Кирилл Кащеев - Актеры на мушке Страница 29

Через холл в любом случае не пойду – окно, оно надежнее. И привычнее. Я заковыляла вокруг здания и, цепляясь за обвивающий стену виноград, полезла в наше с Виткой окно. Раненая нога болела. Со стоном я навалилась животом на подоконник и наконец заползла внутрь.

Вот Витка, зараза, дрыхнет и не слышит, как я тут мучаюсь! Я поднялась и, приволакивая ногу, заковыляла к соседней кровати, где смутно виднелись очертания спящей. Пусть хоть ступню забинтовать поможет!

Под ногу мне что-то подвернулось, вызвав новый всплеск боли… Чертыхаясь, я нагнулась… и подняла с пола туфельку. Изящную сценическую туфельку темного шелка. На каблучке. С бантиком. Одну из тех туфель, что я сбросила возле батута!

Мгновение я тупо пялилась на нее… а потом отшвырнула туфлю и кинулась обратно к окну.

Одеяло на соседней кровати взметнулось, будто подброшенное взрывом, хищная тень восстала в лунном свете, цепкие пальцы ухватили меня за плечи, раздался злорадный смех… перед глазами у меня сверкнуло, в голове бабахнул гром, и я провалилась в темноту.

Глава 13

Вечеринка у бассейна с автоматами

Яркий свет сочился сквозь склеившиеся ресницы. Рядом промелькнула смутная тень… и в боку вдруг вспыхнула резкая боль! От удара меня перевернуло на спину… и поток ледяной, пахнущей хлоркой воды хлынул мне в лицо.

– А-а-ах! – Вода запечатала нос и горло… Хлопая мокрыми ресницами, я открыла глаза.

– Нравится? – поинтересовался нависший надо мной «полупородный», тыча пальцем в ссадину на лбу. – Ничего, теперь моя очередь тебе личико изукрасить! – раздался щелчок, и холодное лезвие ножа прижалось к моей щеке. – Узнаешь мой ножичек-то? Вижу, узнаешь… Жалко, я его еще в автобусе тебе в живот не воткнул! Тебе станет жалко, – уточнил он. – Потому как что я теперь с тобой этим ножичком сделаю… – Он зажмурился в предвкушении.

– Не трогай ее! – закричали сразу несколько голосов. Кажется, Душка. И кажется, Микулишна. И… вроде как Эннан? Разобраться не было никакой возможности: «полупородный» замахнулся снова, и тупой носок его не по-курортному тяжелых ботинок врезался мне в бок. Я не закричала. Чтоб кричать, воздух нужен, а весь воздух из меня выбило. Сквозь застилающие глаза слезы я только видела, как «полупородный» снова отводит ногу назад, как его лаково отблескивающий ботинок движется ко мне…

– Прекратить! – звоном медного колокола перекрыв грохочущие у меня в ушах барабаны, раздался приказ…

…Занесенная для удара нога остановилась, не дотянувшись до меня пару сантиметров. Разочарованно повисела в воздухе… «Полупородный» выругался и ткнул меня носком ботинка – без замаха, как отбрасывают валяющуюся на дороге тряпку. Потом круто повернулся на каблуках и отошел в сторону.

– Вставай, хватит валяться! – снова прозвучал голос у меня над головой.

Я села. От боли перед глазами полыхнуло огненно-красным. Потом жар с шипением отполз назад, как отползает с пляжа штормовая волна, и я смогла осмотреться.

Кафель, кафель, кафель, металлическая лестница – вода. Неестественно голубая, как в гламурных журналах. Надо же, я еще переживала, что мы не успеваем в бассейн сходить. Пожалуйста, бассейн – что хотела, то и получила.

Так можно вообще отучиться хотеть.

Я медленно повернула голову – в затылке тупо запульсировало. Душка, Микулишна, Тося и Боренька стояли, плотно вжавшись лопатками в кафельную стену. Рядом притулились Лешка и Витка, и крепко держала обоих за руки, словно боялась упасть, Катька в пижамке. Девчонка тихонько всхлипывала, иногда начиная монотонно икать. Не обращая внимания на боль, я отчаянно завертела головой – остальные мелкие где? Неужели…

– Их в комнатах заперли, – громко сказала Микулишна. – Они даже не поняли ничего…

Стоящий рядом охранник шагнул вперед и ткнул Микулишну прикладом автомата в живот. Наша хореограф коротко всхлипнула и повисла на плече у Тоси.

– Как вы обращаетесь с женщиной! – завопила Душка… и тут же осеклась. Охранник на нее посмотрел. И на лице у него было четко написано обещание – показать «как». Если на Микулишне она рассмотреть не успела.

«Один из тех «арабских террористов», что гонялись за мной по набережной, – сообразила я. – Только теперь у него есть автомат. Так что с образом все в полном порядке».

Компания террористов расположилась с комфортом – белые пластиковые стульчики, столик с напитками… «Качок» радостно улыбнулся мне и даже ручкой помахал, будто я была его девушкой и он меня приглашал в бассейн. Тощий «незаметный» сейчас был очень даже заметным – сидел, развалившись в кресле и смачно прихлебывая разноцветный коктейль. В общем, выглядел как человек, вкушающий законный отдых после тяжелой работы. Имидж счастливого отдыхающего нарушал покоящийся на коленях автомат.

А рядом… Прямой, будто палку проглотил, восседал Эннанов дедушка. И… Надо же, действительно Эннан… В креслице посиживает, пока я тут по кафельному полу валяюсь! Даже вон коктейль рядом на столике… Блондин, с которым мы гуляли по городу, ели пахлаву и который даже подсаживал меня в окно, чтоб Душка не засекла… на самом деле связан с террористами!

Хм… Ну, тогда связь очень странная… Например, вот этого сине-зеленого фингала под глазом у Эннана вчера точно не было! И автомат «незаметного» – дуло явно смотрит в сторону моего блондина, а палец недвусмысленно лежит на спусковом крючке. Да и вид у Эннана вовсе не радостный…

Точно поняв, о чем я думаю, парень неловко улыбнулся мне разбитыми губами.

– Похоже, дедуля, внучок ваш не хочет, чтоб в Крыму не осталось, как вы говорите, «чужих развратных девок», – отпуская соломинку коктейля, засмеялся «незаметный». – Сдается, эти самые девки ему очень даже симпатичны!

Дедушка повернулся к Эннану и приказным, лающим тоном бросил несколько слов по-татарски. Эннан даже глаз в ответ не скосил, точно дедули и не было. Он, не отрываясь, глядел на меня таким взглядом… на таком взгляде смело можно строить прочные и долгосрочные отношения. Только когда рядом ошиваются мужики с автоматами, думать о долгосрочных отношениях глупо.

– Я еще раз повторяю – немедленно отпустите моего внука! – Голос Эннанова дедушки звучал повелительно и непреклонно… и от того вдвойне глупо – ведь никто и не собирался его слушать.

– Да хоть ты сто раз повтори – а никуда твой внучок не пойдет, – лениво откликнулся «незаметный». И наставительно добавил: – Ты, дед, если лезешь в большую политику, так нечего позволять шустрым внукам себя выслеживать. Хорошо хоть мои ребята его срисовали…

– Еще и сопротивляться пытался, чемпион хренов! – прогудел «качок», невольно ощупывая челюсть, и поглядел на Эннана укоризненно. Видно, считал, что тому должно быть стыдно!

Эннан и впрямь выглядел смущенным – только смотрел он опять на меня. Я тяжело вздохнула: все понятно. Крымский чемпион выполнил свое обещание разобраться с дедушкой. Проследил его до логова террористов… если б еще и не попался, было б совсем хорошо!

– Тогда я немедленно ухожу! – Эннанов дед вскочил.

– Иди, – равнодушно согласился «незаметный». – Твоя работа только завтра начнется, – и с усмешкой добавил: – Выполнишь, получишь внука обратно. Может, даже целиком… – И он негромко засмеялся, разглядывая кипящего яростью старика.

Эннанов дедушка еще помедлил и плюхнулся обратно в пластиковое кресло с такой силой, что то качнулось на задних ножках, едва не заставив старика кувыркнуться через голову. Дедок выровнялся и с бешенством уставился на меня.

Как будто я его внука в заложники взяла!

– Все будет зависеть от вашего поведения! – с явным удовольствием продолжал разглагольствовать «незаметный». – Вот, например, эти… – дуло его автомата дернулось, указывая на Душку и остальных взрослых, – вели бы себя прилично, сейчас бы тоже спокойно дрыхли!

– И чем же мы вам не угодили? – Душка старалась говорить иронично, но голос ее дрожал и срывался на всхлип.

– Чем? – раздался дикий рев, и из-за спины у меня словно торпеда вылетела – огромная, пышущая жаром и гневом. Человек-торпеда подскочил к Душке и, обеими руками ухватив ее за плечи, принялся бешено трясти, так что голова режиссерши моталась из стороны в сторону. – Говори, мразь, где деньги? Мы всю гостиницу обыскали, номера осмотрели – здесь их нет! Куда вы дели мои деньги?

– К-какие деньги, К-константин Дмитриевич? – судорожно сглатывая, пробормотала Душка.

Да-да, наш дорогой спонсор. Вадим из «Белого гуся» меня предупреждал. Да я и сама догадывалась… Но надеялась, что в пансионате, где полно народа – охранники, горничные, администраторы, – он никого не посмеет тронуть.

– Скажите, пожалуйста, Константин Дмитриевич… – вежливо поинтересовалась я. – А вот людей, которые тут работают… Их совсем не смущает, что вы по пансионату с автоматами бегаете, режиссера нашего трясете, как грушу… А если мы кричать начнем?