Анна Данилова - Где ночуют зебры? Страница 25

Маша вылезла из ямы, схватила спички и посветила себе. И первое, что она увидела в темном гараже при свете маленькой спички, – это канистра, в каких держат бензин.

Маша взяла канистру, спрятала в карман спички и заковыляла к дому.

«Я не буду сидеть в яме и ждать. Пусть тот, кто устроил весь этот кошмар, сидит в яме…»

Так, приговаривая, она поднялась на крыльцо, и ее, залитую лунным светом, всю белую и тоненькую, увидел Кирилл.

– Маша! – Он подбежал к крыльцу. – Маша! Я не знаю, что делать… И если честно, то и мне на этой даче противно находиться… Я слышал, все знал, но что я мог сделать? Это отец и его… жена… Они запрещали мне даже звонить матери…

У него началась истерика. Он взлетел на крыльцо и, схватив Машу за плечи, как совсем недавно делала она, стал ее трясти, словно без этого до нее не дошел бы смысл его слов:

– Я понимал, что это когда-нибудь должно случиться, но не мог сказать об этом отцу. Ты не знаешь его, ты ничего не знаешь… Когда его рабочие начинали болеть, он выкидывал их из подвалов и оставлял умирать… Или же делал им уколы… Я сам видел несколько могил в лесу. Отец водил меня и показывал…

– Прекрати, Кирилл. Тебе-то нечего бояться, ты не должен отвечать за поступки отца…

– Но я мог уйти от него. Я и хотел уйти, но он давал мне деньги. Зачем ты взяла канистру?

– Чтобы ты не приставал ко мне со своими дурацкими разговорами. У меня и спички есть. Подойдешь ко мне, обольюсь бензином…

Но она не успела договорить. Кирилл схватил канистру, распахнул дверь и ворвался в дом. Его не было несколько минут. А когда он снова выбежал, Маша уже сошла с крыльца, сидела на скамейке и потирала больную ногу. В воздухе запахло бензином.

Кирилл подошел к ней.

– Можно, я тебя обниму? – спросил он.

– Ты что, с ума сошел? – Она уже вообще ничего не понимала.

Но он больше не задавал ей вопросов. Набросился на нее, обнял за плечи, а потом его рука скользнула ей в карман и он сразу же отпрянул от нее. Отбежал, сжимая в руке что-то… И когда Маша поняла, ЧТО ЖЕ такое он выхватил у нее из кармана, было уже поздно.

Кирилл дрожащими руками открыл спичечный коробок, достал спичку, чиркнул ею и, когда вспыхнул огонь, поднес ее к двери дома. Постоял, подумал мгновение и бросил ее прямо в раскрытую дверь… Затем вернулся к Маше, сел рядом на скамейку и стал ждать.

Маша, понимая, что на ее глазах только что был совершен поступок страшного отчаяния и безысходности, зажала рот рукой, чтобы не закричать.

Запахло гарью, а за стеклом дома, на первом этаже, появился розовато-оранжевый свет… Будто внутри дома разожгли костер.

– Кирилл, что ты сделал? Разве так по-идиотски можно решать свои проблемы?

– Пошли отсюда, сейчас бабахнет… Там газ…

И Кирилл, словно очнувшись, схватил Машу за руку и потащил за собой в сторону ворот.

Они выбежали за пределы дачи и бросились в темный лес. Маша бежала, ничего не соображая от страха и ужаса. А когда раздался взрыв, они упали на землю. В небо взвилось огненное облако и рассыпалось на миллиарды сверкающих искр… Дом горел, охваченный пламенем, трещал и разваливался. «К-к-конец, это к-конец», – заикаясь, говорил Кирилл, обхватив голову руками.

И вдруг сквозь страшный шум и треск до них донесся еле слышный звук мотора.

«Мама…» – Маша спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.

Глава XII

Фосса

Вштабе собрались лишь через два дня. Все знали о том, что Маша после пережитого потрясения и полученных ею травм целый день провела в больнице. Еще сутки потребовались на то, чтобы она отоспалась.

Однако выглядела она, несмотря на все треволнения, вполне прилично. Даже новые бинты и белые кресты пластыря, которыми пришлось залепить уже более серьезные ссадины на лице, полученные ею в подвале теплицы, воспринимались ее друзьями чуть ли не как победные знаки.

– Знаешь, тебе даже идут эти пластыри, – подбодрил Машу Саша Дронов, увидев подружку впервые после ее невероятного похищения. – Ты в них такая…

– Брось, Дрон. Не надрывайся… – Сегодня Маша была уже не изнеженной барышней «а-ля Изабель Юппер», а владеющей всеми видами борьбы Синтией Ротрок, для которой сделать из громилы-парня фарш – все равно что сдунуть со лба локон. – Я знаю, как выгляжу, а потому оставим эту тему. Что у нас сегодня на повестке дня?

– Машка, хватит валять дурака, – не выдержал Никита. – Режь торт! Мы только тебя и ждем!

На столе в гостиной действительно был торт. Огромный, весь в розочках, при виде которого можно было забыть все, что еще позавчера заставляло думать об окружающем мире как о неминуемой пропасти, темной и страшной, вроде той, в подвале…

Маша оглянулась, все еще не в силах расстаться с тяжелыми воспоминаниями, но, увидев, какими глазами смотрят друзья и на нее, и на торт, умилилась. А ведь там, в теплице, ей в голову лезли страшные мысли о том, что она никогда больше не увидит ни своего милого Пузыречка, ни храброго Горностаева, ни скромнягу Дрона.

– Вот черт, – прошептала она, беря в руки нож. – Да с таким кинжалом можно и на медведя… И откуда у нас торт?

– Отец привез, – сказал Горностаев. – Он нам всем привет передает и благодарность… А вот эту кинокамеру – доставили утром из зоопарка. Оказывается, под теплицами у Атаевых в клетках была еще одна зебра и две птицы: павлин и снова фламинго…

– Класс! – Маша отрезала большой кусок торта, положила его на тарелку Никитке и счастливо вздохнула. – А мы еще сомневались, нужно организовывать наше детективное агентство или нет… Давай сюда свою тарелку, шеф, – она подмигнула Сергею. – Что-то тебя сегодня не слышно.

– А он, увидев тебя, голос потерял… – Сашка расхохотался.

– Главное, чтобы он не потерял рассудок… – заметила Маша, отрезая еще один кусок. – Братец, а тебе не кажется, что ты забыл о своих святых обязанностях?

– О!!! – И Пузырек помчался на кухню. Вернулся с двумя бутылками кока-колы. Затем принес четыре стакана. – Серый, а Серый, ты чего молчишь? Скажи им, скажи…

Сергей, который сегодня с самого утра чувствовал себя несколько странно после того, что ему продемонстрировал отец, казался задумчивым и даже грустным.

Он понимал, что сегодня день, когда они могут вдоволь посмеяться, порадоваться, наесться до отвала торта и напиться колы, отметить наконец свою победу и первый успех агентства. Но отец, как ни странно, уже рано утром внес свои коррективы и, вместо того, чтобы сразу же повезти Сергея в кондитерскую, где для ребят был заказан праздничный торт, отвез его в совершенно другое место. Он говорил об этом и раньше, да только Сергей не обращал на его слова внимания.

И когда машина въехала в знакомый уже ему дворик медицинского университета, сердце его сжалось.

Он знал, что Атаева-старшего и его жену арестовали и на них завели уголовное дело, а Кирилла временно определили в интернат, но к нему уже едет мать… То есть все живы. Тогда почему же отец привез его в морг? Узнал что-нибудь об их самостоятельной и дерзкой поездке в Саратов? Но ведь это же было так давно…

– Я не пойду туда. Все, что ты хотел, ты мне уже доказал… – сказал Сергей, когда отец, выйдя из машины, открыл ему дверцу: мол, выходи. – Что еще я сделал не так?

Он даже разозлился на отца за то, что тот решил ему испортить настроение в такой день.

– Пойдем, ты все поймешь сам…

И Сергей шагнул в эту обитель смерти. Их шаги гулко отдавались эхом в кафельных стенах морга. И снова тот же человек в фартуке, при виде которого хочется закричать и убежать, куда глаза глядят.

– Открой глаза… Ты должен это увидеть…

Сергей открыл, но ничего, кроме черных кусков непонятного вещества, не увидел.

– Я ничего не понимаю, – сказал Сергей. – Что это? Черное… Как сажа…

– Легкие курильщика. Пойдем…

Они вышли на свежий воздух. Сергей стиснул зубы. Разве можно наказывать таким образом даже за тайные мысли?

– Я считал твои сигареты, – сказал отец и закурил.

– Воспитываешь меня, а сам куришь? – буркнул Сергей.

– Зато ты курить не будешь… Знаешь, сколько пачек я насчитал за месяц?

– Сколько? – Он уже понял, в чем дело. И теперь готовил ответную обвинительную речь.

– Восемь! Ты покупал их, помимо того, что брал у меня, в нашем ларьке. Мне продавщица все докладывала.

– Я покупал сигареты для Макса Гришина.

И потом, уже в машине, когда они ехали из кондитерской, Сергей с тортом на коленях рассказал отцу о Максе. Отец предложил устроить его в интернат, но Сергей-то знал, что Макс сбежит оттуда в первый же день.

– Тогда ему нужно просто помочь. Он должен питаться, чтобы вырасти. Ты же видишь, какого он маленького роста. А ты ему вместо того, чтобы давать деньги на пирожки или шоколад, покупал сигареты… Пусть он приходит ко мне, я поговорю с ребятами, они его устроят на работу в нормальную фирму. Пару-тройку часов в день – и он будет сыт и одет. Я помогу…

За эти слова Сергей простил отцу поездку в морг.