Наталия Кузнецова - Дело о черном вороне Страница 4

— Дня через два, да? — обратился Артем к маме. — Пока тетя Нина сделает все свои дела, мы побудем у Гарика, а уж потом на все лето вернемся в Медовку.

— Ну что ж, — смирился Владислав Николаевич, — я прямо сегодня созвонюсь с Соболевым.

— И с нашими мамой и папой, ладно? — заглянул ему в глаза Ромка.

Но отец Гарика позвонил им сам, переговоры оказались несложными, и поездка друзей на Десну была предрешена.

К отъезду брат с сестрой стали готовиться заранее. В тот же вечер, вернувшись от Артема, каждый собрал свою сумку, причем Ромка, конечно же, прихватил с собой все свои сыщицкие причиндалы: авось пригодятся.

Во время сборов и потом тоже Дик ходил за Лешкой по пятам, чувствовал, наверное, что хозяйка снова решила его покинуть. Лешка обняла пса за шею и прошептала ему на ухо:

— Придется тебе, мой дорогой, еще потерпеть. Погуляешь во дворе с папой, а через недельку я тебя обязательно возьму с собой в Медовку.

Дика она решила не брать с собой по двум причинам. Поскольку там, у Гарика, уже была собака, то неизвестно, как с ней уживется ее не очень-то компанейский четвероногий друг. Но главное было не в этом. Лешку не оставляла все та же тревожная мысль: а вдруг когда пес увидит своего бывшего хозяина, то вспомнит прошлое, снова полюбит его и забудет о ней, а тогда и Никита передумает и с чистой совестью отберет у нее собаку. К чему же так рисковать?

Тем более что не только Олег Викторович, но даже и Валерия Михайловна была согласна сколько угодно гулять с Диком, лишь бы дочь как можно скорее увезла из дома ее головную боль — ушастого большеглазого зверька, который, по ее мнению, нарочно портил все, что попадалось под его когтистые лапки. Каким-то образом вредный ай-ай, лихо преодолевая все запоры, периодически выбирался из железной клетки и творил свои безобразия. Лешка сама слышала, как мама однажды жаловалась своей сослуживице:

— Как представлю, что этот негодник еще подстроил, пока меня нет дома, все из рук на работе валится. Подумать только, какую здоровую дыру в почти новом диване проковырял!

А за своих детей Валерия Михайловна нисколько не волновалась, так как узнала, что в загородном доме их будет окружать целый штат прислуги, и купаться в реке, и кататься на лошади, а также ходить в поселок они будут под присмотром взрослых.

— Расскажете потом, как люди живут, — только и сказала она.

Глава III

КУХАРКИНЫ СТРАДАНИЯ

Через день за Ромкой с Лешкой заехал огромный темно-синий джип «Мерседес». Точь-в-точь такой, какой Ромка предполагал приобрести, когда вырастет и станет знаменитым сыщиком. За рулем джипа сидел нестарый мужчина с мощным торсом, грубоватым лицом и квадратным подбородком. То есть выглядел так, как и положено телохранителю, а ребята уже знали, что водитель «Мерседеса» исполняет еще и эту обязанность.

Ромка оглянулся по сторонам в надежде, что Олег Пономарев заметит, на каких крутых тачках теперь разъезжают они с Лешкой, но ни Олега и никого другого во дворе, к его великому сожалению, не оказалось.

А из джипа выскочил Артем, хотел взять у Лешки клетку с притихшим зверьком, но она отдала ему только свою сумку, а клетку поставила к себе на колени. Руконожка огромными глазами смотрел через металлические прутья и настороженно поводил большими ушами. Зверьку не нравилось, что его куда-то везут, и Лешка боялась, как бы ай-ай и в самом деле не уколол Артема своим длинным когтем.

А машина направилась к центру города.

— Мы за Никитой едем? — поглядев в окно, спросил Ромка.

— Нет, — ответил шофер. — Это прямой путь к Калужскому шоссе, по которому можно попасть на Десну.

А Артем сказал:

— К Никите из Питера совершенно неожиданно нагрянули гости, поэтому он присоединится к нам позже, когда они уедут.

— А где его мама? Почему мы никогда ее не видели и ничего о ней не знаем? — заинтересовалась Лешка.

— У Никиты мамы нет, она погибла, когда он был совсем маленьким.

— Правда? А мы и не знали. Бедный Никита! — расстроилась девочка, подумав, как бы они с Ромкой жили без мамы, с одним только папой. Это было страшно, просто жутко себе представить, и она отогнала такие ужасные мысли.

А Ромка рассудительно заметил:

— Я думаю, Николай Никитович старается вовсю, чтобы его сын не чувствовал себя обделенным.

— Да, — подтвердил Артем, — он только для Никиты и живет.

Вскоре они вырвались из душного, с раскаленным от жаркого июньского солнца асфальтом города и промчались сначала по широкой современной трассе, а потом свернули на узкую дорогу. Через некоторое время перед ними предстал современный поселок, состоящий из высоких двухэтажных коттеджей, и Лешка уж было решила, что они добрались до места, но водитель не остановился, и дорога снова вывела их в лес, а потом углубилась в деревню с небольшими крестьянскими домиками, обычными садами и обнесенными плетнями огородами.

— Приехали, — вскоре объявил водитель и пояснил: — Раньше у них здесь тоже такой дом был, а потом на его месте они другой построили, не захотели в охраняемый поселок переезжать. И правильно — другого такого места не сыщешь.

А вскоре и ребята, ощутив свежий, пропитанный запахом хвои воздух, согласились с этим утверждением.

Усадьба Соболевых была окружена высоким сетчатым забором. К высоким металлическим воротам примыкал небольшой домик из красного кирпича. Едва машина приблизилась, ворота бесшумно распахнулись. «Мерседес» въехал внутрь двора и остановился.

Друзья выбрались из машины, а навстречу им, радостно улыбаясь, по белокаменной дорожке, проложенной по ярко-зеленому газону с аккуратно подстриженной травой, торопился Гарик. За ним, высунув от жары длинный язык, неуклюже переступая лапами и тряся некупированными ушами, бежал толстый желтый боксер. Задрав вверх складчатую морду, пес несколько раз для порядка гавкнул, а потом приветливо завилял длинным тонким хвостом.

— Урод, но симпатичный, похож на бочку на ножках, — так охарактеризовала Фреда Лешка и на всякий случай прижала к себе клетку с Аечкой, вспомнив, с каким грозным рыком встретил незнакомого зверя ее Дик. Но пес при виде клетки и ухом не повел. Он, как и хозяин, безудержно радовался новым гостям и ни на что другое не обращал внимания.

— Фред сразу понял, что вы свои. Мы с ним вас с раннего утра дожидаемся. А это и есть самый редкий в мире зверь? — указал на клетку Гарик.

Напуганный зверек изготовился отразить любое нападение. Он отпрянул в угол клетки, воинственно выставил вперед когтистые лапки и задрал вверх пушистый хвост.

— Не бойся, мой маленький, здесь тебя не обидят, — с нежностью сказала Лешка и уточнила: — Почти самый редкий. Руконожки живут только на Мадагаскаре и теперь вот еще у меня. Я читала, что во всем мире в зоопарках их раз-два и обчелся. Класс, да?

— А твои родители с сестренкой уже уехали? — перебил ее брат.

Гарик кивнул, и улыбка на его веснушчатом лице тут же потухла.

— Они мне оттуда уже звонили. Никто пока не знает, сколько времени они там пробудут и что скажут врачи.

Отзывчивая по характеру, Лешка поставила себя на место Гарика и, явственно ощутив, как ему сейчас тяжело, сочувственно кивнула.

— Ожидание — самое противное, что есть в жизни. Но время пройдет быстрее, чем ты думаешь, и мне почему-то кажется, что все будет хорошо. А пока мы будем стараться, чтобы ты не чувствовал себя одиноким.

И мальчик снова улыбнулся.

— Спасибо тебе, вам всем, что приехали.

Из будки вышел пожилой человек с густыми черными бровями, кивнул ребятам и поздоровался за руку с шофером-телохранителем.

— Это, значит, и есть вся ваша охрана? — сощурился Ромка.

— Не вся, они дежурят посменно. Если бы мы жили в коттеджном поселке, то охрана бы нам не требовалась, но у нас усадьба в деревне, и мама с папой не хотят за нас волноваться. У наших соседей так же, — Гарик кивнул вправо, где виднелся еще один особняк за высоким забором.

— А если мне срочно понадобится в Москву?

— Мы попросим Григория Михайловича, — указал мальчик на шофера, — и он тебя туда отвезет.

Но Ромку такой ответ не устроил.

— Это что же получается? Что мы здесь как в тюрьме будем? Шаг вправо, шаг влево — расстрел? За ограду ни в какую? А часового на вышке у вас, случайно, нет?

— Рома, что ты мелешь? — успев кругом осмотреться и оставшись очень довольной, прошептала Лешка.

Подобные особняки, с белоснежными колоннами у входа, с ажурными балкончиками и широкими лоджиями она раньше видела разве что в кино и на журнальных снимках. У Лешки еще не прошло желание в будущем заняться дизайном, интерьерным либо ландшафтным, причем чаша весов все больше склонялась в сторону последнего. А представшая перед ней усадьба: и сад, и цветники, и беседки, и перголы — легкие конструкции, снизу доверху обвитые вьющимися растениями, и альпийские горки — затмевала самое богатое воображение.