Карлос Сафон - Трилогия тумана (сборник) Страница 3

Мать рассматривала городок со смиренным доброжелательством. Она старательно сохраняла дежурную улыбку, чтобы не выдать беспокойства, владевшего ею. Причину ее тревоги Макс понять не мог. А Максимилиан Карвер с видом победителя обозревал новую среду обитания, бросая торжествующие взгляды на членов своего семейства, которые отвечали ему одобрительными улыбками. Здравый смысл подсказывал, что любая критика разобьет сердце доброго часовщика, убежденного, что он привез семью в рай.

Макс смотрел на улицы, исполненные света и покоя, и призрак войны представлялся теперь таким далеким, словно его не существовало вовсе. И Макс подумал, что отец, возможно, проявил гениальную прозорливость, решив переехать к морю. К тому моменту, когда грузовики выехали из города на дорогу, которая вела к дому на пляже, Макс выбросил из головы и станционные часы, и невнятную тревогу, которую внушал ему поначалу новый питомец Ирины. Мальчик смотрел на горизонт, и ему почудился силуэт корабля: черный и узкий, он тенью скользил вдоль цепочки пробковых бакенов, протянутой по поверхности океана. Спустя мгновение тень исчезла.

Двухэтажный коттедж возвышался метров на пятьдесят над уровнем моря. Его окружал скромный сад, обнесенный белым заборчиком, отчаянно нуждавшимся в покраске. Дом был целиком белым, не считая темной крыши, и сохранился довольно хорошо, учитывая, что он стоял на берегу и ежедневно подвергался воздействию влажного ветра, пропитанного солью.

По дороге Максимилиан Карвер рассказал жене и детям, что дом построили в 1928 году в качестве летней резиденции на море для семьи известного хирурга из Лондона – доктора Ричарда Флейшмана и Евы Грей, его жены. Одно время местные жители смотрели на коттедж с недоумением и настороженностью. Супруги Флейшман не имели детей, вели уединенный образ жизни и как будто не испытывали желания знакомиться с соседями. Приехав сюда в первый раз, доктор Флейшман отдал четкое указание доставить строительные материалы, равно как и рабочих, непосредственно из Лондона. Такого рода каприз практически утраивал стоимость дома, но состоятельный хирург мог себе это позволить.

Зимой 1927 года горожане с иронией и опаской наблюдали, как сновали туда-сюда многочисленные грузовики и суетились бригады рабочих. Строительство продвигалось медленно, но дом в конце пляжа рос потихоньку с каждым днем. Наконец весной следующего года маляры в последний раз прошлись по стенам коттеджа кистью, и через несколько недель супруги поселились в новом доме, планируя провести в нем лето. Дом на пляже стал оазисом счастья для четы Флейшман. Он, как талисман, принес им удачу. Жена хирурга, вроде бы лишившаяся возможности иметь детей из-за давнего несчастного случая, сразу забеременела. Двадцать третьего июня 1929 года она произвела на свет ребенка. Роды, проходившие под кровом прибрежного дома, принимал муж. Мальчика назвали Якобом.

Якоб явился благословением небес, с его рождением привычки и манеры прежде нелюдимых, предпочитавших одиночество супругов Флейшман преобразились как по волшебству. Очень скоро доктор с женой поладили с местными жителями, снискав всеобщую любовь и уважение. Идиллия длилась несколько лет. Все это время семья счастливо жила в доме на пляже, вплоть до трагедии, разразившейся в 1936 году. В августе, ранним утром, маленький Якоб утонул, когда играл перед домом у моря.

Свет и радость, которые принес в семью долгожданный ребенок, померкли в тот день навсегда. Зимой 1936 года здоровье доктора Флейшмана стало неуклонно ухудшаться, и вскоре его лечащие врачи признали, что лето 1938 года ему увидеть не суждено. Через год после несчастья поверенные вдовы выставили коттедж на продажу. Покупателя не нашлось, и дом много лет стоял в дальнем конце пляжа пустой и всеми забытый.

Максимилиан Карвер узнал о существовании дома по чистой случайности. Однажды часовщик поехал за инструментами и запасными деталями. На обратном пути он остановился на ночлег в прибрежном городке. За ужином в маленькой местной гостинице он вступил в беседу с хозяином и поделился мечтой жить в небольшом тихом городе – таком как этот. И хозяин гостиницы вспомнил, что неподалеку продается дом. Максимилиан решил тогда повременить с отъездом, чтобы на другой день осмотреть владение. Возвращаясь домой, Карвер прокручивал в голове цифры, прикидывая, можно ли открыть в городишке часовую мастерскую. Он сообщил своей семье о переезде только через восемь месяцев, но в глубине души принял решение сразу.

День приезда запомнился Максу как калейдоскоп престранных, порой забавных, не связанных между собой картин. Для начала, едва машины остановились перед домом и Робин с Филиппом начали разгружать вещи, Максимилиан Карвер ухитрился споткнуться о предмет, похожий на старое ведро. Совершив короткий головокружительный полет по немыслимой траектории, он приземлился на белую изгородь, сокрушив около четырех метров забора. Происшествие не имело серьезных последствий: члены семейства часовщика повеселились, тщательно скрывая улыбки, а жертва отделалась парой синяков.

Дюжие извозчики перетащили баулы к террасе дома и, посчитав свою миссию выполненной, испарились, предоставив семейству честь самостоятельно внести вещи вверх по лестнице. Когда Максимилиан Карвер торжественно отворил дверь, из проема пахнуло затхлостью, словно вырвался на свободу призрак, долгие годы находившийся в заключении в этих стенах. Помещение было подернуто тонкой дымкой пыли, сквозь опущенные жалюзи сочился неяркий свет.

– Боже мой, – пробормотала мать Макса, представив, сколько тонн пыли предстоит убрать.

– Чудесно, – поспешил поделиться впечатлениями Максимилиан Карвер. – Я же вам говорил.

Макс и Алисия безнадежно переглянулись. Малышка Ирина в растерянности взирала на обстановку дома. Но прежде чем кто-то из домочадцев успел открыть рот, кот Ирины спрыгнул у нее с рук и, пронзительно мяукнув, устремился вверх по лестнице.

Последовав его примеру, Максимилиан Карвер переступил порог новой семейной резиденции.

– Хорошо, что хоть кому-то тут понравилось, – едва слышно прошептала Алисия. Во всяком случае, Максу показалось, что она произнесла эту фразу.

Первым делом мама распорядилась, как водится, открыть настежь двери и окна, чтобы проветрить комнаты. А затем на протяжении пяти часов семья в полном составе самозабвенно трудилась, чтобы навести порядок и сделать новое обиталище пригодным для жизни. Точно хорошо обученные бойцы спецподразделения, каждый четко выполнял свою миссию. Алисия убирала комнаты и стелила постели. Ирина, вооружившись метелкой, выгребала из потаенных уголков залежи пыли, а Макс, следуя за ней по пятам, собирал грязь. Тем временем мама раскладывала багаж и мысленно брала на заметку, что нужно сделать прежде всего. Максимилиан Карвер прилагал титанические усилия, чтобы оживить трубы, светильники и прочие механизмы, впавшие в летаргию за годы бездействия. И стоит отметить, задача выдалась не из легких.

Наконец семейство собралось на террасе. Сидя на ступенях крыльца своего нового дома, дети и родители наслаждались заслуженным отдыхом, любуясь морем, наливавшимся золотом с наступлением заката.

– На сегодня достаточно, – признал Максимилиан Карвер. С ног до головы он был покрыт сажей и пленкой неизвестного происхождения.

– Недельки через две, если потрудиться, дом приобретет божеский вид, – добавила мать.

– В комнатах на втором этаже полно пауков, – пожаловалась Алисия. – Они громадные.

– Пауки? Ух ты! – воскликнула Ирина. – На что они похожи?

– На тебя, – отозвалась Алисия.

– Не ссориться, ладно? – вмешалась мама, потирая кончик носа. – Макс их уничтожит.

– Не обязательно их убивать. Достаточно поймать и выпустить в саду, – возразил часовщик.

– Всегда мне везет. Вечно я должен совершать подвиги, – пробурчал Макс. – Можно подождать с истреблением насекомых до завтра?

– Я и не подумаю спать в комнате, кишащей пауками и бог знает какой другой нечистью, – заявила Алисия.

– Неженка, – с осуждением изрекла Ирина.

– Чучело, – огрызнулась Алисия.

– Макс, пока не началась война, разберись с пауками, – устало попросил Максимилиан Карвер.

– Их убить или только попугать? Я могу заломить пауку лапу и…

– Макс! – резко оборвала его мать.

Макс встал, потянувшись, и вошел в дом с твердым намерением расправиться с его коренными обитателями. Мальчик двинулся к лестнице на второй этаж, где располагались спальни. С верхней ступеньки за ним пристально наблюдал кот Ирины: сверкающие глаза смотрели в упор, не мигая.

Макс продефилировал мимо животного, охранявшего подступы на второй этаж подобно часовому. Как только мальчик сделал шаг в сторону ближайшей спальни, кот тотчас последовал за ним.

Деревянные половицы нежно поскрипывали под ногами. Макс начал охоту на паукообразных с комнат на юго-западной стороне дома. Из окон открывался вид на пляж. Солнце на горизонте клонилось к закату. Макс внимательно исследовал пол, высматривая мелких мохнатых и прытких тварей. После уборки деревянный настил выглядел довольно чистым, и Макс не сразу обнаружил первого представителя семейства арахнид. Он увидел, как из угла к нему решительно направился паук внушительных размеров, как будто сородичи выслали вперед воина, чтобы он обратил врага в бегство. Длина паука достигала примерно половины пульгады[1], у него были восемь лап и желтоватое пятно на черном туловище.