Валерий Гусев - Великий жулик Большой папа Страница 2

Она задернула шторки на окне, включила над столиком матовый плафончик и разложила дорожные припасы. И в купе стало еще уютнее.

А тут еще прибежала проводница Лелька и стала щебетать и ухаживать:

– Вот вам чаек. Сейчас сахарок принесу. Кушайте, товарищ полковник. – Папа был в форме.

Когда проводница Лелька исчезла, мама недовольно проворчала:

– И чего она щебечет?

– Она в папу влюбилась, – сказал Алешка.

Мама внимательно посмотрела на папу и недоверчиво хмыкнула. А папа развернул газету – надо же знать, что происходит на просторах нашей Родины. И за ее рубежами.

Не знаю, что там за рубежами, а на просторах нашей Родины темнело, за окном вагона наступала ночь. Поезд неутомимо стучал колесами, вагон мягко покачивался. В стаканах на столике тонко позвякивали, будто напевая, ложечки. Из кактуса сердито торчали иголки.

Было очень здорово. Настроение прекрасное. Едем все вместе. Впереди – какие-то вольные Кубанские степи в Краснодарском крае…

Тут в нашу дверь кто-то постучал. Она отодвинулась, и возник бородатый начальник поезда. Он отдал папе честь и сказал виновато:

– Извините, товарищ полковник. Тут негативная информация от одной гражданки поступила. Вроде как бы в вашем купе животное провозится. Непорядок, стало быть.

– Какое животное? – удивился папа. – У нас только дети.

– Дикобраз. Бешеный.

– А… Да вот он, – и папа показал на мамин кактус. Который все никак не зацветал.

– Ишь ты! – начальник поезда посмотрел на него внимательно и задумчиво. – Ишь… Зеленый какой. На родину едет? – И как-то неуклюже подмигнул папе и попрощался.

Через некоторое время папа встал и тоже вышел.

– Пойду в тамбуре покурю, – и достал свою новенькую зажигалку. Я ее раньше у него не видел.

Через некоторое время и я выглянул в коридор. Папа не курил в тамбуре. Он стоял возле служебного купе рядом с начальником и внимательно его слушал. А тот размахивал руками, что-то бубнил и как-то тревожно поглядывал вдоль коридора.

Я тихонько задвинул дверь. Ясно – что-то подозрительное произошло в поезде. Или произойдет.

Папа скоро вернулся, сказал, что сейчас придет, и снова ушел.

Алешка с мамой воевали – кто из них будет спать на верхней полке.

– Здорово придумал! – возмутилась мама. – Ты будешь всю ночь падать с полки, а я буду всю ночь тебя ловить и укладывать обратно.

– Наоборот, что ли, лучше? – возмущался Алешка.

А я все время думал – что же произошло? И куда ушел папа? Стало, честно скажу, как-то тревожно.

Но тут пришел папа и уладил все наши проблемы:

– Женщины и дети спят внизу, – коротко распорядился он. – Остальные – наверх!

…Я очень люблю спать в поезде. Постукивают колеса, покачивается вагон, мелькают по стенкам купе тени и блики. Жаль только, что вполне насладиться этим удовольствием не получается – в поезде засыпаешь очень быстро. И спишь очень крепко…

Правда, довольно скоро я проснулся. Наверное из-за разговора мамы и папы. Разговора вполголоса. А когда говорят вполголоса, то всегда очень хочется услышать – о чем…

– Значит, ты нас опять обманул? – сердито шептала мама. – Никакой у тебя не отпуск, да? Очередное задание, да?

– Приятное с полезным, – оправдывался папа смущенным голосом. – Вы немного отдохнете, я немного поработаю.

– Знаем мы твое «немного», – вздохнула мама.

– Нет, правда, – виновато шептал папа. – Мне только надо с местными товарищами проверить один факт…

– Это не опасно? – встревожилась мама, забывая свое недовольство.

– Ничуть!..

– Тише! Ребят разбудишь.

– Их разбудишь… – Он понизил голос и зашептал так, что я почти ничего не мог разобрать. Так, отдельные фразы.

– …Напечатали целую гору фальшивых долларов… Но они исчезли… Есть сведения, что их тайно отправили куда-то на юг, по железной дороге…

– В Кубанские степи? – по голосу я понял, что мама усмехнулась.

– Возможно… – Папа разделся и забрался наверх. И сказал мне: – Не спишь? Подслушиваешь?

Я, конечно, не ответил – что я, дурак, что ли? Только пошлепал губами, будто во сне, и отвернулся к стенке.

И мгновенно уснул, подумав, что за папой надо приглядывать.

А на самом деле оказалось, что приглядывать-то нужно за нами с Алешкой…

Глава II

ТАИНСТВЕННЫЙ ВАГОН

Утром я проснулся оттого, что поезд стоял. Вернее, оттого, что папа дернул меня за ухо и сказал:

– Пошли прогуляемся. Стоянка – двадцать минут. Славный город Курск за окном. Людей посмотрим, себя покажем.

Мы выскочили на платформу. Утро было солнечное. Яркие летние лучи освещали здание вокзала с названием города, несколько деревьев и веселых курских теток, которые продавали пассажирам плоды щедрой курской земли. В основном сигареты, сникерсы и орбиты.

Ночной разговор я почти забыл – так приветливо светило солнце, столько вокруг было нового и интересного…

Мама осталась в купе – красить глаза и губы и приглядывать за кактусом, а мы стали прогуливаться по платформе и поглядывать – что бы нам такое купить, приятное и полезное. Чуть было не купили яблоки, но они были еще такие зеленые, что даже на вид кислые.

Тут где-то, в конце состава, раздался мощный металлический стук и побежал от вагона к вагону.

– Тронулся! – обрадованно закричал Алешка. Ему, видно, очень хотелось вскочить в вагон на ходу.

– Не, – огорчил его стоящий рядом железнодорожник. – Это вам еще вагон подцепили, попутный. Цирк!

– Почему цирк? – удивился папа. – Какой цирк?

– Обыкновенный. Они на гастроли едут.

– Со зверями? – восхитился Алешка.

– Не. В энтом вагоне они свое имущество везут.

– Пап, посмотрим?

– Успеем? – спросил папа железнодорожника.

Тот кивнул:

– Еще как успеете. Отродясь тута в срок не трогались. Хоть вы и фирменные.

Но цирковой вагон нас не порадовал. Он был самый обычный, товарный. С двумя узкими окошками, закрашенными изнутри белым и забранными снаружи решетками. Правда, на вагоне был нарисован тигр, похожий на рыжего кота, и написано загадочное слово «Шапито». И еще почему-то к двери была привернута табличка с собачьей мордой и предупреждением большими буквами: «Осторожно! Злая собака!» А на площадке вагона топтался охранник. Похожий на злую собаку.

– А кто такой шапито? – спросил Алешка папу. – Тигр?

Папа усмехнулся.

– Передвижной цирк. Он ездит по городам и дает представления в брезентовом шатре.

– Позавидуешь этому шапито, – сказал Алешка, и мы пошли к своему вагону.

– Не расцвел? – спросил папа, кивая на кактус, когда мы вошли в купе.

– Не видишь, что ли? – обиделась мама. – Когда он расцветет, вы все зажмуритесь.

– От запаха? – спросил Алешка.

– От красоты, – еще больше обиделась мама и нежно погладила колючки.

– Ты неправильно все делаешь, – с хитрой улыбкой посоветовал Алешка. – Нужно его немного посолить, полить минералкой и сказать ему волшебные слова.

– Какие? – заинтересовалась мама.

– «Крэкс, фэкс, пэкс»! – И он выскочил в коридор.

…Ехали мы без особых происшествий, даже немного скучновато стало. Папа читал газеты, мама разгадывала кроссворд, не сводя глаз с кактусового бутона, похожего на бородавку, а мы с Алешкой валялись на верхних полках и смотрели в окно, как там мелькают города и всякие просторы.

Ближе к вечеру мы пообедали в ресторане. Нам очень там понравилось. Особенно то, что вся посуда на столах была металлическая, не только ножи и вилки, а даже вазочки для цветов и салфеток, в которых ни цветов, ни салфеток не было.

День пролетел незаметно, под стук колес и шелест папиных газет. И под мамин шепот – она, наверное, уговаривала свой кактус, чтобы он не волновался и поскорее расцветал. А может, шептала ему волшебные слова по рецепту Буратино.

…А утром раскинулись за окном бескрайние Кубанские степи. И поезд, словно почувствовав свободу и волю, шел все быстрее и быстрее.

Но и степи – это волнующее зрелище – скоро нам надоели. Конечно, и в однообразии есть своя прелесть, как сказал папа, но не в таком же количестве.

Со скуки мы обошли весь вагон, перезнакомились со всеми попутчиками, с кем еще не познакомились раньше, попили с ними чаю раз пять, наверное. Только в одно купе мы так и не смогли попасть, в соседнее. Даже заглянуть в него не удалось. Хотя дверь его была распахнута. Но она и не могла закрыться – все купе до самого потолка было заставлено коробками и завалено сумками.

И где-то там за ними теплилась жизнь. Слышались приглушенные голоса Клани и Грини: «Ну как же, Гринь…» – «Нет проблем, Клань…»

А в пути становилось все скучнее. По крайней мере – мне. Лешка-то не умел скучать. Он даже из мелких проблем и крупных неприятностей умел извлекать массу удовольствий. А я – нет. Я попроще. Я давно это понял и давно с этой мыслью свыкся. Не всем же быть героями, кому-то надо и хлеб сеять. Чтобы героев кормить. Это так меня мама когда-то успокаивала…