Татьяна Сотникова - У сыщиков каникул не бывает Страница 17

– Очки свои сжег, – предположил Пашка. – Горят синим пламенем. Или зеленым.

Звук, который они услышали, сначала был таким, будто кто-то ехал на велосипеде с трещоткой. Ребята даже не поняли, что он доносится из сарая. Потом треск усилился. Друзья посмотрели на дом, за которым прятались. Сейчас на шум выйдут хозяева! Но, к счастью, на двери висел замок. Значит, можно было следить без опаски.

И вдруг в сарайчике раздался взрыв! Взрыв не взрыв, но хлопок был что надо. Даже дверь распахнулась, выпустив облако дыма, будто кто-то ударил изнутри ногой! В дверях показался пошатывающийся Канарейка. Он был без очков, и руки его были расставлены в стороны.

– Сам себя подорвал… – прошептал Пашка.

– Надо же ему помочь!

Анка рванулась было с места, но Саня ее удержал.

– Да нет, вроде ничего страшного.

Действительно, Канарейка быстро пришел в себя. И тут же ринулся обратно в сарайчик. Послышалось какое-то шипение – и из трубы снова пошел белый дым.

– Это пар, он водой тушит, – прокомментировал Пашка. – Я вам говорю, это его загородная мастерская! Какие-нибудь бомбы изготавливает. А потом мы в газете прочитаем, что в своей машине взорван известный бизнесмен. Вот гад! Здесь его и надо брать. Доказательств, наверное, полный сарайчик!

– Пусть лучше думает, что про его дачу никто не знает, – покачал головой Саня. – Потом нам эти доказательства будут ой как нужны! А сейчас – как мы его возьмем? Что мы, милиция? Думать, Пашка, надо!

Пар над трубой постепенно растворился, и из сарайчика опять вышел Канарейка. Он запер дверь на замок и поспешил к стогу. Ребята увидели, что он снова ползает вокруг. Только движения его теперь стали какими-то шустрыми. Время от времени он засовывал руку в рюкзак, другой рукой крепко держа его за узкую горловину.

Потом Канарейка огляделся по сторонам, закинул за спину рюкзак и направился к улице.

– Прячемся!

Саня показал на узкую тропинку, уходящую за дом.

Через пять минут, когда фигура Канарейки уже маячила за мостиком, друзья рванули к сарайчику.

Пашка первым прильнул к маленькому окошку.

– Ничего не видно, дымно очень, – прошептал он. – Топчан, маленькая печка… На полках какие-то баночки, как в химкабинете… А это что валяется? Рукавички какие-то, что ли? Знаете что, – решительно предложил Пашка, – надо взломать дверь! Чтобы до конца все узнать. А то мы так и уедем – и будем ломать себе голову в догадках!

– Нет, Пашка, нельзя, – вздохнул Саня.

Ему, конечно, тоже хотелось узнать все до конца. Но догадка, совсем недавно пришедшая в голову, уже не давала ему покоя. Поэтому Саня твердо сказал:

– Он вернется сюда – и что? Поймет, что за ним «хвост»! Надо выдержку проявить. И до конца за ним проследить.

По дороге Саня придержал Пашку за плечо.

– Слушай, – торопливо прошептал он, – ты только Анке не говори, а то она испугается… Понимаешь, мне кажется, что этот человек – маньяк!.. То есть больной! Ты посмотри: ведь он одно за другим совершает какие-то бессмысленные и опасные действия. Притом с самым серьезным видом. Я фильм один смотрел про маньяков – все сходится! А раз так, то все становится понятно – и голуби, и… И труп!

Глава ХIII

МЫШЬ В БЕЛОЙ ШУБЕ

В вагоне электрички было какое-то странное освещение. Пашка посмотрел вверх – нет, лампочки не включены. Через запыленные окна такой свет тоже не мог проникнуть. Да и короткий весенний день уже заканчивался.

И тут Пашка наконец понял, откуда исходит необычное свечение. В центре вагона сидела абсолютно белая шуба. Одежды такого чистого белого цвета Пашка никогда не видел. Ну, карандаши бывают белые или чистый лист бумаги. Но чтобы шуба? А если к шубе добавить точно такую же шапку да залезть в этом наряде в набитый вагон электрички – не только Пашка, но и все остальные пассажиры, конечно же, будут таращиться на это ослепительное пятно.

Даже если кто-нибудь пытался смотреть в сторону, шуба все равно побеждала: притягивала боковое зрение.

Хозяйка шубы сидела внутри ее спокойно, как будто отключила связь с внешним миром. Только ее длинные ресницы иногда вспархивали – как голуби, когда усаживаются на карнизе поудобней, – и опять опускались к румяным щекам.

Пашка, может, и не смотрел бы на эту шубу с дамой внутри. Но спиной к ней, чуть не прислоняясь затылком к пушистой шапке, сидел Канарейка. Его рюкзак был закинут за плечо. Рюкзак притягивал Пашкино внимание гораздо больше, чем шуба.

Поначалу Пашке казалось, что по верху рюкзака бегают тени от мелькающих за окнами деревьев. Или шуба отсвечивает. Но что-то заставило его приглядеться повнимательней…

А приглядевшись, он чуть не вскрикнул, вцепившись в Санину руку!

– Ты чего? – прошептал Саня.

Пашка незаметно кивнул в сторону Канарейки: смотри, мол! Анку он, конечно же, не пригласил понаблюдать интересное зрелище. А то девчонка своим визгом подняла бы на ноги весь вагон.

Из Канарейкиного рюкзака осторожно выглядывали, а потом быстренько вылазили и поочередно ныряли, как в снег, в белый ворс шубы… мыши! Маленькие, почти незаметные серые мыши!

Пашка с Саней вытаращили глаза и застыли. Они уже не пытались понять, что это значит, а только ждали, чем же все кончится. А кончиться чем-то грандиозным это должно было обязательно. Потому что только на их глазах штук пять мышей юркнули в шубу. Что она, бездонная, что ли?

Дама пошевелилась раз, другой. Наверное, ей показалось, что кто-то из соседей неосторожно касается ее сокровища грязным боком или сумкой. Она распахнула глаза, открыла во всю ширь – Пашка с Саней даже предположить не могли, что глаза могут быть такими круглыми, – и вдруг ойкнула, будто ее окатили холодной водой.

Потом она быстро распахнула шубу, заглянула себе за пазуху – и визг, который не могла бы издать даже Анка, заставил весь вагон вздрогнуть!

Дама выпрыгнула из шубы, будто та была объята огнем. Пассажиры, сидевшие рядом, повскакивали со своих мест, не понимая, что происходит, и сразу же стали валиться, как костяшки домино, потому что дама рванула к выходу, не обращая внимания на преграду из живых тел.

Поднялся настоящий переполох.

– Украли, украли! – истошно завопила какая-то бабулька.

– Что украли? – крикнул рядом с ней мужской голос.

– Да вот у этой! Шубу украли!

Гоготала пьяная компания в тамбуре, продолжали визжать женщины. А в центре вагона, несмотря на окружающую тесноту, в гордом одиночестве лежала ослепительная шуба.

– Там… мыши! – пролепетала дама, одной рукой схватив подвернувшегося мужчину, а другой показывая на шубу.

Громовой хохот объял весь вагон.

Слово «мыши», казалось, произносили все – сквозь хохот.

– Мыши! Ха-ха-ха! Мыши в шубе! Она мышей так перевозит!

Перепуганная Анка тоже подхватилась с места и запрыгнула с ногами на сиденье. Пашка с Саней быстро вертели головами, стараясь в людской толчее разглядеть Канарейку.

– Вот он, у двери! – громко шепнул Саня. – Смывается!

Канарейка крепко держал двумя руками горловину своего рюкзака.

Поезд замедлял ход перед следующей станцией.

– Сейчас выйдет! За ним!

Пашка дернул Анку за куртку. Девчонка точно отстала бы, если бы он не тащил ее за собой.

Но Канарейка не собирался выходить. Он быстро перебежал один вагон, другой и даже третий. В конце концов, тяжело вздохнув, он опустился на свободное сиденье в четвертом вагоне.

Сидевшая рядом старушка недовольно подвинулась:

– И бегут, и бегут, пустые вагоны все ищут. Да везде одинаково!

Пашка усмехнулся про себя: «Зато не в каждом вагоне мыши по людям ползают».

Ребята еле сдерживали смех.

– Как-кие мыши? – все повторяла испуганная Анка. – Откуда там взялись м-мыши?

– Потом, потом объясним, – отмахивались ребята. – Не привлекай к себе внимания!

Если бы сейчас они в подробностях рассказали историю с шубой, то на них оглянулся бы весь вагон.

На Канарейку жалко было смотреть. Он снял очки и, испуганно моргая, поглядывал на дверь тамбура в сторону злополучного вагона. Наверное, он боялся погони. Его реденькие бакенбарды были взъерошены, оттопыренные уши ярко алели.

«Это от дурацких очков», – подумал Пашка.

Теперь ребята почти не таились: «объекту» явно было не до них. Они даже не следили за Канарейкой, а просто следовали за ним чуть ли не по пятам. И не заметили, как вышли из метро и оказались возле Саниного дома.

По дороге Пашка успел рассказать Анке вагонное происшествие во всех подробностях. Рассмешить, наверное, хотел! Но Анке почему-то было не смешно. Она сразу представила, что было бы, если бы мыши перелезли на нее…

Проводив Канарейку до подъезда, ребята остановились под тополем.

– Жалко, – грустно сказала Анка. – Так и пройдут каникулы, а мы ничего хорошего и не увидим. Только мертвые голуби и мыши…

Пашка уже начал на всякий случай открывать рот, чтобы сказать какую-нибудь подколку в Анкин адрес. Но ему помешали.