Антон Иванов - Загадка золотой чалмы Страница 21

— Видишь ли, Пуаро, — сквозь зубы процедил он. — Я всегда и все подвергаю сомнению. Таков уж мой имидж, и окружающие с этим мирятся. А вот ты выступил не по делу.

— Знаешь, мне видней, как я выступил, — разозлился Иван, однако спор продолжать не стал. Бесполезно.

Они вернулись к подоконнику, возле которого стояли.

— Ну, и чего мы теперь тут будем без Маргариты делать? — мрачно осведомился Муму.

— Домой пойдем, — коротко бросил Иван. — Там, наверное, мои предки уже на ушах стоят. Мать, оказывается, на сегодня задумала семейный праздник, а все с утра разбежались.

— И предок твой тоже? — поинтересовался Герасим.

— Нет, предок дома, — объяснил Иван. — Он-то как раз, по-моему, очень доволен, что можно хоть денек посидеть в тишине и спокойствии.

— А у меня сегодня все дома, — без особой радости сообщим Герасим.

— Ой! — вдруг воскликнул Иван. — Марго один камушек не заметила.

На подоконнике, у самой рамы лежала маленькая серая галька с голубыми прожилками.

— По-моему, это не её, а просто так, — Герасим затеял новый спор.

— Как раз наоборот, — Иван полностью был убежден в собственной правоте. Он именно этот камушек в свое время хорошо запомнил из-за необычного ярко-синего вкрапления на сером фоне.

Находка оказалась ему очень кстати. Прекрасный ненавязчивый повод забежать к Марго. Глядишь, отношения наладятся. Он бережно опустил камушек в карман.

— Упорствуй, упорствуй, — покачал головой Муму. — Сейчас к ней попрешься, а она на тебя ещё сильней обозлится. Потому что все камушки у неё целы. А ты будешь выглядеть как дурак.

— Сам разберусь, — Иван не собирался с ним обсуждать эту тему. — Ладно. Разбегаемся. Я позвоню.

— Естественно. Как только твоя бабушка явится, сразу и сообщи.

Герасим направился вниз. А Иван, поднявшись ещё на пол-лестничного марша, вызвал лифт и поехал к Королевым.

Ему открыла Ариадна Оттобальдовна.

— Ваня? Вы ведь с Маргошей только расстались. Неужели уже соскучился?

Иван смутился:

— Во-первых, с праздником вас.

— Спасибо, — кивнула бабушка Марго. — Ты тоже от меня Ингочку и Геточку поздравь.

— Хорошо, — пообещал мальчик и, не переводя духа, добавил: — А Марго одну вещь забыла.

— Маргоша! — крикнула в глубину квартиры Ариадна Оттобальдовна. — Это Ваня.

— Мар-ргоша, пр-ришли! — вместо девочки отозвался попугай.

— Ты зайдешь или ей сюда выйти? — Ариадна Оттобальдовна вопросительно посмотрела на Ивана.

— Зайду, — кивнул тот.

— Она у себя в комнате, — пояснила бабушка.

Иван прямо в одежде прошел в глубину квартиры и постучался в дверь Марго.

— Да, — последовал сухой ответ. Похоже, она ещё злилась.

Нащупав в кармане камушек, Пуаро вошел.

— Во-первых, извини, а во-вторых, вот.

Он протянул на ладони камушек.

— Господи! — тут же схватила его находку девочка. — Как же я могла!

— Видимо, слишком злилась, — улыбнулся Иван.

— Ты сам этот камушек нашел или Муму? — внимательно посмотрела на него девочка.

— Сам, а что? — до Ивана не доходило, куда она клонит.

— Точно не Муму? Только не ври мне, пожалуйста, — Маргарите, видимо, было очень важно установить истину.

— Во-первых, я не вру, — твердо сказал Иван. — А во-вторых, какая разница, кто его нашел. Главное, что он не потерялся.

— А он, Ваня, не терялся, — отозвалась Марго словно бы не своим голосом. — Это знак.

— Какой ещё знак? — не поверил Иван. — Признайся уж лучше, что второпях не заметила.

Ему пришлось немедленно пожалеть о своих словах. Марго снова обиженно поджала губы, и он почувствовал: ещё немного, и они окончательно поссорятся.

— Ваня, — холодно начала она. — Ты от Герасима заразился? Ему-то простительно. Всегда таким был. Но тебе…

Она не договорила, однако Иван прекрасно понял: раньше Марго была о нем лучшего мнения.

— Да я не… — Он запнулся. — Я и не думал смеяться над камушками. Просто мне очень странно. Понимаешь, я удивился, и все.

— Да мне и самой странно, — на сей раз согласилась девочка; она, наконец, стала оттаивать.

— А что за знак? — Иван поторопился задать новый вопрос.

— Пока не знаю, — откликнулась Марго. — Понимаешь, я очень внимательно смотрела, когда убирала камушки. Хочешь верь, хочешь нет, но я бы обязательно заметила, если бы хоть один остался. И, кроме того, нашел его именно ты. Значит, с тобой тоже что-то должно произойти, и камушки нас как бы сами об этом предупредили.

— Ну, со мной каждый день что-нибудь происходит, — ответил Иван. — И хорошее и плохое. Как с любым человеком. Что они имели в виду?

— Сейчас попробуем на тебя загадать, — Марго потянулась к мешочку.

Расчистив на письменном столе пространство для камушков, она молча глянула на Ивана. Тот уловил в её глазах тревогу.

Сейчас короткий магический ритуал, казалось, тянулся вечно. Наконец, камушки рассыпались по гладкой поверхности стола. Лицо Маргариты отнюдь не просветлело. А складка на переносице лучше всяких слов свидетельствовала: результат совсем её не обрадовал.

Немного поколебавшись, девочка, так и не удостоив Ивана ни словом, собрала камушки в мешочек.

— Пожалуй, я повторю.

— Неужели так плохо? — екнуло сердце у Пуаро.

— Да как-то нехорошо, — Марго явно старалась смягчить ситуацию.

Губы её снова зашевелились, и вскоре камушки опять лежали на столе.

— Не молчи больше! — у Ивана лопнуло терпение. — Даже если очень плохо, все равно скажи!

— Ну, не так чтобы очень, — тяжело вздохнула Марго. — С одной стороны, даже, может, наоборот.

— Перестань выражать свои мысли по методу Баска, — Иван нашел в себе силы сострить. — Нельзя ли хоть немного яснее?

— Можно, — кивнула девочка. — С одной стороны, камушки предсказывают тебе какую-то очень близкую удачу. Но с другой, тебя подстерегает большая беда.

— Связанная с близким человеком? — уже догадался Иван.

— Именно, — подтвердила девочка.

— Значит, с бабушкой, — у Пуаро не оставалось на сей счет сомнений.

— Вполне вероятно, — сказала Марго.

— Слушай, — медленно произнес Иван. — Что же с ними, вернее, с нами происходит?

Подруга его лишь пожала плечами. Тут в комнату заглянула Ариадна Оттобальдовна:

— Ваня, тебя там мама к телефону.

Пуаро встал, чтобы подойти к аппарату в передней.

— Спроси, бабушка уже вернулась? — успела прошептать ему вслед Марго.

Инга Сергеевна пребывала в ярости.

— Куда ты пропал? — с ходу она принялась выговаривать сыну. — В кои-то веки я решила праздник дома устроить. Так их, видите ли, всех именно сегодня унесло.

— Разве бабушка ещё не вернулась? — Иван воспользовался удобным предлогом.

— При чем тут бабушка? Я с тобой разговариваю.

— Ну, ма. Ведь мы гуляли. С Герасимом и Марго. Сейчас я зашел проводить Марго. Теперь иду домой, — начал оправдываться мальчик.

— Не ври, — жестко проговорила мама. — Герасим уже звонил тебе двадцать минут назад.

«Ну, Муму тупой, — с возмущением подумал Иван. — Нарочно, что ли? Потерпеть не мог. На фига меня подставил?»

— Герасим просто замерз, — скороговоркой произнес он. — Ты же, ма, знаешь. Он хилый и к холоду не приспособлен. Вот и ушел чуть раньше.

— То, что он хилый, я знаю, — не смягчилась мать. — Только он страшно удивился, почему тебя ещё нет.

«Нет, я этому Муму все-таки набью морду», — Иван едва сдерживал ярость. А Инга Сергеевна тем временем добавила:

— Конечно, я понимаю, что Марго тебе дороже родной матери.

— Ничего подобного, я сейчас спускаюсь, — выпалил сын. — А бабушка-то все-таки вернулась?

— Не вернулась, — сердито произнесла Инга Сергеевна. — Что старый, что малый…

И она положила трубку. Иван вернулся в комнату Марго:

— Бабушки ещё нет.

— Это серьезно, — задумчиво покачала головой девочка.

— Я бегу, — Пуаро пошел к выходу. — А то у меня дома революция назревает. Созвонимся попозже.

— Ваня, — сказала Марго, открывая ему дверь. — Ты все-таки постарайся сегодня больше никуда не выходить.

— Постараюсь, но что это изменит? — поинтересовался он.

— Ну-у, — протянула Марго. — На всякий случай.

— Ладно, — пообещал он. — Да ты не волнуйся: меня сегодня и так явно никуда не выпустят.

И, не тратя больше времени, он понесся вниз по лестнице.

Дома его встретили до предела взвинченная мать и в противовес с ней совершенно спокойный отец. Похоже, в отсутствие тещи и сына он совсем неплохо провел время и, судя по его мятой розовой щеке, даже вздремнул.

— Иван, ты испортил мне праздник, — со скорбным вздохом изрекла Инга Сергеевна.