Астрид Линдгрен - Суперсыщик Калле Блумквист Страница 4

- Ух! Надеюсь, они не бродят здесь как привидения, - сказала Ева Лотта и стала спускаться вниз по лестнице, робко оглядываясь по сторонам.

- Кто его знает, - сказал дядя Эйнар. - Подумать только, а вдруг явится старое замшелое привидение да как ущипнет тебя! До синяков! Вот так!

- Аи! - воскликнула Ева Лотта. - Перестаньте щипаться! Теперь-то уж точно у меня будет синяк!

Она гневно растирала свою руку.

Калле и Андерс рыскали вокруг, как две ищейки.

- Подумать только, если бы остаться внизу сколько хочешь! - восхищенно воскликнул Андерс. - И составить карту развалин и подземелья. Да еще устроить здесь секретное убежище.

Он заглянул в темные тайные ходы, разветвлявшиеся во все стороны.

- Здесь можно разыскивать человека целых две недели и не найти ничего, даже маленькой пушинки. Если совершишь какое-нибудь преступление и захочешь спрятаться, то лучше места, чем эта тюряга, не найти.

- Ты так думаешь? - спросил дядя Эйнар.

Калле бродил вокруг, уткнувшись носом чуть ли не в самую землю.

- Боже мой, что ты делаешь? - поинтересовался дядя Эйнар.

Калле чуть покраснел.

- Я только хочу посмотреть, не осталось ли каких-нибудь следов после всех этих бедолаг, сидевших здесь в тюрьме!

- Дурачок! - сказала Ева Лотта. - После них здесь перебывала уже уйма народу.

- Дядюшка Эйнар, вы, наверное, и не знаете, что Калле у нас - суперсыщик?

Голос Андерса, произнесшего эти слова, звучал чуть насмешливо и высокомерно.

- Подумать только, а я и не знал! - произнес дядя Эйнар.

- Да, это правда, и он один из самых лучших на свете. Он - суперсыщик!

Калле угрюмо уставился на Андерса.

- Никакой я не сыщик, - сказал он. - Но мне интересно думать о всяких таких вещах. Например, о мошенниках, которые попадаются с поличным… Что худого в таких мыслях?

- Абсолютно ничего, мой милый мальчик. Надеюсь, ты скоро поймаешь целую шайку мошенников, свяжешь их и отведешь в полицию.

Дядя Эйнар снова заржал как лошадь. Калле же злился, что никто не принимает его всерьез.

- Не забивай себе башку! - продолжал Андерс. - Ведь самое большое преступление в этом городе произошло тогда, когда Хромой Фредрик спер в церкви кружку с пожертвованиями. Да и то вернул ее обратно, как только протрезвился.

- А теперь он всегда по субботам и воскресеньям сидит в кутузке, так что даже такого преступления ему не повторить, - засмеялась Ева Лотта.

- А не то мог бы, Калле, спрятаться в следующий раз за его спиной и поймать мошенника с поличным, - сказал Андерс. - Так что на твоем счету был бы хоть один негодяй.

- Не будем злорадствовать, - сказал дядя Эйнар. - Вот увидите, в один прекрасный день господин суперсыщик утрет вам нос и схватит за руку кого-нибудь, укравшего шоколадку в лавке его папы.

Калле весь кипел от злости. Ну ладно, пусть уж Андерс и Ева Лотта смеются над ним, но больше никто не смеет этого делать, а уж меньше всего пересмешник дядя Эйнар.

- Да, милый Калле, - сказал дядя Эйнар. - Будешь молодцом, если справишься со всеми этими делами! Нет, нет, оставь, брось сейчас же!

Последние слова относились к Андерсу, который, вытащив огрызок карандаша, приготовился расписаться на гладкой каменной стене.

- А разве нельзя?! - удивилась Ева Лотта. - Давайте все распишемся и поставим сегодняшнее число. Вот будет классно! Может, мы придем сюда еще много раз, когда станем жутко-прежутко старыми, ну, лет по двадцать пять или что-нибудь в этом роде. Вот было бы здорово - найти наши имена здесь внизу!

- Да, они напомнили бы нам о нашей былой молодости, - сказал Андерс.

- Ну ладно, делайте тогда что хотите, - согласился дядя Эйнар.

Калле было заупрямился и сначала не желал вместе со всеми писать свое имя на стене. Но потом передумал, и вскоре уже все три имени были аккуратно написаны в один ряд на стене: «Ева Лотта Лисандер, Андерс Бенгтссон, Калле Блумквист».

- А вы, дядюшка Эйнар, разве не хотите написать и свое имя тоже? - удивилась Ева Лотта.

- Можешь быть абсолютно уверена, что я делать этого не стану, - сказал дядя Эйнар. - Вообще-то здесь холодно и сыро. А это не очень полезно для моих старых костей. Пошли-ка лучше на солнышко!

- И еще одно, - продолжал он как раз в тот самый миг, когда за ними снова закрылась дверь. - Мы здесь не были, понятно? Никакой болтовни!

- Что еще за новости, почему нам нельзя никому говорить об этом? - недовольно спросила Ева Лотта.

- Нет, моя прекрасная юная дама! Это - государственная тайна! - заявил дядя Эйнар. - И не забывай об этом! А не то я, может, снова тебя ущипну.

- Только попробуйте, дядюшка! - пригрозила дяде Эйнару Ева Лотта.

Когда они вышли из-под сумрачных сводов развалин замка, солнечный свет ослепил их, а жара показалась почти невыносимой.

- А что, если я попытаюсь завоевать среди вас некоторую популярность? - спросил дядя Эйнар. - Если я предложу вам по стакану лимонада с пирожными в Кондитерском саду?

Ева Лотта милостиво кивнула:

- Иногда, дядюшка, ваш котелок варит неплохо!

В кафе на свежем воздухе им достался столик возле самого барьера, на спуске к реке. Оттуда можно было бросать крошки хлеба маленьким голодным окунькам, которые приплывали к ним со всех сторон и чуть ли не выскакивали на поверхность воды. Несколько высоких лип отбрасывали приятную тень. А когда дядя Эйнар заказал целое блюдо пирожных и три стакана лимонада, даже Калле начал находить его присутствие в городе вполне терпимым.

Дядя Эйнар раскачивался на стуле, бросал крошки хлеба окунькам, барабанил пальцами по столу и насвистывал песенку, а потом вдруг сказал:

- Ешьте сколько влезет, но только быстрее! Не можем же мы сидеть здесь целый день!

«Какой-то он чудной! - подумал Калле. - Вот уж непоседа! Никогда не хочет заниматься подолгу одним и тем же».

Он все больше и больше убеждался в том, что дядя Эйнар - натура беспокойная. Сам Калле сидел бы в Кондитерском саду сколько душе угодно, наслаждаясь и пирожными, и маленькими веселыми окуньками, и солнцем, и музыкой. Он не мог понять, как можно торопиться уйти отсюда.

Дядя Эйнар посмотрел на часы.

- Верно, стокгольмские газеты уже пришли. Пора! Ты, Калле, молодой и шустрый, сбегай-ка в киоск и купи мне какую-нибудь газету!

«Ясное дело, кроме меня бегать некому», - подумал Калле.

- Андерс значительно моложе и шустрее меня! - сказал он.

- В самом деле?

- Да, он родился на пять дней позже! Хотя он, разумеется, не такой услужливый! - сказал Калле, поймав на лету крону, брошенную ему дядей Эйнаром.

«Но зато я, по крайней мере, загляну в газету, - сказал самому себе Калле, купив газету в киоске. - Посмотрю хотя бы заголовки и картинки».

Газета была почти такой же, как всегда. Сначала множество материалов об атомной бомбе и еще больше - о политике, которые никому не интересны. А потом: «Автобус сталкивается с поездом», «Жестокое нападение на пожилого человека» и «Бодливая корова сеет панику», «Крупная кража драгоценностей…» и «Почему так высоки налоги?».

«Ничего особо интересного», - решил Калле.

Но дядя Эйнар жадно схватил газету. Торопливо перелистав ее, он добрался до последней страницы, где были напечатаны «Последние новости». Тут он углубился в чтение какой-то статьи и даже не услышал, когда Ева Лотта спросила его, можно ли ей взять еще пирожное.

«Что может так здорово интересовать его?» - подумал Калле.

Ему страшно хотелось заглянуть в газету через плечо дяди Эйнара. Но он не был уверен, что тому это понравится. Дядя Эйнар явно прочитал только одну статью, потому что газета выпала у него из рук и он даже не пытался поднять ее и взять с собой, когда они сразу после этого ушли из Кондитерского сада.

На Стургатан расхаживал, исполняя свои служебные обязанности, полицейский Бьёрк.

- Привет! - крикнула Ева Лотта.

- Привет! - ответил, отдавая честь, полицейский. - Ты еще ниоткуда не свалилась и не сломала себе шею?

- Пока нет, - весело ответила Ева Лотта. - Но завтра я собираюсь влезть на вышку в Городском парке, так что тогда, возможно, это произойдет. Если, разумеется, вы, полицейский Бьёрк, не явитесь туда и не снимите меня с вышки!

- Я попытаюсь, - ответил полицейский и снова отдал ей честь.

Дядя Эйнар ущипнул Еву Лотту за ухо.

- Вот как, ты водишь дружбу с полицейскими властями! - сказал он.

- Аи, отстаньте! - пискнула Ева Лотта. - Разве он не милый, ну прямо до смерти.

- Кто? Я? - спросил дядя Эйнар.

- Еще чего! - фыркнула Ева Лотта. - Ясное дело, полицейский Бьёрк.

У скобяной лавки дядя Эйнар остановился.

- До свидания, малявки, - попрощался он. - Я ненадолго зайду сюда.

- Чудесно! - воскликнула Ева Лотта, когда он исчез.

- Да, ты права, хоть он и приглашает в Кондитерский сад, но когда сам вечно торчит рядом, тут не разойдешься, - согласился Андерс.

Андерс и Ева Лотта немного поразвлекались, стоя на речном мосту и состязаясь, кто дальше плюнет в реку. Калле в этом не участвовал. Ему внезапно пришло в голову: а не посмотреть ли, что же дядя Эйнар купил в скобяной лавке? «Самая обыкновенная рутинная работа! Азбука сыскного дела», - сказал он самому себе. Ведь о человеке можно многое узнать хотя бы по тому, что он покупает в скобяных лавках. «Если дядюшка Эйнар купит электрический утюг, - раздумывал Калле, - значит, он - хозяйственная натура, а если самоходные санки, да, если самоходные санки… значит, он - немного не в себе! Сейчас, когда снега нет, а на дворе - лето, зачем ему самоходные санки? Спорю, охотится он вовсе не за санками!»