Схватка с Кощеем Бессмертным - Роньшин Валерий Страница 17

Ася достала из холодильника большой желтый ананас и отрезала от него несколько ломтей.

— Налетай, — сказала она.

Егора не пришлось просить дважды. Он впился в сочную мякоть зубами.

— Классно, — облизывал губы.

Ася к ананасу не притронулась.

— Никита... — тихо проговорила она, когда Егор умял весь ананас. И замолчала.

— Что? — спросил Егор.

Ася потеребила край скатерти.

— Я бы хотела с тобой посоветоваться.

— Ну посоветуйся.

— Понимаешь, дело в том... — Ася замялась. — Как бы тебе это сказать. — Она вновь потеребила скатерть. — В общем, со мной в последнее время происходят какие-то странности...

«Блин, — подумал Егор, — и тут странности...»

— Даже не со мной, — поправилась Ася, — а с моей мамой. И даже не с мамой, — снова поправила она себя. — В общем, слушай... — И девочка начала рассказывать: — Все началось с того, что мама уехала в командировку. Хотя раньше никогда в командировки не ездила. А вернулась в перчатках...

— В каких перчатках?

— В черных. Я, конечно, спросила, почему она в перчатках. А мама ответила, что случайно обожгла руки, и поэтому ей придется носить перчатки, пока не нарастет новая кожа. Я попросила показать ожоги, но она сказала, что это не очень эстетичное зрелище... — Ася помолчала. — А недавно я заметила в мусорном ведре окурок. Мне это показалось странным. Ведь мама не только не курит, она даже дыма сигаретного не выносит...

— Может, это был папин окурок?

— У меня нет папы. Я живу с мамой и старшей сестрой.

— Тогда это твоя сестра курила.

— Она тоже не курит. К тому же она сейчас в Японии.

— Ну значит, к твоей матери приходила подружка.

Девочка покачала головой:

— Я знаю всех маминых подруг. Они все некурящие.

Егор поерзал на стуле:

— Че-то я не врубаюсь.

— Сейчас врубишься, — заверила его Ася. — Слушай дальше... Кроме сигаретного дыма, мама всегда терпеть не могла пива. А тут вдруг начала пить его в огромных количествах. Буквально каждый день выпивает по нескольку бутылок. Но зато совсем перестала есть свои любимые овощные салаты. И это еще не все. Раньше мама не могла уснуть без снотворного. Постоянно покупала в аптеке то бутамидол, то аделоин. А сейчас к снотворному даже не притрагивается. Спит как убитая. Да к тому же храпит.

— А раньше не храпела?

— Нет, не храпела. Но и это еще не все. Вчера поздно вечером я случайно услышала, как мама разговаривала с кем-то по телефону... — Ася помолчала.

— Ну и что? — спросил Егор.

— Она говорила... мужским голосом, — многозначительно произнесла девочка.

— Мужским?

— Да, мужским. Такой грубый голос с хрипотцой. Как только я его услышала, так сразу и поняла: эта женщина... не мама.

Егор изумленно уставился на Асю:

— А кто же она?

— Не знаю. Но точно не мама. Хотя на первый взгляд — вылитая мама.

Егор пытался въехать во все то, что ему сейчас сообщила Ася. Но как-то не въезжалось.

— И знаешь, что я думаю? — продолжала Ася, переходя почему-то на шепот.

— Что? — тоже невольно шепотом ответил Егор.

— Мне кажется, дело здесь в черных перчатках. Под ними скрывается какая-то тайна.

— Под перчатками?

— Да. Вот бы незаметно их снять.

— А как ты их незаметно снимешь?

— Никак, — вздохнула Ася.

Егор на миг задумался. И тут же придумал, как можно снять перчатки.

— У вас снотворное осталось? — деловито осведомился он.

— Да, осталось.

— Тащи.

— Зачем?

— Тащи. Увидишь.

Девочка принесла упаковку бутамидола.

— А открытая бутылка пива есть? Ася заглянула в холодильник:

— Есть. Только не бутылка, а банка.

— Потянет. Давай сюда.

— Держи. Но я не пони... Егор перебил:

— Сейчас поймешь!

Он кинул в банку две таблетки снотворного. Зашипев, таблетки полностью растворились в пиве.

Егора распирало от гордости.

— Клево, да? — хвастливо сказал он. — Она выпьет пиво и отрубится. А ты снимешь с нее перчатки.

В глазах у девочки зажглись сердитые огоньки:

— Да ты с ума сошел!

— А что такого? — искренне удивился Егор.

— Чтобы я своей маме подсовывала пиво со снотворным? Да никогда в жизни!..

Егор даже рассердился. Ну девчонки, блин! Никакой логики у них нет.

— Ты же сама сказала: «Это не моя мама!»

— Я сказала: кажется, не моя.

— Ты не говорила «кажется».

— Нет, говорила.

— Нет, не говорила.

— Говорила!

— Не говорила!

Неизвестно, как долго бы продолжался их спор, если б в прихожей не хлопнула дверь.

— Ой, мама пришла... — Ася повысила голос: — Мам, это ты?!

— Да, я, доченька.

— У нас гости.

На кухне появилась коренастая и широкоплечая женщина.

— Здрасте, — поздоровался с ней Егор.

— Познакомься, мама, — сказала Ася. — Это Никита.

—Очень приятно. А меня зовут Галина Сергеевна. — Женщина взглянула на Асю. — Ты кормила своего гостя?

— Да, мы ели ананас.

— Молодцы. — Женщина вдруг страдальчески сморщилась, поднеся руки к вискам. — Голова прямо раскалывается. Пойду, пожалуй, прилягу. — И, ненароком прихватив со стола банку с пивом, Галина Сергеевна ушла.

— Вот видишь, что ты наделал, — накинулась на Егора Ася. — Сейчас она выпьет пиво и уснет.

— Ну и пускай поспит. Голова болеть перестанет.

Некоторое время спустя из комнаты донесся храп.

Егор поднялся со стула:

— Идем.

— Куда?

— Снимем с нее перчатки.

— Ой, нет, — испугалась Ася. — Не надо.

— Надо. — Егор решительно вышел из кухни.

За ним нерешительно вышла Ася. Они осторожно заглянули в комнату. Галина Сергеевна спала, лежа на диване.

— Мама, — позвала Ася.

— Хр-р-р...

Ребята на цыпочках подкрались к дивану.

— Снимай перчатки, — распорядился Егор.

Ася начала стягивать перчатки с материных рук. Ее собственные руки дрожали... Когда дело было сделано, девочка потрясенно ахнула.

Ожогов на руках у Галины Сергеевны не было и в помине. Зато была ярко-синяя татуировка на левом запястье: «Боря + Надя = дружба».

— Это не моя мама, — прошептала Ася, глядя широко раскрытыми глазами на грубые, явно мужские руки.

— Совершенно верно, дорогая, — вдруг ответила «мама» мужским голосом. — Я не твоя мама.

Глава XVII. ЖУРНАЛИСТСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ

— Кто вы такой?! — Егор сжал кулаки. Он был готов к драке. Незнакомец же был настроен вполне миролюбиво.

— Борис Алексеевич Врунский, — спокойно представился он. — Журналист.

— А где моя мама? — дрожащим голосом спросила Ася. — Вы ее убили?!

Врунский рассмеялся:

— Да почему убил? С ней все в порядке. Она в тюрьме.

Голос у Аси задрожал еще сильнее:

— В к-какой т-тюрьме?

— В спецтюрьме под Вологдой. Сейчас я вам все объясню, ребята. Только сначала приведу себя в порядок.

Врунский сходил в ванную, смыл с лица грим, снял парик и накладные ресницы. И через минуту перед Асей и Егором предстал самый настоящий мужчина с лысой, как бильярдный шар, головой.

Закурив папиросу, он сказал Егору:

— С пивом это ты ловко придумал. Молоток. Если б я не слышал весь разговор из прихожей, то, пожалуй, попался бы на твою удочку.

Егор настороженно молчал.

— Ладненько, приступим к объяснениям. — Врунский посмотрел на Асю. — Как ты думаешь, Ася, почему мы с твоей матерью так похожи?

— Не знаю, — напряженно ответила девочка.

— Да потому, что Галя моя сестра. Разве она тебе ничего не рассказывала про своего брата-близнеца?

Вид Аси мгновенно изменился. От ее напряженности не осталось и следа.

— Ой, — всплеснула она руками. — Вы — дядя Боря?!

— Он самый!

Ася засияла, словно елочная игрушка.

— А мама вас так искала! Так искала! Она во все архивы запросы посылала. — Ася повернулась к Егору: — Никита, представляешь — это мой дядя Боря! Они с мамой воспитывались в детском доме. А потом судьба их разлучила. — Ася вновь взглянула на Врунского. — Дядя Боря, а почему в архивах о вас нет никаких сведений?