Екатерина Вильмонт - День большого вранья Страница 21

— Прошу вас, выньте камень из воды! — попросила Вероника Леопольдовна. — Это вы должны сделать сами!

Марьяна запустила в бокал свои длинные красивые пальцы с покрытыми светлым перламутровым лаком ногтями и вытащила аметист.

Там еще что-то лежит, — пробормотала она.

Пускай лежит! А теперь положите камень мне на ладонь! — потребовала Вероника Леопольдовна, абсолютно не представлявшая себе, что же делать дальше. Кое-что она уже выяснила, но этого мало…

Так, теперь поглядим, что ждет вас в будущем… — Она выдержала паузу. — Я вижу тут милицию… Она ищет убийц… Тех, кто покушался на вашего друга… Пока они в тупике…

Кто они?

Милиция. Они нуждаются в помощи, в вашей помощи…

Но я не могу! — в отчаянии воскликнула Марьяна. — Меня убьют!

Дорогая моя, вы впутались в страшную историю, вы чем-то провинились перед этими людьми, и они потребовали от вас убить вашего друга? Я права?

— Да!

Они дали вам оружие, а вы его потеряли, тогда они махнули на вас рукой и сами взялись за дело. Но их попытки дважды сорвались, и они винят в этом вас.

Но я здесь действительно ни при чем! Какие-то дети оба раза помешали… И они это знают! Вы же сами сказали…

Вы чем-то обязаны этим людям! Они в свое время что-то сделали для вас…

Да! Они помогли мне спасти от тюрьмы младшего брата. Он сейчас в Америке! Но я не думала, что придется платить такой ценой.

А если бы вы не потеряли пистолет, то убили бы вашего друга?

Марьяна не успела ответить, как вдруг в открытую форточку влетел большой попугай невероятной красоты — светло-серый с розовым. Он опустился на стол оторопевшей хозяйки и противным скрипучим голосом произнес: «Бабы дуры! Бабы дуры!»

Вероника Леопольдовна расхохоталась. Марьяна сидела в полной растерянности.

Это ваш? — спросила она.

Да что вы! Я его в первый раз вижу! Вероятно, удрал от хозяев, на улице холодно, вот он и залетел в первое попавшееся окно. Но каков красавец!

Я красавец! Я красавец! — гордо повторил попугай. — Рудик — красавец!

Наверное, его зовут Рудик, — предположила Марьяна.

Вероника Леопольдовна почувствовала, что больше она не выдержит.

— Извините меня, но я сегодня уже не смогу работать! — сказала она.

Да, понимаю! — кивнула Марьяна. — Я тоже на пределе! Сколько я вам должна?

Ничего! Ровным счетом ничего! Я не довела сеанс до конца, ничем вам не помогла…

Напротив! Вы мне очень помогли! Кое-что вдруг стало мне ясно… Но вы… Вы странная гадалка… Разговор с вами был похож на разговор с… кем-то близким… Вы позволите прийти еще раз?

Ох, не знаю… Боюсь, ничего не получится, у вас трудный случай… Впрочем, если вы почувствуете необходимость, то звоните, и я приму вас! — решилась Вероника Леопольдовна.

Тут в комнате зажегся свет. Заглянул Петька в черной маске.

Мадам, я вам нужен? Ой, что это? — опешил он при виде Рудика, сосредоточенно чистившего перышки.

Да вот, залетел в форточку! Друг мой, проводи даму!

Хорошо, мадам!

Петька подал Марьяне пальто и закрыл за ней дверь.

Ну что, ты все слышал?

Слышал, — без всякого энтузиазма отозвался Петька.

По-твоему, я все провалила, да?

Ничуточки! Вы сделали, что смогли.

— Но смогла я не слишком много.

Петька деликатно промолчал.

Я тебя предупреждала, Петя! Но ты ко мне не справедлив! Кое-что мы все-таки выяснили!

Но мы не узнали главного — кто эти люди! Придется опять следить за ними, а я надеялся узнать все одним махом.

Надежды юношей питают! А ты и есть юноша… — улыбнулась Вероника Леопольдовна.

Питают. Питают. Меня никто не питает, — закричал Рудик. — Ой, горе горькое! Горе горькое! Кушать хочется! Кушать хочется!

Они не выдержали и громко расхохотались.

— Это он сорвал мне сеанс! — проговорила сквозь хохот Вероника Леопольдовна. — Значит, не судьба. Но скажи, Петя, что мне теперь делать с этим нахалом? Чем кормят попугаев?

У моих знакомых есть попугай, правда, маленький, ему дают какой-то специальный корм, а еще орешки, печенье, фрукты.

Виноград подойдет?

Думаю, да.

Вероника Леопольдовна принесла маленькую кисточку винограда и протянула ягоду Рудику. Тот взял ее одной лапкой, клюнул и с удовольствием сожрал.

Давай еще жрать, старуха!

Какой же ты невежливый, Рудик! — засмеялась Вероника Леопольдовна. — Петя, надо будет, наверное, расклеить объявления, что найден попугай. Но если честно, мне он так нравится.

А вдруг там из-за него люди плачут?

Ты прав, Петя. Я напишу объявления.

Старуха, давай еще жрать!

Глава 11

Разочарование

Они решили не терять времени даром, написали два десятка объявлений, и Петька быстро расклеил их по соседним подъездам. Он готов был сейчас заниматься чем угодно, только бы не думать о провале операции. Он не винил Веронику Леопольдовну, он винил только себя: «Идиот, так увлекся этой идеей, что сорвал, можно сказать, слежку за Димоном, который уж наверняка убийца. И он мог бы привести нас к своим заказчикам, так нет, я, болван, решил все узнать таким хитроумным способом! Кретин недоразвитый! Дубина стоеросовая! И как теперь смотреть в глаза Скуратову? »

Расклеив объявления, он вернулся к Веронике Леопольдовне. Та глянула на него и сразу все поняла.

Петя, не казнись! Ты ни в чем не виноват.

Еще как виноват! Я, Вероника Леопольдовна, остолоп. У меня, если хотите знать, мания величия появилась. Все меня хвалят, все говорят, какой я умный, благородный и так далее, вот головка-то и закружилась. Еще бы! В книжках про меня писать собираются. Слова хорошие говорят… А я самый обыкновенный кретин! Ну ничего… главное, вовремя опомниться.

Вероника Леопольдовна смотрела на него с нескрываемой нежностью.

Ах, Петя, если бы некоторые, куда более взрослые люди могли бы отнестись к себе с такой строгостью, очень многих бед в истории можно было бы избежать!

Нет, вы не правы! Признавать свои ошибки потом, когда глупость уже сделана, довольно бессмысленно!

Нет, ты не прав. На ошибках учатся. Вот и ты впредь будешь осторожнее со своими идеями. Но не расстраивайся, я тоже хороша. Мне нельзя было идти у тебя на поводу, ты ведь только мальчик, хоть и весьма незаурядный, а я уже старая тетка, казалось бы, умудренная жизнью, но и мне захотелось поиграть в игрушки… А игрушки тут, в этой игре, — живые люди! Короче, друг мой, мы виноваты оба. И если хочешь, разговор с твоим приятелем Скуратовым я возьму на себя.

Нет, Вероника Леопольдовна, я мужчина. И я сам с ним поговорю. Можно от вас позвонить?

Разумеется!

Петька позвонил Скуратову на сотовый. Тот мгновенно откликнулся.

Георгий Алексеевич! Это Петр!

Петя, наконец-то! Ну что? Получилось?

Можно сказать, нет, не получилось!

Совсем? — упавшим голосом спросил Скуратов.

Не совсем, но… Узнали только, что второй Саабщик ни в чем вроде бы не замешан. Он просто старый Марьянин друг, еще со школы. Одним словом…

Погоди, Петя, а пленка-то есть?

Есть!

В таком случае, может, я приеду сейчас и заберу ее? А заодно и тебя домой отвезу, как ты на это смотришь? Спроси у Вероники Леопольдовны, она не возражает?

Вероника Леопольдовна, Георгий Алексеевич спрашивает, можно ли ему сейчас приехать за пленкой?

Да ради бога!

Приезжайте, Георгий Алексеевич!

Когда Петька повесил трубку, Вероника Леопольдовна вздохнула:

Ах, мне его жалко! Он, по-видимому, любит эту Марьяну, а она…

Но она все-таки его не убила.

Однако знала, что его ждет, и промолчала! Так что, если бы не вы…

Скуратов появился всего минут через двадцать. Он был бледен, взволнован.

Вы позволите мне прослушать пленку прямо сейчас? — обратился он к хозяйке дома.

Ну, разумеется!

Она провела его в комнату, где проходил сеанс, усадила в кресло и принесла магнитофон.

Какая потрясающая птица! — воскликнул Скуратов при виде Рудика, неподвижно сидевшего на краю стола.

Рудик красавец! Рудик красавец!

А почему он у вас без клетки?

Он всего час назад залетел ко мне в форточку. Мы с Петей уже расклеили объявления.

Жалко его отдавать!

Мне тоже жалко, — призналась Вероника Леопольдовна, — но что поделаешь. Петя мне сразу сказал: а может, где-то люди из-за него плачут.

Тоже верно, — согласился Скуратов.

Я вас оставлю, это лучше слушать без посторонних.

И Вероника Леопольдовна вышла на кухню, где Петька по телефону договаривался с бабками о том, что сегодня вернется ночевать домой, благо знакомый Вероники Леопольдовны отвезет его на машине.

— Петька! — рассердилась баба Маня. — Ты что мне голову дуришь? Опять какие-то опасные дела?

Да что ты, баба Маня! Просто мне завтра в школу, а в такую погоду утром ехать… Это когда же надо встать!

А раньше ты что думал?

Раньше я думал, что придется поздно возвращаться одному, а сейчас меня отвезут. Ну, баба Маня, не сердись, я к вам как-нибудь в субботу приеду и останусь ночевать!