Дмитрий Суслин - Чудовище в камышах Страница 19

– Не называл он тебя гадюкой!

– Все равно! Значит, у него в голове одни змеи. Вот он про них все время и говорит.

У Лешки от Катиных версий, которые одна стремительно сменила другую, голова пошла кругом.

– А нам то что делать?

– Следить!

– За кем?

– За змеиным папой.

И они стали следить.

Змеиный папа тем временем, внимательно огляделся по сторонам, потом выкинул лопуховый веник и сел обратно в лодку. Оттолкнулся от берега и поплыл обратно.

– Вот видишь? – обрадовалась Катя. – Видишь? Я же говорила!

– Чего ты говорила?

– Да он совершенно не боится по воде плавать. Что это значит? Это значит только одно, что он не боится змея. А раз так, то он его владелец или дрессировщик. Ну и злодей! У меня просто в уме не укладывается.

Дядька скрылся за поворотом реки. Ребята вскочили и побежали за ним. Они шли вдоль берега, стараясь, чтобы с воды их не было видно, сами же глаз не спускали с лодки и ее гребца. Так они и дошли до пляжа, но лодка повернула в противоположную сторону.

– Опять он туда поплыл! – Катя ударила себя по коленке. – Что ему там надо? Наверняка, там его логово и находится.

– Чье логово? Змея?

– Ну да! Как жаль, что мы не можем туда добраться. Может вплавь?

– Нет, – твердо сказал Лешка. Он уже твердо верил и в гигантских змеев, и в крокодилов и в оживших динозаврах. – Вплавь я тебе запрещаю. Вдруг тут не один змей? Вдруг этот безумный ученый их целый выводок держит?

– Тогда мы не должны терять времени зря! – воскликнула Катя. – Бежим к участковому.

Брат и сестра встали и побежали к деревне.

ГЛАВА IX

УЧАСТКОВЫЙ ИВАНОВ

Минут через двадцать они уже были на месте запыленные и запыхавшиеся. Участковый сидел в том же доме, где раньше находился сельсовет. И как назло рядом с ним опять качала на качелях своего братца Митьку рыжая Варька. Увидев Лешку, она засияла.

– Ты меня нашел? – закричала она. – Я так и знала, что ты меня найдешь. Как твоя бабушка сказала, что тебя дома нет, я так сразу и поняла. Меня ищет.

Она бросилась к Лешке с объятиями, но перед ней стеной встала Катя.

– Куда ты лезешь? Тебе разве не ясно было сказано, что его сердце занято?

– Плевать я хотела на это! – зло ответила Варька.

– Качай! – закричал во все горло Митька. – Все маме скажу! Чего к людям пристаешь? Тебя ко мне приставили!

Варька бросилась к брату, чтобы дать ему хорошую затрещину, воспользовавшись этим, Катя и Лешка забежали в дом.

– Куда вы? – чуть не заплакала от обиды Варька.

– Не до тебя нам сейчас! – на мгновение оглянулась на нее Катя. – У нас дело важное.

И захлопнула дверь.

Участковый Василий Петрович Иванов, немолодой уже милиционер в звании капитана сидел за крытым зеленым сукном столом и пил чай из высокого стакана в золоченом подстаканнике. Делал он это с шумом и с удовольствием. Крепкий до черноты чай он заедал купленным в магазине тульским пряником. По лицу его тек пот, и капитан вытирал его платочком. Милицейская фуражка его лежала рядом на стуле, тут же была кобура, но пистолета в ней не было. Вместо пистолета в кобуре лежали полкило медовых пряников в пластиковом пакете.

– Кто вы такие? – не прекращая приятного занятия, и совсем нестрого спросил участковый Иванов. – По какому вопросу?

Катя подошла к милиционеру.

– Вот вы тут чай пьете! – заявила она. – А в деревне, между прочим, творятся самые ужасные вещи. Еще немного, и будет совершено преступление!

Капитан Иванов поперхнулся чаем и закашлялся. Глаза у него стали большие и испуганные. Катя похлопала его по спине, чтобы прекратился кашель.

– Так лучше?

– Да спасибо, – перестав кашлять, поблагодарил участковый.

– Пожалуйста.

– Ты чего это такое несешь, Катерина? Не успела приехать и уже такие заявления? С чего ты взяла, что у нас тут готовится преступление?

– А вы разве ничего не знаете? – девочка округлила глаза.

– Я все знаю, – спокойно и с достоинством ответил участковый. – Такая моя работа. Теперь рассказывай, что знаешь ты.

– Слушайте!

Катя начала рассказывать обо всем, что она узнала за последние несколько дней. Участковый слушал ее, слушал, и постепенно его рот начал открываться, и он забыл про чай и пряники. Когда девочка закончила, он некоторое время молчал, затем вспомнил про чай и сделал несколько шумных глотков.

– Чего вы молчите? – строго спросила Катя.

– Что я, по-твоему, должен сказать? – вопросом на вопрос ответил милиционер.

– Какие меры вы собираетесь предпринять для всего этого?

Участковый допил чай и налил из электрического чайника еще одну порцию кипятка, бросил сразу два разовых чайных пакетика и задумчиво надкусил пряник. Катя даже ногой топнула от нетерпения.

– Пряник хочешь с чаем?

– Нет! Мне сейчас не до пряников.

– Вот что, Шерлок Холмс, – вздохнул капитан Иванов, – ты для чего к нам в деревню приехала?

– Как для чего? – Катя не ожидала такого вопроса. – На каникулы. Отдохнуть.

– Вот и отдыхай, и не морочь людям голову.

От обиды глаза у Кати наполнились слезами.

– Я не морочу голову! Это все правда! Разве в деревне не пропадали домашние животные? Ведь вы же милиционер, а не я.

– Никакие животные в деревне не пропадали, – ответил Иванов.

– Как так не пропадали? Почему вы так решили?

– Потому что вот здесь у меня на моем милицейском столе нет ни одного заявления. Понятно?

– Нет, – ответила Катя.

– Повторяю для особенно упрямых девочек. Когда на моем участке, а в него входят пять деревень, случается какая-либо пропажа, то гражданин, то есть хозяин пропавшего животного идет ко мне. Здесь он сообщает о случившейся пропаже или краже и оставляет заявление. Все очень просто. И только на основании этого заявления я предпринимаю необходимые оперативные и розыскные действия. Понятно?

– То есть вы хотите сказать, что никто к вам не приходил и не заявлял о пропаже гусей, овцы и бычка.

– Так точно. А раз нет заявления, нет и пропажи. Следовательно, нет следствия.

– Но это же бюрократия! – возмутилась Катя.

– Это порядок!

– Пока вы тут ждете заявления, чудовище может утащить уже не собаку, а человека. Ребенка, например!

Иванов рассмеялся:

– Чудовище? Какое еще чудовище? Ты, Катенька, слишком много фильмов ужасов смотришь и книжек фантастических читаешь. Я угадал?

– Угадали, – согласилась Катя, – и смотрю, и читаю.

– Вот твоя фантазия и разыгралась.

– А как же тогда лжежурналист?

– Какой такой лжежурналист?

– А вот этот вот, который никакой не журналист, а злодей ученый, который выводит гигантских змеев! – И девочка сунула участковому под нос мобильный телефон, на дисплее которого красовался дядька с фотоаппаратом.

Милиционер достал из письменного стола очки, нацепил их на нос и внимательно и настороженно всмотрелся в изображение злодея, затем облегченно вздохнул и улыбнулся:

– Этот твой журналист самый настоящий журналист и есть. Вовсе он никакой не ученый. Я его очень хорошо знаю. Это Семен Семенович Эльбрусов. Он в Загуляевке проживает на Капитанской улице в двенадцатом доме и к нам каждое лето в отпуск приезжает. Очень любит наши места и рыбалку. Вот тебе и весь мой сказ.

Катя некоторое время выглядела растерянной, но очень скоро взяла себя в руки, оживилась, и глаза ее наполнились решительностью.

– А я все равно не верю! – воскликнула она. – Не верю и все. Журналистом он только прикидывается. Вы его документы проверяли?

– Проверять не проверял, но видел. Нормальные документы.

– А в какой он газете работает?

– Не знаю, кажется, он не в газете работает.

– Как же так? Какой же он тогда журналист, если не в газете?

– А он в журнале.

– В журнале?

– Да. Довольна теперь?

– Что же он тогда на реке делает?

– Что ему надо, то и делает. У нас свободная страна! Все, беседа окончена! – Сказав это, участковый, сделал знак рукой, что все свободны. Но Катя не собиралась сдаваться.

– Тогда знаете, что я сделаю? – воскликнула она.

– Что?

– Я сама напишу заявление против этого вашего непонятного журналиста Эльбрусова.

– А сколько тебе лет?

– Какое это имеет значение?

– Очень большое, – Иванов усмехнулся. – От несовершеннолетних мы заявлений не принимаем.

– Как же так? – удивилась Катя. – Что же я, не гражданин? Право гражданства в нашей стране возникает в момент рождения.

– Все-то вы теперь знаете, – устало проворчал участковый. – Да, ты гражданка. Но только несовершеннолетняя, и твои права должны отстаивать твои родители или бабушка с дедушкой, а если таковых не имеется, то опекуны. В том числе и заявления разные писать. Вот пусть твоя бабушка приходит и пишет заявление, если ей делать нечего, кроме как со своей внучкой за чудовищами бегать и честным гражданам жизнь портить.

От участкового Катя вышла злая и раздраженная.