Салли и похититель грёз - Ши Эрншоу Страница 2

вижу, что он стоит в дверях спальни, держа в руках чёрный бархатный чемодан. Бездонная пещера его глаз похожа на могилу, в которую я бы с радостью провалилась – вниз, вниз, вниз – навсегда. Из недр чемодана выпрыгивает паук – напоминание о свадьбе – и бежит по ручке, прежде чем упасть на пол и забиться в одну из щелей. Я хотела собрать в саду ядовитые травы, хотя бы паслён или колючки бутылочного дерева, чтобы на всякий случай взять с собой, но Джек заверил меня, что в медовый месяц они не понадобятся.

– Зелья и яды не нужны за пределами Хеллоуина, – сказал он. – Нам не придётся отравлять кого-то или погружать в смертельный сон.

Но мне сложно представить мир, где в этом нет необходимости.

Я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться Джеку – швы на моих щеках растягиваются, – и кладу ладонь на его крепкую костяную руку. Мой муж. Муж, которого я любила так долго, что временами мне казалось: я не выдержу больше ни секунды. И теперь мы вместе выходим в прохладные сумерки города Хеллоуина.

Джек распахивает парадные ворота нашего дома, которые охраняют два железных кота с поднятыми вверх пиками. Мы предстаём перед толпой, жаждущей взглянуть на только что поженившихся короля и королеву. Он прочищает горло, прежде чем произнести:

– Мы с моей женой Салли отправляемся в свадебное путешествие, – Джек смотрит на собравшихся с широкой улыбкой, обнажающей его зубы, похожие на кукурузные зёрна. – Но уже завтра мы вернёмся. Если что-то случится, обращайтесь к мэру.

Мэр, стоящий рядом с одним из клыкастых металлических котов, вздрагивает, а его лицо переворачивается – рот перекошен, в глазах беспокойство.

– Джек, думаешь, это хорошая мысль? – нервно спрашивает он. – Может, кто-то другой будет за главного? Или соберём совет? Не уверен, что смогу принять верное решение, если возникнет серьёзная ситуация. А ещё лучше, если ты отложишь свадебное путешествие на время после Хеллоуина. Осталось всего две недели, – напоминает он Джеку. – Весна – отличное время для поездки! Да и зачем вам куда-то уезжать? Оставайтесь дома.

– Ты отлично справишься, – говорит Джек, похлопывая мэра по плечу.

Тот на мгновение показывает своё улыбающееся лицо, как будто короткие полсекунды и сам верит, что справится с задачей, но затем его черты снова меняются: губы плотно сжаты, в глазах ужас.

Но Джек не замечает опасений мэра – в этом нет ничего нового, – и мы пробираемся сквозь толпу. Мой муж пожимает руки, принимая поздравления жителей города Хеллоуина, которые подходят близко, слишком близко, прижимаются к нам, протягивают руки, чтобы проводить нас.

Я хочу бежать: их взгляды ранят меня, словно колючки, пронзают мою льняную плоть, рвут меня. Я не привыкла к такому вниманию. Они осуждают меня, оценивают. «Тряпичная кукла Салли – наша Тыквенная королева». Внутри меня гложет мысль: возможно, они считают, что я не достойна этого звания. Тряпичная кукла не может быть королевой. Тряпичная кукла должна вернуться в темноту лаборатории доктора Финкельштейна, в холод, одиночество и печаль. Они смотрят на меня так, будто собираются съесть. Некоторые из них, возможно, и правда об этом думают.

Но тут слева от меня мелькает что-то белое. Это Зеро, призрачный пёс, пролетает сквозь толпу, чтобы ткнуть меня в локоть светящимся носом. Я глажу его призрачную шерсть – мягкий прозрачный мех, висящие уши. Мне становится чуточку легче. Для Зеро я ничем не отличаюсь от той девушки, которой была вчера, до того, как вышла замуж за Джека, до того, как стала королевой.

В компании Зеро, парящего рядом, я иду следом за Джеком по центру города. Среди собравшихся появляются Шито, Крыто и Корыто, также известные как злобные прихвостни Бугимена, они кричат:

– Тыквенная королева, мы будем скучать!

Они сняли маскарадные костюмы, открыв истинные лица, которые, как ни странно, идентичны их маскам, и улыбаются, словно маленькие дети. Однако в их мерцающих глазах всегда есть что-то коварное. Но не их ухмылки и лукавое хихиканье вызывают у меня холодок вдоль стежков на позвоночнике, а имя, которым они меня назвали, – Тыквенная королева.

Я впервые слышу, как его произносят вслух, и эти слова звенят у меня в ушах всю дорогу через лес и Заземелье до самой рощи Семи деревьев.

* * *

Мы шли по безветренному лесу, но кроны деревьев дрожали и вибрировали, маня нас ближе.

Спустя время мы оказались в центре поляны, окружённой семью деревьями, каждое из которых ведёт к одному из главных праздников. Именно отсюда Джек в прошлом году пробрался в город Рождества и похитил Санта-Клауса.

Я никогда не выходила за пределы города Хеллоуина и сейчас, затаив дыхание, кручу головой и дивлюсь необычным деревьям, растущим в роще. В стволе каждого есть дверца с резным символом.

Зелёный четырёхлистный клевер украшает проход в город Дня святого Патрика; красный фейерверк – для Дня независимости; индюшка отмечает вход в День благодарения; блестящее крашеное яйцо – для города Пасхи; дверца с ёлкой, украшенной миниатюрными игрушками и огоньками, ведёт в город Рождества; и, наконец, ухмыляющаяся оранжевая тыква для нашего дома, города Хеллоуина.

Джек указывает костяным пальцем на последний ствол – с вырезанным сердцем, выкрашенным светло-розовой краской. Он подходит к двери. Рядом с деревом стоит почтовый ящик в бело-розовую полоску.

– Уверен, что это безопасно? – спрашиваю я Джека. По его лицу бегут тени, которые отбрасывают ветки над нашими головами.

– Ну конечно, – отвечает он, я слышу радость в его голосе. Джек побывал во всех городах, посмотрел все праздники, кроме этого. Он берёг его для меня. – Мне кажется, город Дня всех влюблённых будет даже чудеснее, чем все остальные. И мы увидим его вместе!

Он целует мою руку, заглядывает в глаза, а затем открывает дверь, отмеченную сердцем. Из-за неё дует ветер, нежный и тёплый, со слабым запахом сахарного печенья и диких роз. Я ещё никогда не ощущала такого чудесного аромата.

Всё ещё нервничая, я кручу на пальце обручальное кольцо из белой кости, пробегая глазами по смертоносным побегам паслёна. Они вырезаны по внешнему краю украшения – это растение символизирует для меня свободу, способ сбежать от доктора Финкельштейна, опоив его паслёном из сада. «Ты теперь свободна», – напоминаю я себе, потому что, хотя в моей груди гудит любопытство, в животе от нервов словно хлопает крыльями ворон.

Но я поднимаю взгляд на Джека, и его бездонные глаза успокаивают метущуюся птицу. Уголки моих