Елена Нестерина - Пудель бродит по Европе Страница 18

Но Бима из клетки не вытрясался. Он растопырился среди металлических прутьев, расставив лапы по четырем углам клетки, и, проявляя чудеса акробатики, держался насмерть. Клетка тряслась, головенка пуделя моталась из стороны в сторону, скреблись о металл коготки лапок. И все.

Ох, как нервничал коммерсант Валера! Он тряс над головой клетку так, что уже казалось – вот-вот, и она просто развалится. Пот тек градом с его помидорно-красного лица, уже начинающего багроветь от натуги, расстройства и нетерпения.

А перед мотающимся в клетке Бимой вдруг замелькало его любимое развлечение – что-то увесистое равномерно колыхалось из стороны в сторону на груди трясущего его дядьки. Это был не маятник ходиков у бабки на кухне и не девочкины помпончики с шапки, а что-то новое, интересненькое. И мотается…

– Николаич! Чтой-то нашел я! – раздался вдруг вопль с улицы. Это Барбос орал.

– Ух! Не могу больше! Нате вам собаку прямо так! – в изнеможении крикнул Валерий Николаевич и обрушил на пол клетку с безумно упрямым розовым пуделем. При этом клетка пребольно задела Николаича углом по носу, и так уже изрядно сегодня пострадавшему. От неожиданной боли предприниматель ахнул, крякнул, дернулся всем телом.

В этот момент Бима вытянул шейку и, просунув головенку в раскрытую дверцу клетки, изловчился, гамкнул – и ухватил мотающуюся добычу. Клетка с Бимой рухнула на пол, дверцей, конечно, вниз, пес остался в ней, а Валерий Николаевич со всех ног бросился на улицу.

А Витя Рындин, Арина и Антоша бросились к Биме.

Ключи!!! Безмозглый розовый дурачок хапнул связку ключей, что моталась на шее будущего мехового магната Валеры, подвешенная на металлической цепочке! Пудель так ухитрился ухватить эту связку ключей зубенками, что порвалось какое-то слабое звено этой цепочки – и вот они ключи, пожалуйста!

– А не проглотит он ключи, нет?! – с испугом крикнула Арина.

– Бима, отдай! – переворачивая клетку и протягивая руку к пасти Бимы, потребовал Витя.

Очумевший от удара об пол и от привалившей вдруг охотничьей удачи Бима не сразу сообразил, что звенящий металлический трофей тут же выхватили у него из зубов.

– Отлично! – не сговариваясь, крикнули ребята, когда Витя победно вытянул вверх кулак с зажатыми в нем ключами от свободы.

Снег летел во все стороны. Перемороженное за день желто-алое солнце, опускающееся за крыши скотобойни, радостно окрашивало его в свои цвета. Так что казалось, это фонтан с подсветкой работает, только что музыки не хватает. Но неплохое звуковое сопровождение создавал отборный мат Барбоса, который рьяно раскидывал сугробы возле дорожки у стоящей на ней машины и негодовал, что ничего найти в этом снегу не может.

– Что ты там отыскал? – попав в вихрь взметенного Барбосом снега, закричал дядя Валера. – Ты разве не понял, что это не то?! Чего ты меня путаешь?

– Да я сам понял, Николаич, что это не телефон, ну чего… – продолжая свою работу, ответил Барбос. – Я и сам теперь вижу, что это панель от моего раздолбанного магнитофона нашлась. Кто ж ее тут бросил?

– Да нету небось тут никакого мобильника! – отплевываясь от снежного облака, рявкнул дядя Валера. – Врет, врет она! Ох, что же делать, что же делать? А, Барбос? Думай!

Барбос развел лишь руками, наконец-то остановившись.

– Что делать, что делать – дверь закрыть! – долбанув себя ладонью по голове, крикнул Валера-бизнесмен и бросился к двери, которую он забыл захлопнуть, обрадованно выскочив на ложный вызов дурака-Барбоса.

Дверь-то он сейчас захлопнул, а запереть-то не смог – стукнув себя рукой по свитеру, видневшемуся под распахнутой курткой, вместо драгоценной связки ключей он вдруг обнаружил лишь обрывок металлической цепочки, что свешивался откуда-то из-под воротника. И все – больше ничего там не было!

Да как же так – обливаясь жарким потом, подумал Валерий Николаевич, как же он не заметил, когда и куда он дел связку ключей, которая всегда привычно болталась у него на груди?! Почему один огрызок цепочки-то мотается?

Валерий Николаевич быстро пошарил на снегу вокруг себя, может, ключи только что упали? Нет. Покопался в карманах – тоже нету. Может быть, он, занервничав, их с той стороны двери в замке оставил?

И только хотел Валера-бизнесмен проверить это, как его резко ударило этой самой дверью. А дальше…

– Бима, умник, тебе просто цены нет! – радостно воскликнула Арина. – Знаешь, сколько ты народу спас! А теперь наша очередь действовать… Витя, дай-ка мне ключи.

– Что ты хочешь сделать? – не понял Витя, протягивая Арине связку.

– А вот что: сейчас все на свободу отправятся, – как решительный повстанец на баррикадах, крикнула Арина. – Вы вот что, возьмите Биму прямо с клеткой. Да, да, не спорь, Мыльченко. Идите к двери и в уголок забейтесь, чтобы вас не снесли. А как они ломанутся – так мы сразу за ними.

– Кто «они»-то? – подхватывая клетку, в которой недовольно зашевелился пудель-избавитель, спросил Витя.

– Отходите, отходите к двери, скорее! – проговорила Арина нетерпеливо. – А то дядьки вернутся.

С этими словами она бросилась к клеткам и, не с первого раза, но все-таки подобрала нужный ключик, вставила его в замок клетки, в которую недавно Барбос зашвырнул болонок, раскрыла дверцу…

– Убегайте! Ну, пошли!!!

Собачонки, видно, быстро пришли в себя. Они выпрыгнули из клетки и с лаем заметались туда-сюда. Остальные собаки в клетках тоже заволновались, загавкали, завыли. Какой-то огромный кудлатый кобель начал биться головой в решетчатую дверцу, рвать ее когтистыми лапами и нетерпеливо рычать. В общем, гвалт стоял страшный.

Арина метнулась к следующей клетке, зазвенела ключами.

– Я понял! – воскликнул Витя. – Балованцева, ты молодец! Ну-ка, Мыльченко, держи, не урони! – с этими словами он бухнул в руки Антоши клетку с Бимой, который осмелел и начал пытаться выбраться на волю, и рванул помогать Арине.

Вдвоем получалось гораздо быстрее – Арина отпирала ключом замок клетки и перебегала к другой, а Витя быстро распахивал дверцы, успевая всякий раз отскочить в сторону, чтобы ошалевшие собаки его с ног не сбили или не покусали с перепугу.

Дверцы клеток открывались одна за другой, очумевшие от близости свободы собаки вылетали наружу, прыгали на стены, метались из стороны в сторону, наскакивая друг на друга.

– В дверь, гони их в дверь! – крикнула Арина Вите, когда ею была открыта последняя, самая дальняя клетка.

Собаки метались, не понимая, что им нужно дальше делать. Витя подгонял их пинками, направляя к двери. Наконец большинство собак, очевидно, самых смышленых, устремилось к двери – ведь от нее тянуло улицей, свободой, родными помойками…

– Стоять! Не смейте!!! – не своим голосом заорал с той стороны двери дядя Валера, увидев, как из раскрывшейся в его сторону двери, так и не запертой на замок, ринулись на волю освободившиеся собаки.

Он изо всех сил плюхнулся на дверь, пытаясь удержать свой живой товар.

– Барбос, собаки убегают, помогай! – обернувшись, закричал он.

Барбос, которому уже надоело напрасно ковыряться в снегу, выискивая там неизвестно что, стоял и курил, глядя по сторонам. Прыжки Валерия Николаевича у двери насмешили его. Но когда он увидел, как из-за этой самой двери показалась морда неслабой такой собачки…

Сейчас ведь озлобятся и набросятся!

– Николаич!!! – С этими словами Барбос бросился к двери, навалился на нее всей тушей и надавил что было сил.

Дверь плотно закрылась.

Но собаки так яростно выли, рычали, лаяли и долбились в дверь по ту сторону, что становилось очень даже не по себе…

– Давайте, пацаны, навались! – крикнула Арина, с разбегу врезаясь плечом в дверь. Такой уж Балованцева была маленький командир, что везде успевала отдавать приказы. Впрочем, ребята на Арину не обижались, а охотно слушались ее.

Витя и Антоша, продолжавший держать в руках клетку с Бимой, тоже ударили плечами в дверь. Но два дядьки были, конечно же, сильнее. Совсем немножко удалось Арине, Вите и Антоше ослабить их сопротивление – нажать на дверь так, что открылась небольшая щель.

Но собаки очень хотели на свободу. Поэтому они, учуяв долгожданный свежий воздух, забыв обо всем на свете, устремились в эту щель. И так силен был их напор, что скоро дверь открылась наполовину, а затем и совсем распахнулась.

С заливисто-истошным лаем собаки устремились вон из своей тюрьмы.

– А-а-а-а-а! – заорал Валерий Николаевич, на которого, угрожающе лая и рыча, бросились сразу несколько крупных дворняжек. Одна была особенно зла – ее большие желтоватые зубы были оскалены, рычала она, как свирепый волк. Несколько мгновений отделяло эту собаку от решительного прыжка к горлу мехопромышленника…