Иоанна Хмелевская - Сокровища Страница 4

— И из этого вытекает «в-третьих»! — подхватил Павлик. — Значит, второй человек о сокровищах ничего не узнал. Ведь вот на этом клочке ясно написано — «больше по этому адресу не пи...» Не пиши, что же еще? Наверное, конспирация.

— Но ведь этот первый человек предлагал писать до востребования? Может, они договорились и переписывались на «до востребования»? — возразила Яночка.

— Как они могли догадаться? Ведь второй человек письма не прочел и до востребования ничего не знал!

— Может быть... И тогда этот второй человек и в самом деле может ничего о сокровищах не знать! Письмо послано в этом году, даже если предположить, что отправлено в самом начале года, они запросто могли не успеть провернуть операцию с сокровищами!

— И вообще могли потерять друг друга! — с воодушевлением подхватил мальчик. — Видишь, он пишет: «Уезжаем рано». Уехали — и с концами!

— Почему ты решил, что «уезжаем»? — возразила дотошная сестра. — Ведь начало слова оторвано. Там могло быть: «Приезжаем».

— Какое «приезжаем»! — не согласился брат. — Если бы приезжали, на кой ему писать кому-то о сокровищах? Сам бы ими занялся! И при чем тогда «до востребования»?

— Возможно, ты и прав. Ладно, в-четвертых, они потеряли друг друга. Первый уехал, второй не получил письма и продолжает писать по старому адресу, но первого уже нет там...

— И выходит, в-пятых...

— И выходит, в-пятых, первый не мог добраться до сокровищ!

Павлик принялся энергично кивать головой, соглашаясь с сестрой, и в то же время выдвигая возражения:

— Да, именно так! Нет, не совсем так! Гляди, что у них написано. С чем-то надо справиться, первый уверяет, что второй справится одной левой, а сам он почему-то не мог! И еще там фигурирует какая-то каменоломня или карьер. Почему же он сам не занялся сокровищами? Может, инструментов у него не было подходящих, а раздобыть их не хватило времени, потому что надо было уезжать? Видишь — «Рано уезжаем». Нет, «Уезжаем рано»! Наверное, раньше, чем он думал!

— Ну так с чем же ты не согласен? И я о том же говорю — не успел добыть сокровища! Тут мы с тобой одного мнения. Да или. нет?

— Да, и сокровища до сих пор лежат там, где лежали, — подтвердил брат с волнением.

— Тогда, считай, с первым этапом мы покончили, — сказала обстоятельная сестра. — Приступаем ко второму.

— К какому еще второму?

Не отвечая, девочка сосредоточенно, наморщив лоб, рассматривала сквозь лупу сохранившийся фрагмент почтового штемпеля на марке.

— Гляди, червячки, — произнесла она наконец.

Брат отобрал у сестры марку и лупу. И в самом деле, на штемпеле просматривалась мелкая черная вязь арабских буквочек, напоминающая орнамент.

Мальчик издал победный клич:

— Ха! И в самом деле! Арабские письмена.

— Вот это и есть второй этап, — пояснила сестра, с трудом сдерживая волнение. — Нам предстоит узнать, откуда послано письмо, ведь само название «Махдия» еще ни о чем не говорит.

— Как это не говорит? По названию города запросто можно узнать страну. К тому же помогут арабские червячки. Значит, одна из арабских стран!

— Ну и что? Ты знаешь, сколько этих арабских стран в мире? Сирия, Ливан, Ирак, Ливия, Иордания... Всех не перечислишь!

— И еще Арабские Эмираты, — удрученно согласился Павлик. — Ты права, множество! Хорошо, что ты так увлекаешься географией! Вот когда нам пригодится, что у тебя пунктик на почве географии!

Павлик взял в руку клочок письма и повернул его обратной стороной.

— Гляди-ка, тут что-то нарисовано!

Рисунок представлял собой что-то вроде карты. Кружок с надписью «Тиарет» обозначал населенный пункт — город или поселок. От этого кружочка веером расходились извилистые линии, явно обозначающие дороги. На одной из них располагалась упомянутая в письме Махдия, тоже с кружочком. Видимо, отправитель письма так наглядно проиллюстрировал его содержание.

— Тиарет, — вслух прочел Павлик. — Похоже на название города.

Встав на четвереньки, Яночка нагнулась над разложенными на полу клочками письма и в который уже раз перечитывала их.

— Махдия, правильно, об этом написано в письме. «Потом отправляйся в Су...» Интересно, что такое «Су»?

— Тоже какое-то географическое название, наверное.

— Возможно, но какое?

— Ну что ты никак не догадаешься? — рассердился брат. — Неужели так трудно догадаться, что за страна такая? Ведь известны не только Тиарет и Махдия, но и Обезьянье ущелье! А теперь вот и еще это Су.

— Обезьяньи ущелья могут быть во всех странах мира! — обиделась сестра. — Я бы уж предпочла какое другое ущелье. Например, Ущелье слонов. Или, еще лучше, Тигровое ущелье! Или Ущелье крокодилов!

— А какая тебе разница — обезьяны или крокодилы?

— Да потому, что на свете нет страны, в которой не водились бы обезьяны, а вот слоны и крокодилы водятся только в некоторых. Тогда легче было бы отгадывать. Пока же я знаю лишь два пути.

— Какие?

— Первый: с лупой в руках осматривать по кусочку все подряд арабские страны, выискивая эти названия. Это могут быть очень маленькие населенные пункты, и наверняка оно так и есть, большие города я помню.

— А второй путь?

— А второй — просмотреть дедушкины марки и попытаться найти среди них с такими же червячками...

Она не договорила. Одна и та же мысль пришла в головы брата и сестры одновременно, и они оба, вскочив на ноги, бросились к марке. Яночке первой удалось завладеть лупой.

Название страны было написано на марке четкими латинскими буквами. Под лупой они были явственно видны.

— АЛЖИР! — с торжеством произнесла Яноч-ка. — Второй этап пройден!

— Ну, если мы с тобой в таком темпе расправимся и со всеми последующими этапами, сокровище будет в наших руках очень скоро! Не успеем оглянуться, как разбогатеем! — недовольно заметил Павлик. — Надо же, не смогли сразу сообразить — на марке должна быть страна! Наверное, это макулатура так действует... отупляюще. Ладно, давай все-таки займемся этой самой макулатурой.

И мальчик вновь принялся сортировать и складывать макулатуру. Сестра не последовала его примеру. Задумчиво глядя куда-то вдаль, Яночка спросила брата:

— Чтобы искать сокровище в Алжире, надо, как минимум, быть в Алжире. Может, ты знаешь способ, как туда попасть?

Павлик вдруг застыл, прижимая к груди кипу газет.

— Знаю! — неожиданно ответил он. И повторил уже не столь уверенно: — Думаю, что знаю. То есть... того... мне кажется, знаю. Молчи, пока ничего не говори. Подождем до завтра.

А завтра Павлик очень долго не возвращался из школы. Яночка вся извелась от ожидания. Куда подевалось ее обычное хладнокровие? Решила заняться делом, так легче ждать, и сама не заметила, как привела в порядок всю оставшуюся макулатуру. Осталось лишь связать уложенные пачки бечевкой.

Павлик вернулся только к обеду. После обеда занялись связыванием пачек, причем детям активно помогал отец. Он не переставал удивляться, зачем детям такое огромное количество этого бумажного хлама, заполнившего их прихожую. Павлик в который уже раз объяснял, что это разнарядка на весь класс, а у него собирали лишь по причине большой жилплощади, что макулатуру собирают раз в год и что завтра ее уже не будет. Если, конечно, завтра папа поможет избавиться от нее, перевезет на своей машине. Хотя, нет, не завтра. Лучше послезавтра.

— А почему послезавтра? — услышав последние слова сына, поинтересовалась пани Кристина, которую угораздило как раз в этот момент выйти в прихожую. — Я рада была бы избавиться от этого хлама уже сегодня. Почему не завтра? Зачем откладывать на послезавтра?

Не мог же Павлик объяснять матери, что сначала должен договориться со всем классом, чтобы двадцать девять человек явились в школу к определенному часу, когда он будет раздавать макулатуру. Каждый из его одноклассников возьмет свои десять кило и собственноручно отнесет свою норму на школьный склад макулатуры, где в особой ведомости заполучит напротив своей фамилии заветную галочку. Родители ни в коем случае не должны узнать о дурацком пари сына! А он никак не мог предположить, что сестра провернет одна всю оставшуюся работу, и не договорился с одноклассниками сегодня, хотя и мог. Если бы знал, с утра и договорился. А поскольку оба, и папа, и мама, вопросительно смотрели на сына, ожидая разъяснений, почему именно только послезавтра он может избавиться от макулатуры, Павлик решил признаться. В данном случае он мог сказать правду.

— Не будем же мы сами перетаскивать все эти триста килограммов! — возмущенно заявил мальчик. — Созову весь класс, пусть таскают. А созывать на завтра уже поздно.

Папа взглянул на гору пачек с макулатурой и поспешил согласиться с доводами сына. Мама тоже взглянула, тяжело вздохнула, махнула рукой и ушла, чтобы не видеть этого безобразия. Наконец-то Яночка и Павлик могли уединиться в своей комнате.