Энтони Горовиц - Белый пик Страница 18

— Вечером в библиотеке дискуссия, — продолжала миссис Стелленбош. — Тема — «Насилие в кино и на телевидении». Вступительное слово — за мистером МакМорином. Позже подадут горячий шоколад, и Доктор Гриф прочтёт лекцию о произведениях Моцарта. Приглашаются все желающие.

Джеймс засунул палец в рот и высунул язык. Алекс улыбнулся. Остальные внимательно слушали.

— А ещё доктор Гриф хочет также поздравить Кассиана Джеймса с победой в поэтическом конкурсе. Его стихотворение вывешено на доске объявлений в холле. Это всё.

Она повернулась и вышла. Джеймс закатил глаза.

— Давай на свежий воздух, — сказал он. — Меня тошнит.

Они поднялись наверх и надели куртки. Комната Джеймса находилась по соседству с комнатой Алекса. Джеймс очень постарался, чтобы сделать её как можно уютней. На стенах — постеры старых научно-фантастических фильмов, над кроватью покачивался макет солнечной системы. На прикроватном столике пузырилось вещество в лавовой лампе, и та отбрасывала оранжевые блики. Всюду была разбросана одежда. Джеймс не считал необходимым её убирать. С трудом отыскав шарф и одну перчатку, он засунул вторую руку в карман и сказал:

— Пошли!

Они спустились по лестнице и зашагали по коридору мимо игровой комнаты. Алекс остановился посмотреть, как Николя и Кассиан играют в настольный теннис. Мячик прыгал туда и обратно, и Алексу показалось, что его загипнотизировали. Он стоял и смотрел уже целую минуту. Плинк, плонк, плинк, плонк — счёт оставался нулевым. Потом всё заново. Мальчики разные, но будто из одного теста. Играют двое. Но играют похоже. Как будто каждый играет со своим двойником в зеркале. Алекс поёжился. Джеймс стоял у него за спиной. Они пошли дальше.

Хьюго сидел в библиотеке. Парень, которого отправили в «Белый пик» за воровство, читал голландское издание National Giographic. Алекс и Джеймс вышли в холл, где на доске объявлений на видном месте было приколото стихотворение Кассиана, которого привезли сюда за контрабанду наркотиков. Теперь он писал о нарциссах.

Алекс толкнул входную дверь, в лицо дунул холодный ветер. Он воспринял это с благодарностью. Слава богу. Реальный мир никуда не делся.

Сыпал снег. Они не торопясь шли вокруг здания. Навстречу попались два охранника, тихо переговаривавшихся по-немецки. Алекс насчитал тридцать охранников: все молодые, все немцы, одетые в чёрные водолазки и чёрные же дутые жилеты. Они никогда не разговаривали с мальчиками. У всех были бледные, нездоровые лица и короткие стрижки. Доктор Гриф сказал, что они защищают учеников, но Алекс в это не верил. Они должны не впускать чужих или не выпускать своих?

— Сюда, — сказал Джеймс.

Он шёл впереди, проваливаясь ногами в снегу. Алекс следовал за ним, поглядывая на окна двух верхних этажей. Проклятье. Добрая половина замка, а может, и больше, от него скрыта, и совершенно непонятно, как туда проникнуть. Забраться по стене невозможно: кладка слишком ровная, да и вьющихся растений нет? Водосточные трубы на вид слишком хилые и могут не выдержать его вес.

Что-то шевельнулось. Алекс замер на месте.

— В чём дело? — спросил Джеймс.

— Смотри! — Алекс показал на четвёртый этаж. Из окна двумя этажами выше, чем окно его комнаты, за ними наблюдал человек. Показался только на миг. Лицо человека как будто закрывала маска — белая с узкими прорезями для глаз. Но только Алекс указал на него, тот подался назад и скрылся из виду.

— Никого не вижу, — сказал Джеймс.

— Ушёл.

Они шагали дальше, приблизились к заброшенному трамплину. По словам Джеймса, его построили как раз перед тем, как Гриф купил академию. Планировалось устроить здесь тренировочную базу для зимних видов спорта. Но трамплин не пригодился. Они подошли к деревянному забору, преграждавшему путь, и остановились.

— Можно вопрос? — На морозе дыхание Джеймса превращалось в пар. — Как тебе тут?

— Нам обязательно говорить на улице? — спросил Алекс. Даже в куртке, он уже начал дрожать.

— В доме мне кажется, что кто-то подслушивает каждое моё слово.

Алекс кивнул:

— Понимаю.

Он обдумывал вопрос Джеймса.

— Мне кажется, тогда, в первый день, ты был прав. Здесь жутко.

— Как тебе идея свалить отсюда?

— Ты умеешь управлять вертолётом?

— Нет. Но я всё равно сбегу, — Джеймс замолчал и оглянулся. Охранники зашли в здание. Больше никого не было видно.

— Алекс, я тебе доверяю, потому что ты только приехал. Он до тебя ещё не добрался.

Он — это доктор Гриф. Джеймс мог и не называть его имя.

— Поверь, — продолжал он, — долго так не продлится. Задержишься здесь — станешь как остальные. Примерные ученики — это как раз про них. Как будто их из глины понаделали! С меня хватит. Со мной это не пройдет!

— Значит, сбежишь? — спросил Алекс.

— Зачем бежать? — Джеймс посмотрел на склон. — На лыжах спущусь.

Алекс взглянул на склон. Гора, сколько хватало глаз, круто уходила вниз.

— А получится? Я думал…

— Знаю, Гриф уверяет, что это опасно, — ведь это в его интересах. Конечно, там сплошные оползни и камни…

— А снег разве не растаял?

— Ниже по склону, — уточнил Джеймс. — Я спускался до самого конца. На первой неделе. Все спуски ведут в долину. Называется «Железная долина». Там проходит железная дорога, но пересечь её нельзя она обнесена забором с колючей проволокой. Думаю, если до неё добраться, то до города можно дойти по путям.

— А потом?

— Поездом в Дюссельдорф. Если отец попытается отправить меня обратно, поеду к маме в Англию. Если она не примет — исчезну. У меня друзья в Париже и в Берлине. Мне всё равно. Я знаю одно: нужно бежать, и, если ты желаешь себе добра, пойдем со мной.

Алекс задумался. Ему бы и хотелось пойти с другом — лишь бы только помочь ему, но у него своя работа.

— У меня нет лыж, — сказал он.

— У меня тоже. — Джеймс плюнул в снег. — Гриф их забрал, когда кончился сезон, и где-то запер.

— На четвёртом этаже?

— Наверно. Я их найду. И тогда — привет.

Он протянул Алексу руку без перчатки.

— Давай со мной.

Алекс покачал головой.

— Прости, Джеймс. Ты беги, удачи тебе. А я пока подожду. Не хочу сломать шею.

— О'кей. Твоё дело. Пришлю открытку.

Они пошли обратно к школе. Алекс махнул в сторону окна, в котором увидел человека в маске.

— Никогда не интересовался, что там?

— Нет, — Джеймс поёжился. — Полагаю, там живут охранники.

— На двух этажах?

— А ещё подвал. И комнаты доктора Грифа: Как думаешь, он спит с миссис Стальной зад? — Джеймс скорчил рожу. — Они вдвоем… ну и похабщина. Дарт Вейдер и Кинг Конг. Алекс, я найду свои лыжи и сбегу. И ты тоже, если у тебя есть хоть капля мозгов.

Алекс скользил по склону вместе с Джеймсом, носы их лыж легко разрезали снег. Ночь была волшебной. Морозной, тихой. Академия осталась позади. Но тут Алекс увидел перед собой человека. Доктор Гриф! Он, не двигаясь, стоял в своём тёмном костюме, и его глаза прятались за очками с красными линзами. Алекс вильнул в сторону и потерял управление. Он мчался вниз всё быстрее и быстрее, лыжные палки молотили по воздуху, лыжи не хотели сворачивать. Впереди его ждал трамплин. Кто-то убрал ограждение. Алекс почувствовал, как снег под лыжами внезапно сменился ледовой коркой. Начался головокружительный спуск, полёт в темноту, из которой не было пути назад. Доктор Гриф хохотал. Послышался щелчок, и Алекса подбросило в воздух — он закувыркался в миле над землёй и стал падать вниз, вниз, вниз…

Алекс проснулся.

Он лежал в кровати, на одеяло падал лунный свет. На часах два пятнадцать. Алекс прокрутил в памяти только что увиденный сон. Они с Джеймсом бегут. Их поджидает доктор Гриф. Надо признаться, академия начинала на него плохо действовать. Обычно у него не бывало кошмаров. Однако школа и её обитатели забрались внутрь его, проникли в подкорку.

Что он слышал? Смех доктора Грифа… какой-то щелчок. Странно. Что это «щёлкнуло»? Во сне или наяву? Алекс окончательно проснулся. Вылез из постели, подошёл к двери, повернул ручку. Так и есть. Звук ему не приснился. Пока он спал, дверь заперли снаружи.

Что-то должно было случиться — и Алекс намеривался узнать, что именно. Он спешно оделся и опустился на колени, чтобы осмотреть замок: две задвижки одна над другой, каждая около сантиметра в диаметре. Защелкивались, судя по всему автоматически. Одно ясно: в дверь не выйти.

Оставались окна. На рамах были установлены стальные штыри, отчего окна открывались не более чем на десять сантиметров. Алекс взял Discman, вставил диск с Бетховеном и включил. Диск завращался с фантастической скоростью, затем, продолжая вращаться, начал медленно выезжать из корпуса. Алекс прижал край диска к штырю. Прошла пара секунд, за которые диск прошёл сквозь сталь, как ножницы сквозь бумагу. Штырь отвалился, окно распахнулось.