Владимир Сисикин - Сыщик Страница 23

— Нет, — улыбнулся Доберман-Пинчер, — в цирк тебя отдавать опасно: придут зрители развлекаться, а умрут от хохота. Отвечай потом.

Виновато виляя хвостом, подошел Овчаренко:

— Шарик, ты ж меня прости, шо я тебя обозвал, а?

— Прощаю, — великодушно сказал Шарик. — Только ты, Русланчик, чихай почаще.

— Ладно. Это чтобы шо?

— Да то, шо мозги прочищает…

Курсанты забрались в кузов, набитый лечебными травами, и поехали по больницам. Всем хватит, от всех болезней!

Шарик увидел, что рядом стоит Маша в веночке, сплетенном из голубых васильков.

— Машенька, — сказал он, — ты мне так помогла своим советом, ты даже не представляешь как! Теперь я знаю, как не бояться ничего на целом свете!

— Кто ничего не боится, тот всю жизнь ходит с ожогами, — заметила она. — Я медик, я точно знаю.

— А ты всю жизнь будешь меня лечить? Будешь?

— Буду, горюшко ты мое.

Вдруг Шарик вспомнил: лекарство! Лекарство для больного Захарки!

— Слушай, у тебя от простуды что-нибудь есть?

— Ты простыл?! — испугалась Маша, хватаясь за новую сумку с травами.

— Да не я! Бежим!

И они побежали по улице Дружбы. И мчались трамваи. И спешили троллейбусы. И ворчали проснувшиеся горожане на этих двоих сумасшедших, которые разбрызгивают лужи.

— Эге-ге-гей! — вдруг закричал Шарик.

— Ты что? — удивилась Маша.

— Ничего, просто так! Хорошо жить, когда думаешь о других, а другие думают о тебе! Да?

И Маша ответила:

— Да.