Энцо Руссо - Следствие ведет Россана Страница 18

— Проклятье! — со злобой пробормотал Большой Тото, направляясь к лестнице.

Он чувствовал, что петля с каждым днем затягивается все туже, и даже сейчас, когда Леклер дал ему еще денег, уверяя, что дело уже подходит к концу, на душе у него не стало спокойнее. Марсельцы, видя, что им никак не поддеть на крючок рыбку, предъявили адвокату Алесси ультиматум: или он выходит из игры и навсегда оставит контрабанду или его отец будет убит.

Тюремщик, однако, сильно сомневался, что они таким путем чего-нибудь добьются. Адвокат этот наверняка не отступится от такого жирного куска. Тем более что отец с сыном, похоже, были не в ладах: один чуть не нищенствует, а у другого денег куры не клюют, никогда они друг с другом не видятся. Более того: он слышал, что адвокат вообще не знал даже, что его папаша, пока того не похитили, живет в Риме. Одному богу известно, как этим чертовым марсельцам удалось пронюхать про столь полезное для их планов родство. Наверно, просто случай помог.

Мысль пришла ему в голову внезапно, когда он поднимался по лестнице, и по спине у него пробежал холодок. Эта гадость, ну, как ее, одним словом, лекарство, которое ему дают марсельцы, чтобы он его подмешивал каждый день старику в воду. «Полпорошка на литр воды», — напоминал ему всякий раз Пьер, француз, выполнявший роль связного. Он приходил ежедневно узнать, как чувствует себя пленник и нет ли чего нового. Так вот что надо сделать: дать старику два, а то и целых три порошка зараз. У него жар, и поэтому все время хочется пить. С завтрашнего же утра он начнет поить своего пленника этой водичкой, и к вечеру, может, наконец, и избавится от своего кошмара. А потом уж пусть Пьер и его дружки ломают себе голову, что делать с трупом.

«Бьюсь об заклад, что наконец-то выпутаюсь из этой истории!» — подумал он, потирая руки не столько от холода, сколько от радости, что нашел выход.

17

— Подведем итоги, Да Валле, — приказал начальник полиции и решительным жестом загасил сигару в большой мраморной пепельнице. Это совещание его утомило: он чувствовал легкое жжение в горле — верный признак начинающейся простуды, к тому же очень хотелось есть.

— Легко сказать, господин начальник. С одной стороны, у нас шайка марсельцев с их итальянскими сообщниками, прекрасно известные полиции тех городов, где они промышляют. Это организация международных контрабандистов. Мы почти уверены, что вертолет, замеченный рыбаками на борту небольшой яхты утром того дня, когда был вручен выкуп, тот же, что был использован при похищении. Поэтому-то нам и не удалось найти…

— Каков же вывод, Да Валле?

— С другой стороны, в Риме действует какая-то другая банда, но мы не знаем, кто ее возглавляет. Мы полагали, что в это дело как-то замешан живущий в Америке брат похищенного, но только сегодня утром Интерпол информировал нас, что человека с таким именем и фамилией вообще не существует…

— Ах, вот что!

— Да, именно так: это выдумка адвоката Алесси, и ему придется объяснить нам…

— Завтра же я получу у судьи Скариони ордер на его арест.

— Прекрасно.

— Ну а что насчет этого старичка, дай бог ему здоровья? Удалось ли вам в конце концов выяснить, как его настоящая фамилия, поскольку Джербино не…

— Джардина, господин начальник.

— Ну да, но ведь и Джардина тоже не настоящее имя.

Комиссар обескураженно пожал плечами. Кто бы мог подумать, что следствие затормозится из-за такого вот пустяка. Присутствующие — с полдюжины полицейских чинов, сидящие по обе стороны длинного стола темного дерева, — взглянули на него с сочувствием.

— К сожалению, не удалось, господин начальник, мы ничего о нем не знаем. В этом-то и вся загвоздка. А кроме того, нам неизвестно, какое отношение имеет похищенный к вооруженной борьбе двух банд.

18

В полседьмого утра, сам того не ведая, некий Джанетто Чеккони значительно продвинул следствие — оно достигло той стадии, которую журналисты обычно называют «решительным поворотом событий». На своем мотоцикле, одном из тех «буйволов», что носятся с устрашающей скоростью и к тому же без глушителя, он остановился как раз под окном Россаны. Что-то в моторе барахлило — наверно, загрязнились свечи. Низко склонившись к мотору, чтобы хорошенько разглядеть, не каплет ли бензин, нет ли струйки дыма, Джанетто раз пять-шесть как следует газанул. Нет, все в полном порядке. Удостоверившись в этом, он еще раз газанул и умчался, как ракета, разбудив весь квартал.

Россана несколько раз похлопала ресницами в удивлении, что так хорошо выспалась. Она вспомнила, что накануне улеглась спать очень рано, и сейчас поняла, что больше не уснет. Она зевнула, потянулась и принялась размышлять о вчерашней странной встрече. «Теперь я прошу вас дать мне честное слово», — неожиданно сказал адвокат Алесси. Россана глядела на него и думала, что этот человек, несмотря ни на что, ей все-таки симпатичен. Его отчаяние, тот пыл, с которым он ищет отца, в какой-то мере искупают его темные делишки. «Я единственный, кто может найти моего отца, — продолжал адвокат, — потому что знаю, где его искать, и ни перед чем не остановлюсь, лишь бы это сделать. Понимаете? Дайте мне немного времени, ну еще день-два, а потом можете рассказать полиции о том, что узнали». — «Но рано или поздно нам все-таки придется это сделать», — сказал Фабрицио, стараясь не думать о том, что человек в зеркальных очках преспокойно может сгрести их в охапку и запереть неизвестно на сколько в какой-нибудь кладовке, чтобы его хозяин мог без помех продолжать поиски. Но, как выяснилось, адвокат рассуждал иначе. «Все равно теперь я уже вне игры, и это навсегда», — сказал он с горькой улыбкой. «Почему?» — наивно спросил Микеле. «Я сказал марсельцам, что согласен на их условия. Но я не доверяю этим людям, так же как и они мне. Сейчас главное — отыскать то убежище, где они держат моего отца… если только он еще жив». В комнате наступила тишина. Единственный, кто, казалось, не следит за разговором, был Сэм (хотя кто поручится, что это действительно его имя?) — он сидел, опустив голову на руки и уставившись в пол.

Россана зевнула, вновь и вновь перебирая в памяти все эпизоды этого опасного и запутанного дела — начиная с рассказа о похищении, услышанного ею от мальчиков, и вплоть до вчерашнего разговора с адвокатом. Она размышляла, строила догадки, ей приходили на ум какие-то совершенно незначительные мелочи, совершенно невероятные предположения — странная, иногда просто дурацкая чепуха, которая лезет в голову, когда нежишься в теплой, мягкой постели и не спешишь вставать, так как в комнате холодно и неуютно. И вдруг, почти случайно, две внешне никак не связанные между собой детали сблизились на мгновение — ровно на столько, сколько потребовалось, чтобы мысленно соединить их, увидеть рядом. «Нет, это невозможно», — подумала, улыбнувшись, Россана и закусила губу, словно завороженная мелькнувшей догадкой. Разве можно кого-то подозревать на основании таких смехотворных данных? Нет, этого недостаточно, совершенно недостаточно. Она попыталась заставить себя думать о чем-нибудь другом, но ей это никак не удавалось. Может, стоит попробовать? Она могла бы рассказать о своей догадке отцу, но тут же подумала, что он и слушать ее не стал бы.

Можно поговорить с адвокатом Алесси, но это все же опасные люди и могут взяться проверять ее предположение слишком… слишком рьяно. Нет-нет, лучше проверить это самой. Она отбросила одеяло и встала.

— Что это с тобой? — удивилась синьора Да Валле, в халате и с бигуди на волосах, входя в ванную и увидев дочь уже одетой.

Россана последним взмахом гребенки закончила борьбу со своей непокорной гривой и одарила мать широкой приветливой улыбкой.

— Меня разбудил этот мотоцикл. Ты слышала?

— Что? Ах, да… Но потом мы снова уснули.

— А я нет. Ты спешишь?

— Нет, можешь не торопиться, я пока поставлю кофе.

Так она успела до завтрака сделать свой первый звонок. Руджеро еще не совсем проснулся. Он выслушал ее инструкции, не перебивая, но, разумеется, ни черта не понял.

— Неважно, не задавай вопросов, — приказала Россана. — Главное, немедленно позвони остальным. Понятно?

— Честно сказать, нет. Но я подчиняюсь, мой командир.

— О’кэй. Чао!

Телефонный разговор, по счастью, прошел незамеченным, иначе пришлось бы придумывать какие-нибудь нудные объяснения. Кофе они выпили втроем (Джорджино не был ранней пташкой и редко когда раньше девяти просыпался) в гостиной, весело болтая о том о сем.

— Сегодня я хочу уйти пораньше, — объявила Россана. — Интересно, удастся ли мне хоть раз в жизни прийти в школу до звонка?

Никто с ней не спорил. Она оставила родителей обсуждать вопрос, стоит ли матери покупать новое пальто, и выскочила на улицу, как вихрь промчавшись мимо старого Паскуале — он даже не успел разглядеть, кто это. В маленьком баре на проспекте Льеджи был подходящий телефон-автомат, запрятанный в укромном уголке. Пулей влетев в бар, она, задыхаясь, чуть охрипшим от волнения голосом попросила жетон.