Приключения без путешествий - Марк Зосимович Ланской Страница 2

Бабушка заглушила приемник:

— У вас они должны быть, Павел Петрович. В челюскинцев играли…

— Нет их у нас, Мария Васильевна… Убежали наши мальчики.

Бабушка так и не смогла понять, куда и зачем убежал ее внук… Она уронила газету и беспомощно смотрела на Павла Петровича.

Попросив бабушку побыть с Еленой Николаевной, Павел Петрович поехал на Дворцовую площадь в Управление милиции.

В большой комнате первого этажа стояло много столов и телефонов. Дежурный офицер с утомленным строгим лицом прервал Павла Петровича на полуслове и снял телефонную трубку:

— Виктор! Тут по твоим делам пришли. Встречай.

Он объяснил Павлу Петровичу, на какой этаж подняться и в какую комнату зайти.

Виктор Зубов — невысокого роста, коренастый паренек, радушно поднявшийся навстречу Павлу Петровичу, был очень мало похож на солидного милицейского работника. Без всякой форменной одежды, в легкой рубашке с засученными рукавами и расстегнутым воротом он больше походил на молодого слесаря или токаря. Павел Петрович даже с некоторым недоверием протянул ему письмо Шурика и вместо длинного рассказа, который он приготовил, сказал только одно слово:

— Сбежали.

О мужестве советских людей, высадившихся на льдину с погибшего корабля «Челюскин», уже несколько дней писали всё газеты, рассказывали по радио, и Виктор не впервые услыхал о ребятах, которых жажда подвига и приключений потянула на далекий Север. Он сдержал улыбку и сказал:

— Нехорошо!

— Еще бы! Жена совсем слегла. Такое несчастье свалилось…

— Но волнуетесь вы зря, — заметил Виктор. — Самые великие путешественники в таком возрасте дальше Парголова еще ни разу не уезжали.

— Вы думаете, они найдутся? — робко спросил Павел Петрович.

— А куда же им деться? Найдем.

Этот паренек говорил с таким небрежным спокойствием, что у Павла Петровича стало легче на сердце. Он теперь с уважением смотрел на молодого милицейского работника и верил каждому его слову.

— Скажите, а с ними ничего не случится? — спросил он так, как будто перед ним сидел маг-волшебник, следивший из своего кабинета за каждым шагом сбежавших мальчишек.

Виктор усмехнулся и вытащил из стола лист бумаги.

— Будем надеяться, что ничего дурного с ними не произойдет.

Зубов спросил у Павла Петровича имена и фамилии мальчиков, где они живут, записал на бумажке и приступил к главному:

— Теперь скажите, какие у них приметы?

— Приметы?! — поразился Павел Петрович. — Никаких особых примет у них как будто и не имеется…

— Мне особых и не нужно. Расскажите, как они одеты, как выглядят? Как их узнать среди тысяч других ребят?

Павел Петрович задумался.

— Одеты просто, — припомнил он. — Рубашки… штанишки…

— Я понимаю, что они не в юбках, — сказал Виктор, — но мне нужно точнее. В каких штанишках? Какие на них рубашки? Что у них на ногах?

— Ботинки, — неуверенно сказал Павел Петрович и тут же поправился: — Нет, Шурик, кажется, в тапочках…

Виктор недовольно поморщился.

— Какого цвета у них волосы? Глаза?

— Глаза? — переспросил Павел Петрович. — Как бы вам сказать, скорее серые… Знаете что, — я лучше жене позвоню.

— Вот это правильно, — согласился Виктор.

С помощью Елены Николаевны удалось установить, что у Шурика глаза синие, а у Славика — карие, что Шурик светловолосый, стриженый, а у Славика темная челочка. И много еще всяких ценных подробностей… Виктор от удовольствия даже руки потер.

— Теперь всё в порядке, Павел Петрович. Можете спокойно ехать домой. Как только ребята объявятся, я вас вызову.

Начальник поезда мрачно послушал, что Шурик рассказывал любопытной женщине про затерявшуюся маму и московского дядю, надел фуражку и пошел по вагонам. Никто из проводников не слышал от своих пассажиров об отставших мальчиках. Проводница головного вагона резонно заметила:

— Если бы в моем вагоне такое случилось, разве не знала бы? Тут уж разговоров и плачу до самой Москвы хватило бы.

Настроение у Корзунова испортилось окончательно. В такое глупое положение он еще ни разу не попадал: захватил детей неизвестной женщины и неведомо зачем везет их в Москву… Ничего, кроме неприятностей, начальнику поезда это происшествие не сулило.

Куда девалась эта женщина? Может быть, она осталась на вокзале, когда заметила, что сыновья затерялись в толпе? Но тогда должны были остаться незанятыми ее места в вагоне. А во всем поезде одно свободное место, да и то забронировано для Малой Вишеры… Значит, мамаша этих сорванцов и не собиралась в Москву. Мальчишки врут? С какой целью?

— Знаете, товарищ начальник, — прервала мысли Корзунова проводница, — я так думаю, что они с другого поезда приблудились. Следом за нами тридцать первый идет, их мамаша, верно, туда села, а они перепутали платформы и к нам забежали.

Это соображение показалось Корзунову правильным. Тридцать первый отправлялся с соседней платформы десятью минутами позже, и в предотъездной суете мальчики действительно могли перепутать поезда. Начальник повеселел. Теперь можно было принимать решительные меры.

Вернувшись в свой вагон, Корзунов едва пробился в служебное купе. О мальчиках, потерявших мать, знал уже весь поезд, и ребят окружила толпа женщин, проявлявших живейшее участие к их судьбе. Столик в купе был завален всякой снедью. Славик лениво ковырял пальцем в чьих-то пирожках, добывая из них вишневое варенье. Шурик сосал леденец и в десятый раз