Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью - Линдгрен Астрид Страница 27

Он знает: есть человек, видевший его лицо всего лишь миг, когда ему не следовало видеть его; и этого человека он боится. Он пытается, Насколько это возможно, изменить свою внешность, он сбривает усы и коротко подстригает волосы, чтобы они стояли ежиком. Никогда больше не носит он свои зеленые габардиновые брюки, которые висят теперь в глубине его шкафа и от которых он не может избавиться, чтобы никто этому не удивился. Однако он все равно боится. А еще он боится, что кто-нибудь найдет тот самый вексель, что он потерял. Вексель, где стоит его имя. Каждый день он читает газеты, страшась прочесть, что теперь наконец-то бумага найдена и что теперь наконец-то убийца будет схвачен. Он так боится, что снова и снова устремляется на место преступления и ищет вексель в зарослях, хотя знает: это бесполезно. Но он должен снова и снова убеждать себя в том, что эта опасная бумажка не затерялась среди жухлой прошлогодней травы или за каким-нибудь валуном. И поэтому он садится в свою машину и с бешеной скоростью проезжает те шесть миль, которые отделяют его от хорошо известного ему места на окраине Прерии. Ибо что толку убрать человека с дороги ради того, чтобы избежать вечно повторяющихся денежных затруднений, если одна-единственная бумажка может все уничтожить? Он все поставил на карту и должен доиграть эту игру до конца. Если его разоблачат - все кончено! И тогда собственное злодеяние, которое его ослепленным глазам виделось неизбежным, окажется самым глупым и наиболее безмозглым из всего, что он когда-либо совершал.

И ни разу не думает он о том, что убитый им человек ушел навсегда. Что из-за него старый человек никогда больше не увидит, как лето сменяется осенью. Он думает только о себе. Он думает спастись любой ценой. Но он боится. А человек всего опасней, когда боится.

* * *

Великий Мумрик еще не вернулся из Стокгольма, где проходил судебно-химическую экспертизу. Но полиция уже получила извещение: на мельчайших частицах шоколада, застрявших на Великом Мумрике, в самом деле были обнаружены следы мышьяка. А половина плитки шоколада, оставшаяся у Калле, содержала столько яда, что могла запросто лишить жизни человека. Если бы Ева Лотта съела всю плитку, на что, вероятно, надеялся отравитель, у нее было бы очень мало шансов выжить.

Ева Лотта знала о покушении на ее жизнь. Невозможно было удержать ее в неведенье о деле, которому была посвящена каждая газета. Кроме того, комиссар криминальной службы счел своей обязанностью предупредить девочку. Разумеется, лавина подарков и лакомств после настойчивых призывов прессы полностью прекратилась, но Еве Лотте все равно необходимо было остерегаться. Для отчаявшегося человека, быть может, существовали другие возможности ей навредить. И хотя комиссар считался с тем, что бедная девочка снова может впасть в шоковое состояние, когда узнает жестокую правду, он все же отправился в дом пекаря, чтобы серьезно побеседовать с ней.

Но он ошибся. Ева Лотта не впала в шоковое состояние. Она разозлилась, разозлилась так, что только искры полетели!

- Ведь Беппо мог умереть! - кричала она. - Подумать только, чуть не убить бедного невинного пса, который никому не сделал зла!

В глазах Евы Лотты подобное преступление затмевало все остальные.

Но ее природная беззаботность помогла ей забыть все дурное. Через несколько дней к Еве Лотте снова вернулась ее жизнерадостность. Она больше не вспоминала, что на свете есть скверные люди, она знала только, что сейчас летние каникулы и жизнь неописуемо прекрасна.

Да, до конца каникул оставалась одна несчастная неделя. И все до единого рыцари Алой и Белой Роз считали, что оставшееся им короткое время нужно употребить на что-нибудь более интересное, чем печальные раздумья о том, что произошло и чего изменить нельзя.

Беппо уже совершенно выздоровел. И Сикстена, который до этого сидел как приклеенный рядом с ним, охватила новая жажда деятельности. Он снова созвал войска под свои знамена. Собравшись в его гараже, они строили козни. Ибо час отмщения пробил. Теперь Белые Розы получат и за Великого Мумрика в глобусе, и за другие злодеяния. То, что Андерса угораздило отравить Беппо, в счет не шло. Это Сикстен простил ему от всего сердца, и Андерс тоже самым трогательным образом принимал участие в лечении Беппо.

Битвы бушевали между Алыми и Белыми Розами еще задолго до времен Великого Мумрика. И даже если Великий Мумрик со всеми приписываемыми ему магическими свойствами был непревзойденным военным трофеем, то все же существовали и другие сокровища, которые можно было похитить у недруга. Например, у Белой Розы была жестяная шкатулка, битком набитая секретными бумагами. Андерс считал, что шкатулку эту без большого риска можно было хранить в ящике комода на чердаке пекарни. Вероятно, это было бы возможно в обычных условиях. Но теперь, когда Великий Мумрик отсутствовал по делам службы, Сикстен пришел к выводу, что жестяная шкатулка Белой Розы - невероятная драгоценность, которую следует захватить, пусть даже Алым придется сражаться за нее до последнего воина. Венка и Юнте тотчас же с этим согласились. Трудно представить себе двух юнцов, более готовых сражаться до последнего воина! После этого героического решения, подкрепленного страшными клятвами на сходке в гараже предводителя, Сикстен тихо и спокойно отправился вечером в штаб-квартиру Белой Розы на чердаке пекарни и забрал оттуда шкатулку.

Между тем ожидаемый вопль со стороны Белых Роз не состоялся по той простой причине, что они даже не заметили исчезновения шкатулки. Под конец терпение Сикстена лопнуло, и он послал Бенку с грамотой к Белым Розам, чтобы заставить их пробудиться и обратить внимание на то, что произошло.

Грамота звучала так:

Где Белой Розы тайная шкатулка, ах,

Где все секретов письмена?

Там, где Прерия кончается, стоит дом,

А в том доме есть покои, а в одном из них -

Угол, в углу - бумаги лист,

На той бумаге - карта,

На той карте… да, вот именно, да-да!

О Белые блохи…

Ищите, ищите в этом доме

До последней крохи!

- Никогда в жизни я туда не пойду, - сказала сперва Ева Лотта.

Но, подумав немного, она сказала самой себе, что ведь не может же она все оставшиеся ей дни жизни держаться подальше от Прерии - самого лучшего на свете места для игр. Весной или осенью, летом и зимой - Прерия всегда равно привлекательна, равно полна возможностей! Если Еве Лотте нельзя никогда больше играть в Прерии, уж лучше идти в монастырь.

- Я пойду с вами, - сказала она после короткой борьбы с собой. - Лучше перестать бояться, пока это не превратилось в навязчивую идею.

И на следующее утро Белые Розы, поднявшись ни свет ни заря, чтобы не рисковать и не быть застигнутыми врагом во время своих поисков, отправились в Прерию. На всякий случай Ева Лотта не упомянула дома, куда направляется. Она тихонько выбралась за калитку сада и присоединилась к Андерсу и Калле, которые уже ждали ее некоторое время.

И Прерия вовсе не нагоняла ужасный страх, как думала Ева Лотта. Она раскинулась перед детьми, тихая и мирная, как всегда, а ласточки с веселым свистом быстро проносились в воздухе; бояться было нечего. И Господская усадьба выглядела почти гостеприимно, словно и не была бедной, заброшенной, необитаемой, а была настоящим домом, где люди еще как следует не проснулись. Вскоре они, вероятно, широко распахнут окна, а утренний ветерок будет колыхать шторы. В комнатах зазвучат веселые голоса, а из кухни послышится уютный звон посуды, и это будет означать, что пора завтракать. Здесь, в самом деле, нечего было бояться.

Но когда они вошли в двери, их встретил лишь мертвый дом. Дом с паутиной по углам, оборванными обоями и разбитыми оконными стеклами. И слышались здесь, разумеется, только их собственные голоса.