Поль-Жак Бонзон - Тайна человека в перчатке Страница 18

— Ничего я не находила, — возразила женщина. — Я, как обычно, поискала ключ в условленном месте за трубой, но там его не было. Тогда я решила, что вы оставили мастерскую открытой. Действительно, дверь была не заперта. Честное слово, сегодня вы совершенно не в себе, сами не помните, что делаете!

Мужчины ничего не ответили, а женщина рассмеялась. Во время этого короткого разговора оба незнакомца подошли к столу, и я смог разглядеть их. Один был высокий и худой, второй — коренастый и приземистый. Ни один из них не был похож на владельца лавочки «Газеты — сигареты». Но я и не удивился. В этот час магазин еще открыт, а раз Рике там больше не работает, то подменить хозяина некому, а он вряд ли закроет лавочку раньше обычного. Может быть, высокий — это муж женщины, коллекционирующей книги? Они обращаются друг к другу на «ты», да и по возрасту подходят — им явно немногим больше сорока. Второй мужчина выглядел значительно моложе.

— Я принесла книги, которые успела привести в порядок. Надеюсь, вы довольны: вот, смотрите!

Незнакомцы склонились над книгами, внимательно их оглядывали, ощупывали переплеты. Похоже, они тоже интересовались исключительно переплетами.

— Великолепно! — заявил низкорослый. — Но нам нужно еще.

— Да, — подтвердил его приятель, — еще много таких. Работа движется, у нас мало времени… И давай иди отсюда, теперь мы без тебя справимся.

Женщина удалилась; мужчины закурили и принялись осматривать комнату. Из-за этой истории с ключом они наверняка что-то заподозрили!

Наконец, докурив, они стали готовиться к работе. От любопытства я так близко подкрался к занавеске, что от моего дыхания ткань заколебалась. Как ни странно, вместо того, чтобы продолжить чертить, незнакомцы освободили стол, небрежно скинув с него на пол чертежи вместе с досками.

Затем один из них подошел к самому большому шкафу, отпер его, извлек оттуда тяжелый громоздкий аппарат непонятного назначения и водрузил его на середину стола. Тем временем его приятель открыл какой-то ящик и вытащил оттуда металлические пластины и чистые листы бумаги; последние по формату были значительно меньше чертежных листов. Затем он достал несколько маленьких баночек и расставил их на столе.

Я вновь почувствовал резкий запах, который поразил нас, едва мы проникли в мастерскую. Только сейчас я понял, что это: так пахнет типографская краска! Как-то раз учитель водил нас в типографию крупной лионской газеты, и там стоял точно такой же запах.

Умирая от любопытства, мы изо всех сил щурились сквозь плотную ткань. Один из незнакомцев встал на стул, чтобы опустить пониже лампу, висящую над столом. Правой рукой он схватил фарфоровый абажур…

Сердце мое так и подпрыгнуло! Вопль ужаса застрял у меня в горле — на руке незнакомца было всего четыре пальца! Корже и Бифштекс тоже это заметили; они стояли рядом со мной, и я почувствовал, что мы одновременно вздрогнули. Итак, теперь точно известно: это те самые люди, которые запугивают бедного Лулу.

Мы так разволновались, что с трудом удерживали друг друга на месте: нам страшно хотелось бежать сообщить обо всем друзьям. И тут нас постигла катастрофа. От долгого стояния у Бифштекса свело ногу, и он, чтобы не упасть, ухватился за Корже. От неожиданности Корже покачнулся и задел головой занавеску. Один из незнакомцев увидел, как занавеска зашевелилась. Выругавшись, он метнулся к ней.

СЕКРЕТ СТАРЫХ КНИГ

Мужчина так резко рванул занавеску, что она осталась у него в руках. Все произошло стремительно, мы даже охнуть не успели. На нас обрушился град ударов. От неожиданности Бифштекс чуть не упал. Корже бросился ему на помощь, но был остановлен мощным ударом кулака. Я вырвался из рук нападающего, упал на Бифштекса, ударился головой о стену и потерял сознание.

…Когда я пришел в себя, то понял, что ничего не вижу и еле могу дышать. Глаза мои были плотно завязаны, рот заткнут какой-то тряпкой вместо кляпа. Я сидел на табурете, спина моя плотно прижималась к стене, руки были связаны, ноги туго прикручены к ножкам табурета, и я не мог пошевелить ни рукой ни ногой.

Что же произошло?

Память быстро возвращалась ко мне. Первая моя мысль была о товарищах. Что с ними стало? Сумели ли они убежать?.. предупредить остальных?.. вызвать полицию?

Нет, приглушенные стоны, раздававшиеся рядом со мной, свидетельствовали о том, что Бифштекс и Корже находятся в том же положении, что и я. Что касается незнакомцев, то, судя по звукам, они лихорадочно метались по комнате. Они хлопали дверцами шкафов, перетаскивали какие-то тяжелые предметы, пыхтели, ругались, вполголоса обменивались обрывками фраз. Я догадался: они торопились убрать все, что могло их выдать. Через повязку, закрывавшую не только глаза, но и уши, я расслышал такие слова:

— А где клише?

— В чемодане! Главное, не забыть их!

— А машина?

— В ящике. Давай скорей!

— А мальчишки?

— Поедут с нами. Места всем хватит.

Они переезжают и собираются забрать нас с собой. Что они собираются с нами сделать? Высадить за городом, а самим смыться? А вдруг еще что-нибудь похуже? И где же наши друзья? Неужели они ничего не слушали? Или не сумели ничего придумать? А вдруг они испугались? Но с ними же остался Кафи! Ах, они, наверное, отправились за полицией… но пока он будут там объясняться, пока убедят полицейских, что они ничего не выдумывают, коварные незнакомцы будут уже далеко, и мы вместе с ними!

Все эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове. Ох, если бы мне удалось позвать Кафи! Я попытался крикнуть, но ничего не вышло. Надо избавиться от кляпа! Стараясь ослабить узел, я стал тереться головой об стену. Узел держался крепко. Неожиданно затылок мой наткнулся на что-то твердое и острое. Гвоздь… Я стал вертеть головой в разные стороны; наконец мне удалось подцепить гвоздем тряпку, затыкавшую мне рот. Сжав челюсти, я резко дернулся. Напрасный труд, узел не поддавался… но в тот момент, когда боль вынудила меня вернуться в прежнее положение, тряпка не выдержала: рот мой был освобожден! Но я по-прежнему ничего не видел, и не мог знать, заметили ли незнакомцы мой маневр или нет. Решив об этом не думать, я набрал в грудь побольше воздуху и издал пронзительный клич: призыв о помощи, хорошо известный Кафи.

Тотчас же я получил такую сильную оплеуху, что свалился вместе с табуреткой. Рот мне заново заткнули тряпкой и так сильно затянули узел, что я чуть не задохнулся. Если Кафи меня не услышал, я пропал… а со мной и мои друзья.

Тут чей-то противный хриплый голос заорал:

— Эй, смотри! Это еще кто?

На улице послышался дробный топот. Злоумышленники бросились запирать дверь, но вспомнили, что потеряли ключ. Послышалась отборная ругань.

Донесся скрип передвигаемой мебели; что-то тяжелое (скорей всего, шкаф) тащили к двери. Потом с треском распахнулась оконная рама. Неужели негодяям удастся бежать?

Нет. Они опоздали. Внезапно раздался страшный грохот: это рухнул придвинутый к двери шкаф. Затем я услышал голоса наших товарищей и злой, яростный лай Кафи.

— Овчарка! — завопил один из мужчин.

Злоумышленники рванулись в окно, но наши товарищи и Кафи были уже в комнате.

— Быстрей, Кафи! Взять их!

Послышался шум борьбы. Наши друзья оказались втроем против двух взрослых мужчин, значительно сильнее их… Но с ними Кафи! Мой храбрый пес отважно ринулся в бой! Он прыгал то на одного, то на другого злодея, грозно рычал, хватал за одежду. Пусть только попробуют тронуть кого-нибудь из его друзей, сразу узнают, с кем имеют дело! Он тут же вцепится им в глотку!

— Смелей, Кафи, смелей! — подбадривал пса Сапожник.

Гвалт стоял страшный — борьба продолжалась. Кажется, нашим ребятам удалось повалить одного из незнакомцев, тот упал, покатился по полу и, судя по звуку, врезался в стол. Тогда второй, видимо, понял, что у них нет ни малейшего шанса ускользнуть.

Наконец друзья смогли заняться и нами: освободили нас от веревок и тряпок, не позволявших нам ни видеть, ни кричать.

— Мы слышали шум, но никак не могли понять, что случилось, — затараторил Стриженый, — мы все ждали, когда вы подадите сигнал, а его все не было и не было! Ох, если бы мы только знали!

Когда повязка была снята, тусклый свет лампочки показался мне таким ярким, что я зажмурился.

Глаза мои постепенно привыкали к свету. Когда же я, наконец, пришел в себя, взору моему предстала совершенно невероятная картина: оба злоумышленника, в разодранной одежде, с жалким видом жались к стене, а перед ними сидел Кафи и зорко следил за малейшими их движениями.

— Дружище Кафи! Храбрый мой Кафи! Ты спас нас!

Пес на миг обернулся ко мне, но тут же, как и подобает вышколенной полицейской собаке, вернулся к своим обязанностям охранника. Неожиданно раздался громкий голос Корже: он тоже пришел в себя, и теперь опасался, как бы собирательнице книг не удалось ускользнуть.