Екатерина Вильмонт - Секрет подозрительного профессора Страница 22

— Ну куда мы сейчас? — спросила Виктоша, заранее зная ответ.

— Я думаю, домой… Там…

— Там Всеволод Григорьевич, один бедняжечка!

— Нет, он с бабушкой, но…

— Да ясно, ясно с тобой все! Смотри, не переборщи с любовью, а то ему скучно станет! И вообще, любовь еще успеется, надо о деле думать! Это здорово, что твой Севочка на машине приехал! По крайней мере мы сможем проследить за профессором! Ладно, сегодня уж ему не до того, твоему Медынскому, а завтра с утра надо делом заняться!

— Когда они пришли домой, в саду под яблоней уже стоял новый стол, и Всеволод Григорьевич старательно стругал рубанком столешницу.

— Ой, Всеволод Григорьевич, как здорово у вас получается! — восторженно заверещала Муська.

— Да не особенно! Но — сойдет!

— А где вы научились столярничать?

— Жизнь, Мария, многому научить может!

— Глубокая мысль, — тихо заметила Виктоша.

— А бабушка где?

— За ней девчонка какая-то прибежала, сказала, что дедуле плохо, вот Ефросинья Макаровна и ушла.

— Это хорошо! — заявила Виктоша. — Всеволод Григорьевич, мы тут кое-что еще о нашем профессоре узнали… — И она рассказала Медынскому последние новости.

— Между прочим, — начал он, — тот факт, что «Шевроле» подарил ему сын, кое о чем говорит.

— И о чем же? — хитро спросила Виктоша.

— О том, что он, возможно, и не имеет к этой истории никакого отношения. Вам это в голову не приходило?

— То есть как? — поразилась Виктоша.

— А так… Может, это случайное совпадение…

— Ни фига себе совпадение! — закричала Виктоша. — Денис видел его в лесу у тайника в первый день — это раз, бандиты все время говорили о профессоре — это два, — загибала пальцы возмущенная Виктоша, — в день, когда мы утопили эту пакость в болоте, он напился и кричал о катастрофе планетарного масштаба — это три.

— Погоди, Виктория, не кипятись! — перебил ее Медынский. — Я же ничего не утверждаю, я просто основываюсь на презумпции невиновности…

— Да какая, к черту, презумпция! Тут такие дела творятся, а вы… Вот давайте завтра попробуем проследить за профессором, тем более, у вас машина… Он каждый день куда-то на своем «Шевроле» гоняет! А насчет того, что это сын подарил… Ерунда все это! Отмазка для глупых! Просто надо как-то оправдать такую машину у бедного старого профессора. Ну и для его жены… Она, кстати, очень хорошая женщина!

— Это верно, — поддержала подругу Муся. — У нее на редкость чистая аура!

— А у профессора? Ты должна бы чувствовать…

— Я уже говорила, что у него неясная аура, там всякое может быть…

— Но, как говорится, однозначно утверждать, что он темная личность, ты все-таки не можешь?

— Однозначно не могу, но все же он мне очень не нравится!

— Ну это уже кое-что! Хорошо, я согласен, давайте завтра попробуем последить за ним, а я попытаюсь с ним познакомиться, поговорить… Как, по-вашему, это возможно?

— Вполне! Он очень даже разговорчивый! Ко всем встречным и поперечным лезет с разговорами… — сообщила Виктоша.

— Особенно, если выпьет, — добавила Муся.

— Что ж, можно будет и выпить с ним! — засмеялся Медынский. — Но главное — позвонить вечером в Москву! Кстати, если сегодня мы ничего не выясним, придется мне все-таки завтра вернуться!

— Нет! Нет! — закричала Муся. — Получится путаница, вы уедете, Денис приедет… Мы с ним договорились, если он никого не найдет, то вернется!

— «Что-то я такого уговора не помню, — подумала Виктоша, — но Муська зря врать не станет, может, я просто забыла…»

— Вечером они поужинали за новым столом. Бабушка была страшно довольна.

— Вот мне радость на старости лет! Сколько народу в доме! Это все внученька моя, умница, добрая душа, — сказала она, когда Муся пошла за чем-то в дом. — Вот и тебя, Севочка, ко мне еле живого привезла, а теперь гляжу на тебя — сердце радуется!

— И у меня, Ефросинья Макаровна, глядя на вас, сердце радуется! Вы же — мечта журналиста! Я про вас уже статью написал, правда, не для газеты, а для одного журнала! Там и фотография ваша цветная будет!

— Да ты что? Это, выходит, я на старости лет знаменитой стану? Ох, только ты, милок, адреса моего не давай, а то, неровен час, повалит сюда народ лечиться, а местные меня со свету сживут.

— Да что вы, конечно, никакого адреса! Я ведь понимаю!

— А вот Дениса нашего ты знаешь?

— Не имел чести, — усмехнулся Медынский.

— До чего же золотой парень! Умненький, сердешный, сирота круглая, а не озлобился, очень я к нему прикипела, верно, оттого, что у меня кругом одни девки: две дочки, две внучки…

— Две дочки? Две внучки? — удивилась Виктоша. — Первый раз слышу!

— А чего удивительного? Старшая-то моя дочка далеко… В Америке. Замуж еще на первом курсе института выскочила, а там вскоре и уехала. Уж как она за границу рвалась. И по ее вышло!

— А она приезжает к вам? — спросила Виктоша.

— Нет, ни разу не была… Пишет раз в год, на ихнее Рождество. Только из писем знаю, что внучка у меня в Америке растет, может, когда вырастет, захочет бабку свою повидать, — с грустью проговорила Ефросинья Макаровна.

— «Странно, Муська ни разу даже не упомянула, что у нее в Америке двоюродная сестра и родная тетка. Наверное, эта тетка у них в семье отрезанный ломоть», — думала Виктоша.

— После ужина девочки и Медынский собрались на почту.

— Поехали на машине, — предложил Медынский.

— Да нет, лучше пешочком пройдемся, — возразила Муся.

— Как угодно дамам! — улыбнулся Всеволод Григорьевич.

— Ну как, есть связь с Москвой? — спросила Виктоша.

— Есть, есть! — сказала сменившая Розу Тамара. — Давайте номер!

— У нас целых три номера! По какому ответят, по тому и будем говорить! — сообщила Виктоша.

— Не успели они сесть, как появился профессор в рыжей бейсболке. Виктоша от волнения ущипнула Медынского за руку.

— Это он, — прошептала она.

— Профессор тоже заказал разговор с Москвой. Вот черт, как же теперь говорить с Денисом, если они до него дозвонятся?

— Первые два номера не отвечают, — крикнула Тамара, — сейчас третий попробуем. Есть! Вторая кабина.

— Виктоша со всех ног кинулась в кабину и схватила трубку.

— Алло! Стас, это ты? Это я, Виктория! Да, из деревни! Стасик, Денис с вами связался? У вас? Вот здорово, просто камень с души! Дело в том, что Всеволод Григорьевич здесь, сегодня на машине приехал! Скажи Денису или нет, лучше позови его! Денис! Какой ты молодец, что ребят нашел! Как у вас дела?

— Вика! Тут такое… Мы уже вышли на связного. И эти мужики у нас под контролем! Но я пока не вернусь! Тут каждый человек на счету! С родичами трудностей много, всех на дачах держат!

— Так ты что, один там действовать собираешься?

— Нет, что ты! Я просто объясняю, что все не так просто! Новых сведений нет?

— Есть! Мы узнали про… цементный завод…

— Что? Про какой завод? — совершенно ошалел Денис.

— Подумай!

— Ты что, говорить не можешь?

— Именно!

— Хорошо. Цементный завод. Какое слово тут ключевое?

— Первое.

— Цементный? Существительное или прилагательное?

— Первое.

— Цемент?

— Ну, да!

— Погоди, это насчет подвала? — догадался вдруг Денис.

— Именно!

— И где он?

— Под Москвой! Ее Валя зовут! Валентина!

— Кого?

— Валя ее зовут, слышишь?

— Ничего не понимаю, кого Валей зовут? Не можешь сказать?

— Не могу!

— Там профессор, что ли?

— Наконец-то допер!

— Но все же, Валей хозяйку дачи зовут?

— Там не хозяйка, а хозяин! Сын!

— Чей сын? Вали? Или профессора?

— Именно!

— А Валя кто? — озабоченно спросил Денис.

— Не кто, а где!

— Где? Валя?

— Валентина!

— Бред какой-то! Стас, может, ты поговоришь, я что-то ничего не пойму!

— Вика? Привет, что там?

— О, господи! — простонала Виктоша. — Что за бестолочи!

— Про какую Валя разговор? Слушай, а ты часом не Валентиновку имеешь в виду?

— Наконец-то! Доперли!

— У сына профессора дача в Валентиновке?

— Ну да!

— Молодчина!

— И на этом разговор оборвался.

— Девушка! — закричала Виктоша. — Ничего не слышно. Соедините еще.

— Попробую.

— Но ничего из этого не вышло. Связь с Москвой опять оборвалась. Виктоша вышла из кабины мокрая, как мышь. Во-первых, там было очень душно, а во-вторых, она взмокла от напряжения. Конспиративный разговор дался ей нелегко. Интересно, а телефонистка слышала их беседу?

— Тамарочка, а когда я смогу поговорить с Москвой? — допытывался профессор.

— Я уж и не знаю, Анатолий Николаевич! Сегодня вообще все время связь обрывается, целый день!

— Я вас умоляю!

— Умоляйте, не умоляйте, не в моих силах! Ждите, может, дадут! Или езжайте в Парфеньево, у вас машина, тут недалеко!

— В самом деле! — воскликнул вдруг Медынский. — Я тоже на машине. Сейчас схожу за ней и поеду. Хотите со мной? — предложил он профессору.