Анатолий Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица Страница 22

— Глупый вопрос! — рассердился Миша. — И вообще, что это у тебя за привычка: лупить да лупить… Лупить тоже надо с толком.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

ОТРЯД № 17

42. УГОЛОК ЗВЕНА

— Пионер свое дело делает быстро и аккуратно, — размахивая молотком, разглагольствовал Генка. Он стоял на верхней ступеньке деревянной лестницы, под самым потолком клуба, и прибивал к стене плакат.

— Вот-вот, быстро и аккуратно, а ты уже целый час копаешься, — заметил Слава, державший лестницу.

С потолка свисали гирлянды еловых ветвей с рассыпанными по ним разноцветными лампочками. Пионеры кончали устройство звеньевых уголков. Пахло свежей елью, столярным клеем, краской.

Пионеры были в новенькой форме защитного цвета. Костюмы им выдала дирекция фабрики.

— Вот, ребята, — сказал директор фабрики, подписывая наряд на материал, — страна наша разута, раздета, только из разрухи вылезает, а для вас ничего не жалеет. Помните это.

Генка слез с лестницы и стал рядом с Мишей и Славой. Мальчики с удовольствием осматривали свою работу.

В центре звеньевого уголка красовался фанерный щит: “Звено № 1 имени Красного Флота”. Буквы были вырезаны в фанере и заклеены с обратной стороны красной бумагой. Сзади щита помещалась электрическая лампочка, и буквы горели ярко-красным пламенем.

— А? Здорово? — хвастался Генка. — Никто так не придумал!

С банкой краски в руках мимо них пробежал маленький Вовка Баранов. Он чуть не задел Генку. Генка отскочил в сторону и с испугом посмотрел на рукав своей новенькой гимнастерки.

— Бяшка несчастная! Носится как угорелый! Чуть гимнастерку не запачкал! — Генка с удовольствием пощупал гимнастерку. — Материальчик первый сорт! Он причмокнул губами. — Вот тебе и текстильная промышленность!

К ним подошел вожатый отряда Коля Севостьянов.

— Коля, — сказал ему Генка, — смотри, как мы здорово придумали. Лучше, чем у всех.

— Неплохо, — согласился Коля, — а хвастать нечего. Ваше звено старшее, у вас и должно быть лучше… Поляков! Быстро! Со звеном на площадку. Там Коровин со своими пришел.

— Есть! — ответил Миша.

— Первая встреча самая ответственная. Сумеете подружиться — будут ребята ходить. Не сумеете — больше не придут. Для первого раза постарайтесь вовлечь их в игру.

— Звено Красного Флота, — крикнул Миша, — становись!

43. ПЛОЩАДКА

Пионеры выскочили из клуба и побежали на площадку — так назывался теперь задний двор. Ничто там, впрочем, не изменилось, только висела сетка для волейбола. Возле дома на асфальте сидели беспризорники, в лохмотьях, грязные, с нестрижеными волосами. Только один паренек в новенькой серой кепке, вероятно, только сегодня раздобытой. Они изредка перебрасывались словами, не обращая внимания на окруживших их ребятишек, с любопытством разглядывавших странных пришельцев.

Пионеры разбились на две группы и заняли места на волейбольной площадке.

— Еще шесть человек! — крикнул Миша, приглашая этим беспризорников вступить в игру.

Никто из них не пошевелился. И все время, пока пионеры играли, они сидели в прежних позах, равнодушные и к игре, и ко всему окружающему.

— Не поддаются! — прошептал Генка.

Вместо ответа Миша направил мяч прямо в беспризорных. И это не произвело никакого впечатления. Только Коровин лениво отпихнул мяч ногой.

Пионеры играли с азартом. Поминутно слышалось: “пасок”, “бей”, “удар”, “режь”, “свечка”, “туши”, “мазила”, но и это не подзадоривало беспризорников. Некоторые из них, прислонившись к стене, дремали.

“Они присматриваются, сразу их не вовлечешь, — думал Миша, — но как бы они не ушли”.

Последний свисток судьи, игра закончилась. На площадку вступили девочки, мальчики подсели к беспризорникам.

— Здорово, Коровин! — сказал Миша. — Как дела?

— Помаленьку, — нехотя ответил Коровин.

— Что это у вас за палка? — спросил беспризорник с таким обилием веснушек на лице, что их не мог скрыть даже толстый слой грязи, и показал на водопроводную трубу, укрепленную между двумя деревьями.

— Турник, — объяснил Миша.

— Зачем?

— А вот зачем. — Миша подошел к турнику, подтянулся, сделал преднос и соскочил. — Сумеешь так?

— Не знаю, не пробовал.

— А ты попробуй, — предложил Миша.

Беспризорник лениво встал, вразвалку подошел к турнику, посмотрел на него снизу, подпрыгнул, ухватился и выжал стойку. Пальто опустилось ему на голову, в воздухе торчали босые грязные ноги.

Потом он соскочил, так же вразвалку отошел и сел на свое место. Беспризорники ухмылялись и насмешливо поглядывали на пионеров.

— Здорово! — сказал Миша. — А ну, Генка, давай ты.

— Где уж мне! — Генка махнул рукой.

— Давай, давай!

Генка стал под турником, поднял голову, вытянулся, присел, подпрыгнул и ухватился за турник. Потом, не сгибая колен, выбросил ноги вперед и начал раскачиваться. Он раскачивался все быстрей, быстрей, быстрей… Раз! сделал стойку. Два! — вторую. Три! — третью. Он описывал быстрые круги, и красный галстук летел вслед за ним. Потом опять раскачивание, все медленней и медленней, и Генка спрыгнул на землю.

— Подходяще, — сказал Коровин.

— Это называется “вертеть солнце”, — объяснил Миша.

— Нам ни к чему, — сказал беспризорник в кепке.

— Ничего не бывает “ни к чему”, — вмешался Шурка-большой. — Все надо уметь, и все надо знать.

— А, “кулак”? — хихикнул маленький беспризорник. — Здорово тебя кочергой огрели.

— Настоящий артист должен все испытать, — сказал Шурка. — Искусство требует жертв.

— Верно, — подтвердил беспризорник в кепке. — Лазаренко, того и гляди, шею сломает, а все прыгает.

— В цирке и вовсе под крышей кувыркаются и то не дрейфят, — подхватил беспризорник с веснушками.

Беседа завязалась. Разговором овладел Шурка-большой. Он уже собирался рассказать содержание новой кинокартины — “Комбриг Иванов”. Неожиданное обстоятельство нарушило так удачно начатую беседу.

44. ЮРКИН ВЕЛОСИПЕД

Во двор на велосипеде въехали Юрка-скаут и Борька.

Велосипед дамский, но настоящий, двухколесный, новый, с яркой шелковой сеткой на заднем колесе.

Юра стоя вертел педалями, а Борька сидел в седле и торжествующе улыбался во весь свой щербатый рот.

Они объехали задний двор. Потом Борька слез с велосипеда. Юра начал кататься один, выделывая разные фигуры.

Он ехал “без рук”, становился коленями на седло, делал “ласточку”, ехал на одной педали, соскакивал назад.

Борька, стараясь привлечь к этому зрелищу всеобщее внимание, орал во все горло: “Вот это да!”, “Вот это дает!”, “А ну еще, Юрка!” — и в восхищении хлопал себя по штанам.

Все смотрели на Юру. Разговор пионеров с беспризорниками оборвался.

“Это они нарочно, чтобы работу сорвать”, — думал Миша.

— Давай их наладим отсюда, — шепотом предложил Генка.

Но Миша отмахнулся: не затевать же драку. Только дело испортишь. Что же делать?

И вдруг увидел в воротах Юриного отца, доктора “Ухо, горло, нос”.

Юра не замечал отца, поправляя цепь на велосипеде.

— Юрка-а-а, — крикнул Миша, — иди сюда! — и подмигнул Генке, скосив глаза в сторону Юриного отца.

— Иди! — крикнул снова Миша. — Чего боишься?

Юра, придерживая рукой велосипед, нерешительно подошел.

— Это какая марка? — Миша кивнул на велосипед.

— “Эйнфильд”.

— Ах, “Эйнфильд”! — Миша потрогал велосипед. — Ничего машина.

Коровин и беспризорник в кепке тоже начали ощупывать велосипед.

Вдруг Генка заложил пальцы в рот и отчаянно засвистел. Стоявший в воротах доктор обернулся и, увидев Юру, подошел.

Красивый мужчина с холеным лицом и полными белыми руками. От него пахло не то одеколоном, не то аптекой.

Юра стоял у велосипеда и растерянно смотрел на отца.

— Юрий, — строго произнес доктор, — домой!

— Я вовсе… — начал Юра.

— Домой! — ледяным голосом повторил доктор, оглядел беспризорников, брезгливо поморщился, повернулся и пошел со двора.

Придерживая рукой велосипед, Юра побрел за ним.

— Здорово разыграл! — сказал Коровин.

— Не задавайся, — поучительно добавил беспризорник с веснушками.

45. ЛЕНТОЧКА

Уходя, беспризорники обещали прийти завтра.

Довольные первым успехом, пионеры обсуждали поведение беспризорных. Невдалеке, на асфальтовой дорожке, Борька сам с собой играл в расшибалочку.

— Эй, Жила! — крикнул Генка. — Что же ты на велосипеде не катаешься?