Анна Данилова - Наследство из склепа Страница 18

– В смысле?

– Я, конечно, не мог разглядеть все с такого расстояния, но, судя по тому, как долго и нудно она счищала косметику с лица, я пришел к выводу, что это вовсе и не косметика, а что-то другое…

– И что же? – тут уже и Маша начала терять терпение. – Вторая кожа?

– Ну, это уж ты загнула. Я думаю, что она большим куском ваты с кремом счищала с себя… театральный грим, вот что! – выдохнул Никитка. – Или свет от лампы был таким ярким, или по какой другой причине, но мне показалось, что кожа у Марты молодая, как у Ларисы. Я даже подумал, что это она, потому что длинные белые волосы, ночь, страхи и все такое, ну, ты понимаешь…

– А что, если я прямо сейчас пойду в спальню Марты под каким-нибудь предлогом, скажу, к примеру, что испугалась, и сама посмотрю на нее. А вдруг тебе все это приснилось?…

– Ну, да, конечно, – Никита бросил насмешливый взгляд на лежащий на постели парик.

– Фу-ты, черт… – Маша уже успела забыть про парик и теперь рассматривала его, казалось, еще с большим интересом.

– Никуда ты не пойдешь, – между тем, заметил Никита.

– Это почему же? Думаешь, испугаюсь?

– Не в этом дело. Просто твоя русалка исчезла… Она надела на себя черный капюшон и тихонечко, на цыпочках вышла из дома. Я сам лично видел, она меня чуть дверью не зашибла, когда я подсматривал за ней. Да ты можешь сама подойти к окну, но лучше на втором этаже, где окна выходят на берег, и, возможно, увидишь ее…

– Тогда посвети мне, где тут лестница?

Брат и сестра, минуя коридор, поднялись на второй этаж, и тут Маша, не выдержав, заглянула в библиотеку, где должны были спать Сергей и Соломон.

В лунном свете их постель казалась голубой. А сами они – бело-синими, похожими на уснувшие привидения. Хотя, быть может, всему виной была ночь и страхи, которые нагнал на Машу Никита.

– Горностаев, – позвала Маша, дрожа всем телом. – Сергей, Горностаев…

Одна бледная фигура на постели тотчас поднялась, закрутив головой.

Это был Соломон.

– Кто здесь?

– Это мы, Маша и Никита. Разбуди, пожалуйста, Сергея.

– Что-нибудь случилось? Вашей Ларисе плохо?

– Нет, еще хуже… – И Маша, приблизившись к кровати на цыпочках, присела рядом с Соломоном и прошептала: – Дело есть…

И в двух словах рассказала обо всем, что произошло, по словам брата, в спальне Марты.

– Что касается парика и прочего, этого я не знаю, может, это вовсе не парик, а какая-нибудь лечебная маска для волос или что-то в этом роде. А вот то, что Марта ушла из дома в черном капюшоне, – это чистая правда. Дело в том, что она, скорее всего, лунатик. Я знаю, она довольно часто, особенно в теплое время года, выходит из дома, надев на себя плащ с капюшоном, и идет к берегу. Там она садится в лодку и плывет…

– Куда? – спросили Маша с Никитой.

– Куда глаза глядят, я думаю… – ответил Соломон и бросил задумчивый взгляд за окно. Там, в зеленовато-синих сумерках, плавал, словно в замедленной съемке, расплывчатый и зловещий в своем непостоянстве очертаний лунный пейзаж…

Глава 10

Фамильные метки и тайна желтого конверта

Маша еще долго не могла уснуть. Получалось, что нельзя верить никому, кроме Сергея и Никитки. Лариса – мать, бросившая свое дитя, – зачем-то делает вид, что ее с кем-то спутали. Соломон – загадочная личность, осмелившаяся в присутствии своих новых знакомых сорвать золотой медальон с шеи своей бывшей воспитательницы Альбины Георгиевны; к тому же еще агент опера Царева. Марта – еще более странная особа, скрывающая свою внешность; совершает ночные прогулки по реке.

Обо всем этом они еще какое-то время шептались с Никиткой, после того, как, убедившись в правильности слов Соломона, что Марта действительно имеет обыкновение кататься на лодке вдоль берега реки, все-таки легли в постель. Но Пузырьку повезло: он довольно скоро уснул. И его сладкий и крепкий сон Маша восприняла как предательство по отношению к себе. Она обняла брата, поцеловала и вдруг почувствовала под своей рукой что-то твердое. Под рубашкой Никитки было что-то спрятано. Маша расстегнула пуговицы и увидела большой желтый конверт.

Сергей Горностаев тоже не спал. Он, в отличие от Маши, думал о Соломоне. У него в голове не укладывалось, как это могло случиться, что Марта и бомж – друзья. И что это за бомж, который прочитал столько книг, имеет массу талантов и при всем при том остается незамеченным, и ему позволительно вот так запросто сбегать из интерната и жить где придется… И куда смотрят городские власти? Ведь Соломон – личность неординарная, яркая. Больше того, он является агентом Царева!

Потом мысли Сергея плавно перетекли на другую тему – Лариса. Каким образом она оказалась в чемодане? Кто тот человек, который привез ее в Саратов, и, главное, зачем Ветрова ему понадобилась?

Он почти уснул, как вдруг услышал над самым ухом:

– Сергей, ты спишь?

Он открыл глаза и увидел Соломона. В комнате было еще темно, и на фоне фиолетового окна кудрявая голова мальчишки казалась вдвое больше.

– Слушай, я что хотел спросить… – начал Соломон неуверенно. – Вот представь, что утром ваша Лариса все расскажет, и что же вы будете делать? Уедете домой? Ведь вы только затем и приехали, чтобы ее спасти. Ну, спасли, а что дальше-то?

– Думаю, что уедем. Нам же надо возвращаться в Москву. У Машки с Никитой билеты на самолет до Симферополя. Их там родители ждут. Если бы ты знал, как долго нам пришлось уговаривать Машку, чтобы она согласилась на эту поездку. Хотя в самом начале мы, конечно, хотели поехать просто отдохнуть дикарями в каком-нибудь красивом месте и чтобы обязательно была речка и палатка… Кто знал, что с Ларисой такое случиться. А что? Почему ты об этом спрашиваешь?

Соломон немного помедлил. Он сопел, глядя куда-то в темноту, а потом выпалил:

– Вы бы остались… Я таких классных ребят еще ни разу не встречал. Вы такие… С вами так интересно…

Соломону было неловко признаться в своих дружеских чувствах Сергею, и это было понятно, Горностаев и сам на его месте покраснел, как свекла. Но как же ему было приятно слышать такое. Тем более что Сергей и сам не хотел вот так просто расставаться с таким интересным и необычным парнем, каким был Соломон.

– Вообще-то, у нас есть пара дней, мы могли бы разбить палатку на берегу… Если погода, конечно, не подкачает.

– А я наколдую, и завтра утром будет солнце, – улыбнулся в темноте Соломон. – Но если честно, то у меня к тебе, Сергей, есть одно дело. Мне, кажется, нужна твоя помощь. И если у нас все получится, мы с тобой разбогатеем и поедем на твой Мадагаскар и будем там гонять твоих диких кошек – фусс…

– Фоссы, а не фуссы… Фосса, понимаешь!

– Сам ты фосса! Не кипятись. Я уж думал, что ты сейчас на меня кинешься…

– А что за дело-то? Стоящее? Ты учти, что я не один, а Машка, она знаешь какая?

– Какая?

– Умная. Ты не смотри, что она девчонка, с ее мозгами и артистическими способностями мы скорее решим твою проблему.

– Но это не проблема. Это загадка, которую я хочу разгадать. Видишь медальон? – Соломон протянул руку и включил торшер. И сразу стало светло и уютно. Сверкнул на ладони Соломона медальон. – А теперь нажми вот сюда…

Сергей нажал в самый центр, и медальон раскрылся, как если бы это были золотые плоские карманные часы. Но только внутри их было пусто.

– Ты хочешь сказать, что в медальоне что-то было?

– Нет, там ничего не было. Но если приглядеться повнимательнее, то ты увидишь на обеих плоскостях выгравированные схемы. Они похожи на исчерканную географическую карту, видишь?

Сергей поднес медальон поближе к свету и увидел на одной из золотых круглых пластин пять латинских букв, расположенных на каких-то островках, а на другой пластине – те же самые буквы, но только словно отпечатавшиеся на ней зеркально и тоже на островках, но расположенных уже иначе.

– Я ничего не понимаю, – признался Сергей. – Пять букв «BAUER» – что бы это значило?

– Скорее всего, какое-нибудь название или фамилия.

– Думаешь, в этом есть какой-то смысл?

– Сначала я, как и ты, думал, что это просто рисунки. Но потом прикинул, что для рисунков они уж больно страшноваты – ни тебе узоров, ни красоты… Кроме того, не забывай, что этот медальон достался мне от матери. А если еще учесть, что она бросила меня, потому что была чем-то обязана этим Буффало…

– Я забыл, кто такой Буффало.

– Тот тип, которому она поручила погулять со мной и который привез меня на свою квартиру и сказал, что моя мать знает, что ей надо делать.

– Думаешь, она должна была что-то сделать для него, чтобы он тебя отпустил?

– А что еще остается?

– Но ведь она ничего не сделала… кажется…

– В том-то и дело. Вот и получается: или она НЕ СМОГЛА это сделать, оказать ему какую-то услугу, или же НЕ ЗАХОТЕЛА. Возможно, она была тяжело больна, знала, что умрет, и поэтому поручила меня этому мужику…

Голос Соломона дрогнул, как это бывало всегда, когда он вспоминал свою мать.