Дмитрий Щеглов - Троглодит Страница 3

– Да, нет же, говорю вам!

– Ой, ради бога, не говорите только мне, что это был снежный человек!

– Уверяю вас!

Я не стал вслушиваться в пустые разговоры. Мне бы по-тихому доехать. Два часа пролетели незаметно. Автобус въехал в городишко и остановился на центральной площади. Я быстро выгрузился. Гордый за свой подарок, за Кузю, я не чувствовал тяжести ноши. Дед с бабушкой не знали точной даты моего приезда. Поэтому, когда я появился у них во дворе с тележкой нагруженной доверху, бабушка, увидев меня из окна, всплеснула руками.

– Максимка, да что же ты не сказал, что сегодня приедешь? Мы бы встретили! Ой, кот? Кому ты его привез?

Я покраснел и сказал, что Настя заказывала.

– А швейную машинку?

– Тебе бабуля!

– Вот спасибо внучек! А куда же я старую дену?

– Данила заберет!

Дед набил подарочным табаком древнюю трубку, вырезанную из кизилового дерева, и хотел было засмолить ее в доме, но был выгнан на мороз. Кузя юркнул под стол и оттуда выглядывал на новых хозяев, не зная, что недолго ему осталось тут сидеть.

Глава II. Данила снайпер

– Данила не заходил? – спросил я бабушку.

– Настя звонила!

– Когда?

– Я сказала, что ты сегодня приедешь! Но я тебя никуда не пущу. Садись, рассказывай.

Два часа подряд я пересказывал все московские новости, поел, три раза пил чай и, наконец, не выдержав, объявил:

– Все! Меня ждут!

Поторопился я объявить об отплытии парохода. На пороге дома стоял Данила. Он немного подрос, возмужал, на верхней губе я заметил даже небольшой пушок. И еще одна непонятная достопримечательность у него была на лице. Нос у него, как при загаре, шелушился. Он обнял меня, и зыркнул глазами на стол.

– А я как сердцем чуял, что ты сегодня приедешь! – заявил он, пододвигая табуретку к столу. – Мне Настя говорит, завтра ты приедешь, а я решил все-таки сходить, проверить! И как видишь, оказался прав. Ты мне что-нибудь привез? – перешел он сразу к делу.

– Новогодний подарок!

– А, ну, тогда ладно, подожду!

Бабушка показала ему на свою старую, швейную машинку и спросила, возьмет ли он ее?

– Только сначала чаю попью! – успокоил он старушку.

Когда Данила напился и наелся, он выдал расклад на завтрашний вечер.

– Нас Настя завтра к себе в гости приглашает, встречать Новый год. Обещала, что никого не будет! Ее предки, она, мы с тобой и Бараны.

– Какие бараны? – не понял я.

– Да тут у нас в классе два близнеца, Стаська и Васька. Ходят за нею, как телята. Назло тебе, по-моему, она их пригласила, ты ведь ей не звонил и не писал. Надо будет их отвадить от нее. А то, как ни зайдешь к ней в гости, а они уже там. Она их пажами называет, а сама издевается над ними. Пажи – это кто, холуи?

– Вроде! Они состоят при знатной даме. Все ее прихоти исполняют.

– Тогда это они!

А меня будто кто бритвой по сердцу полоснул. Незнакомое чувство ревности стало поднимать крышку парового котла негодования. Я чуть не взорвался, но потом взял себя в руки.

– Но меня то она не приглашала! – я обиженно поджал губы.

Мой приятель многозначительно хмыкнул.

– Не приглашала! Она сейчас из-за тебя как угорелая носится по городу. Как только я ей сказал, что ты приезжаешь, прическу побежала делать. Хочешь, пойдем глянем на нее в парикмахерскую? Тут недалеко.

Меня уговаривать не надо было. Данила перехватил, мой мимолетный взгляд брошенный на розу.

– Ей?

– Угу!

– Вот и хорошо! Искупишь за один раз две вины; что не писал, и что не звонил. Она ведь еще тощее стала. И винегрет-отруби не помогли.

– Конституция такая! – сказала моя бабушка.

Данила отрицательно покачал головой.

– Сохнет, по Максиму… Га…га. га!

Мой дружок сам взялся упаковывать розу. Сначала он ее завернул в тот красивый целлофан, что мне дали в цветочном киоске, а потом обернул несколько раз газетами.

Новая парикмахерская была недалеко. Перед тем как зайти в нее, Данила вручил мне огромный бумажный сверток.

– Вручай сам! Мне она как бы до одного места!

Когда мы зашли в кудрезавивальню, Настя сушила под колпаком-феном голову и одновременно болтала с двумя подружками. Увидев меня, она неожиданно налилась краской и стала пунцовой. Подружки недоуменно смотрели на меня. А я стал разворачивать газеты. Ну и накрутил же их мой дружок, можно было подумать, что мы собрались с ним на Северный полюс. Когда последняя газета спала, из прозрачной упаковки выглянула кремовая роза. Именно из-за таких моментов дамы прощают, нам мужчинам все наши промахи. Внимание, оказанное при подружках и завистливых соперницах – втройне ценно. Я подошел к Насте, протянул цветок и сказал:

– Это тебе!

Настя хлопала ресницами и молчала. Роза продолжала оставаться у меня в руках. Я испугался. А вдруг не возьмет? Не мог же я предположить, что наша с Данилой подружка растеряется. Цветы ведь первый раз я ей дарил. А Настя непроизвольно спросила:

– Из Москвы?

За моей спиной вырос Данила.

– О. о, – начал он ее стыдить, – а то непонятно, что оттуда! Обязательно надо всем объявить, что к тебе Макс из самой столицы приехал. А ты его даже на Новый год не пригласишь. Баранов наприглашала в гости, а его нет! Хочешь я еще хряка, приведу. Во, будет Баранам кумпания.

Мой дружок своим злым языком мертвого поднимет из могилы. Настя сразу пришла в себя, величественно взяла цветок, сделала книксен и сказала:

– Мерси!

– Ты не отделаешься мерси, ты лучше в гости его пригласи! – продолжал бухтеть Данила. Ну, кто его просит выступать в роли адвоката? Настя рассвирепела.

– Будешь под ногами путаться, я твое приглашение отменю! – пригрозила она Даниле. Но тот только расхохотался.

– Фи, нашла чем испугать! У меня, между прочим, есть официальная открытка, твоей рукой написанная. Я если надо и ОМОН вызову. Он меня на руках внесет и за стол посадит. Поняла?

– Гусь лапчатый! – огрызнулась Настя.

Она цвела и пахла и озиралась по сторонам. Ей при великом скоплении народа, были преподнесены цветы. Неважно, что всего один цветок. И где? В брадобрейне. Завтра пол города будет знать, какой у нее кавалер. И она сама же еще обзвонит всех своих подружек и разукрасит момент вручения. Фурор был полнейший. Настя улыбнулась счастливейшей улыбкой и торжественно объявила:

– Максим. Я жду тебя в десять часов вечера на встречу Нового года. И этого хряка можешь захватить с собой! – она показала на Данилу. Мой дружок и ухом не повел. Он тащил меня из парикмахерской. Только выйдя на улицу, я почувствовал, что у меня по спине льется градом пот. Нелегкое, оказывается дело, вручать цветы. Ничего, подумал я, в следующий раз буду умнее. Кота в дом к Насте пусть заносит Данила.

– Ну, что будем делать? – спросил меня мой дружок. Будь на дворе лето, такой вопрос сроду бы не возник, мы бы сразу пошли на озеро. А зимой холодно, начинаешь думать, где укрыться.

– Спина мерзнет! – я неприятно поежился.

– А представляешь, – со смехом заявил мой дружок, – говорят, снежный человек в округе появился. Босиком бегает. И ему не холодно. Только я этому не верю.

Второй раз за один день, я слышу одну и ту же историю. Я предложил Даниле пойти ко мне домой и по пути стал выспрашивать подробности.

– Болтают тут разное мужики у магазина! – ответил он, – Да кто им поверит? Они же водку пьют. Снежный человек бывает в горах. А у нас, откуда ему взяться? У нас не горы, а леса.

– А какой он хоть из себя?

– Да вроде в шкуре говорят! И в то же время босиком. Вот ты Макс, сколько времени на снегу сможешь босиком выдержать?

– Ну, минуту максимум!

Данила одобрительно кивнул головой.

– Правильно! Минута, ну две, предел! А тут представь, босиком всю зиму. Не верю я ни в какую чертовщину. Помнишь, говорили, что в озере плавает чудище? А это торговец с птичьего рынка выпустил в озеро крокодила. Так и здесь, наверно. Может быть, кто из этих новых, – Данила показал в сторону особняков выросших на берегу озера, – купил для развлечения гориллу, а потом ее выпустил. Или она сама сбежала. Вот и бегают сейчас босиком, одна горилла и два гамадрила.

Мой дружок расхохотался, а потом решил со мной посоветоваться:

– Скажи лучше, чтобы мне подарить Насте на Новый год?

Я успокоил его и сказал:

– Мы ей вдвоем подарим кота, сибирского. Дорогой он. Почти десять тысяч стоит, а может быть и больше.

Зря я упомянул о стоимости. У моего приятеля сразу ушки выросли на макушке. Он быстро стал соображать, какую выгоду можно извлечь из этого дела. И придумал.

– А нельзя его на завод оставить? Соседям породу будем за деньги улучшать!

– Кастрированный он! – разочаровал я своего приятеля.

Данила сразу потерял интерес к коту и стал о чем-то сосредоточенно думать. Затем, видя, что я поеживаюсь от холода, предложил мне:

– Надо в тепло спрятаться. Смотрю я, ты замерз. Пойдем к твоим старикам. Заодно и подарок мой мне покажешь. Чего ждать до вечера, до Нового года? А то у меня уже терпения нету, все лопается внутри, так хочется посмотреть, что ты мне привез.