Валерий Гусев - Привет от тети Моти Страница 3

когда я там родился! Скажи, Лех!

Лешка дипломатично промолчал. Он тоже сомневался, что есть такой город.

– А вот там, – Семечкин нисколько не расстроился, – там такая классная свалка! Что хочешь можно найти. В хорошем состоянии.

– Тухлую колбасу, например, – буркнул дядя Боря. – В хорошем состоянии.

– Что вы, товарищ полковник! Там техника! Даже экскаваторы попадаются. Завернем?

– Не нужны нам тухлые экскаваторы, – рассердился дядя Боря. – И свежие тоже. На дорогу смотри!

На этот раз Семечкин обиделся и очень долго молчал. Наверное, целую минуту. А потом не выдержал:

– А вот там, Лех, за поворотом…

– Крейсер «Аврора», – ехидно подсказал Алешка. Ему понравился Семечкин.

Тот рассмеялся:

– Не! За поворотом – город Званск и наш славный гвардейский полк! Да, товарищ полковник? Считай, приехали.

– Слава богу, – проворчал дядя Боря. – А то у меня уже уши заложило.

– А я сколько раз говорил, что надо полковую рацию в машину поставить. «Маяк» бы слушали.

– Мне и тебя вот так хватает! – И дядя Боря провел ребром ладони по горлу.

– Преувеличиваете, товарищ полковник, – тихо проговорил Семечкин.

А машина тем временем въехала в славный городок Званск. Он отличался от Москвы не очень – в основном маленькими размерами и узкими улочками со старинными домами. А все остальное – магазины, лотки, обменные пункты – было точно такое же. Алешке даже скучно стало. Но не сержанту Семечкину. Ему нравилось все. И все вызывало у него или дикий восторг, или молчаливое одобрение. И он опять зачирикал:

– А это кинотеатр Восход. Там кино показывают. А это ресторан «Запад», там вино пьют. А это – казино…

– Там деньги проигрывают, – продолжил Алешка.

– А ты откуда знаешь? – удивился Семечкин.

– По личному опыту, – пояснил с усмешкой дядя Бора. И вдруг сказал: – Ну-ка, притормози.

Когда машина прижалась к тротуару, дядя Боря распахнул дверцу и крикнул совершенно командирским голосом:

– Товарищ сержант!

На ступеньках казино, среди сверкающих – днем! – огней, стоял боец в форме. А рядом с ним какой-то важный дядька в черном пиджаке с блестящими лацканами. Они оживленно беседовали. Но как только раздался громовой голос полковника Лукашова, товарищ сержант тут же направился к нему строевым шагом, а дядька с лацканами величаво растаял в гостеприимных дверях казино и окончательно исчез в его глубинах.

Боец, чеканя шаг, подошел к машине и отдал честь:

– Старший сержант Горшков! Нахожусь в увольнении. Дядя Боря оглядел его с головы до ног, проверил документы.

– А что вы здёсь делаете? – Он кивнул на двери казино.

– Ничего, товарищ полковник. Разговариваю.

– Это ваш знакомый?

– Никак нет, товарищ полковник. Он у меня огонька попросил, сигаретку прикурить.

– Ну—ну… – Дядя Бора явно был чем-то недоволен. – Не опоздайте из увольнения.

– Есть, товарищ полковник!

Дядя Боря захлопнул дверцу:

– Поехали.

– Обормот, – как-то непонятно проговорил Семечкин.

– Кто обормот? – грозно свел брови полковник Лукашов.

– Горшков, товарищ полковник. Он у них командир отделения.

– А… – Дядя Боря достал сигареты. – И что ему возле казино понадобилось? Деньги некуда девать?

– Какие у нас деньги, товарищ полковник. Особенно у обормотов.

Загадочный какой-то разговор.

Машина тем временем пересекла городок – на это понадобилось всего пять минут, проехала коротенькой улочкой и уперлась в железные решетчатые ворота с красными звездами.

– А это, – торжественно доложил Семечкин, – и есть наш славный гвардейский полк. Где примерно служит и отлично водит машину уважаемый товарищ сержант Василий Иванович Семечкин. Родом из далекого города Кулебаки.

По прибытии в часть дядя Боря вызвал в штаб старшину Баранкина и приказал, указывая на Алешку:

– Обмундировать, поставить на довольствие. Зачислить в первую роту.

– Есть, товарищ полковник! – И старшина Баранкин оглядел Алешку с головы до ног внимательным взглядом – будто снимал с него мерку.

И уже к вечеру Алешка, в пятнистом камуфляже и в черном берете, шагал рядом с дядей Борей вдоль колонны грозных танков, перед которыми стояли их экипажи, отдавая честь. То ли своему полковнику, то ли нашему Алешке.

Старшина Баранкин взял Алешку под свое крыло. Баранкин был человек основательный, семейный. Имел своих детей, скучал по ним, и общение с Алешкой было ему приятно.

– По первости, – сказал старшина, – ознакомлю тебя с расположением части. Понял?

– Еще как! – похвалился Алешка. – С первого раза.

– Отвечать на вопрос старшего по званию следует: «так точно» или «никак нет»! Понял?

– Так точно, что никак нет!

– И я тебя не понял, – признался Баранкин.

– Ну вот вы, например, спросите: какая сегодня погода? Как отвечать? «Так точно» или «никак нет»?

Старшина взглянул на Лешку с некоторой опаской и впервые задумался, что с этим мальцом будет не просто. Или очень не просто.

– Ну-ну… – Баранкин поправил фуражку и скомандовал:

– С места! С песней! Шагом марш!

И они зашагали строем, небольшим таким – из двух человек. Впереди – бравый старшина, за ним – Алешка, старательно шлепая по асфальту кроссовками: солдатской обуви его размера на складе не нашлось.

Красиво шли, с песнями. Каждый со своей. И, наверное, поэтому старшина все время сбивался со строевого шага. Он басом пел боевую песню: «Броня крепка и танки наши быстры…, а Лешка, шагая за ним, во все горло визжал то ли „В лесу родилась елочка!“, то ли „Спят усталые игрушки“.

– Стой! Раз-два! – скомандовал старшина и затормозил возле решетчатых ворот с красными звездами на створках. Затормозил так резко, что Алешка по инерции ткнулся лбом в его поясницу.

– КПП-1! – объявил старшина. И пояснил: – Контрольно пропускной пункт. Чтобы ни один посторонний не проник на территорию нашего славного гвардейского танкового полка. Понятно объясняю?

– Так точно! Никак нет!

– Бестолковый? – ехидно спросил старшина – Тормоз?

– Никак нет, – ехидно ответил Алешка. – А это кто? Не посторонний? Вот он сейчас и проникнет…

За воротами стоял гражданский грузовичок—фургон «Хлеб» и готовился проникнуть на запретную территорию славной гвардейской части.

– Макароны привезли! – Баранкин похлопал себя по животу. – «Экстра—плюс»! Не боись, Леха, его сейчас проверят.

И правда – из стеклянной будочки рядом с воротами вышел боец с автоматом. Из фургона – Водитель. Он предъявил бойцу документы и распахнул задние дверцы фургона.

Боец Внимательно изучил документы, а потом заглянул внутрь кузова. Алешка, конечно, тоже. Фургончик был плотно набит уложенными до самого верха здоровенными коробками с фирменным знаком «Экстра—плюс».

Боец бегло осмотрел груз, ткнул одну из коробок стволом автомата, вернул водителю документы и, скомандовав: «Проезжай!», махнул другому бойцу в будочке.

Ворота медленно, с железным визгом, расползлись. Водитель запер дверцы, забрался в кабину. Посторонний фургончик «Хлеб» проник на территорию части и не спеша покатил по ее расположению. Алешка почему-то усмехнулся. И они со старшиной пошагали дальше.

Алешка знакомился с расположением части очень старательно. С большим вниманием. Он потом, рассказывая мне эту невероятную историю, признался:

– Знаешь, Дим, мне было очень интересно. Как будто перед контрольной учебник листал.

– Не понял…

– Ну, Дим… Как будто чувствуешь, что все это очень скоро пригодится. Понимаешь? Чтобы контрольную правильно написать, И я все—все старался запомнить, даже фургончик с макарончиками.

Да, эти макарончики те еще оказались! Впрочем, все по порядку… Скажу только, что Алешка здорово эту «контрольную» написал. Это даже не контрольная получилась, а настоящий экзамен. На сообразительность и смелость. И Алешка этот экзамен на пятерку сдал!

…Они вышли на широкую площадку, сбоку которой стояли длинные двухэтажные здания.

– Казармы. Здесь личный состав спит, отдыхает, занимается личными делами. В свободное от службы время. А эта площадка называется плац. Тут мы проводим зарядку, строевые занятия. Парад в праздничные дни. В день Победы, в День танкиста.

– А это что? – Алешка указал на высокую стену вроде каменного стенда. По верху этой стены были нарисованы всякие ордена и гвардейский значок и шла большая надпись: «Боевой путь нашей части. 1941—1945 гг.». А ниже – во всю стенку – громадная карта, на которой красные пунктиры и стрелки соединяли всякие города и другие населенные пункты.

– Боевой путь нашего полка, – с гордостью пояснил старшина Баранкин. – От Москвы до Берлина. Мы им гордимся.

– Еще бы! – сказал Алешка с уважением. – От Москвы до Берлина! – Он помолчал, а потом ехидно спросил: – А кто это рисовал? Остап Бендер?

– Не! Какой еще Бендер, – возмутился старшина и гордо похвалился: – Я рисовал. Здорово?