Владимир Аверин - Звезда пентбола Страница 4

 Чипс рассчитался с барменом, взял два килограмма свиных ребрышек в ярком фирменном пакете, на котором красовалась эмблема и адрес пивного бара "Корона", и вышел на улицу. Дуст подвинулся, и Чипс сам сел за руль своей "Нивы".

 - Зачем ты купил эту отраву? - брезгливо поморщился Дуст, заглянув в пакет. - В половинке этого ребрышка жира больше, чем в целом пингвине. Это реально вредно для здоровья.

 - Это я не тебе купил, а Боксеру, - сказал Чибисов, направляя автомобиль к проспекту. - Он, бедный, в своей деревне нормальной пищи давно не видел. Питается небось грибами да лягушками. Пусть порадуется гостинцу.

 Дуст небрежно бросил пакет с ребрышками на заднее сиденье и обратился к дружку:

 - Слушай, братан, я давно хочу сделать тебе одно предложение. Давай сначала его обсудим вместе, а потом перескажем Боксеру.

 - Ну, предлагай.

 - Я думаю так: пора нам с тобой реально подумать о будущем. Ну, в смысле, зарабатывать не на хлеб с маслом, а реально большие деньги - чтобы обеспечить старость.

 - Долго думал? - следя за дорогой, поинтересовался Чипс.

 - Долго. Несколько дней.

 - И что надумал?

 - Надо расширяться. Сейчас мы покупаем товар на двоих, вдвоем продаем и прибыль делим на двоих. Так?

 - Ну так.

 - Это явно неправильно. Чтобы реально заработать, надо разделиться. Ты покупаешь и продаешь свой "пластилин, а я - свой. Тогда прибыли будет в два раза больше. Врубаешься? И мы сможем реально обеспечить свою старость, да еще на хлеб с маслом хватит.

 - Чтобы обеспечить старость, надо не наркоту продавать, а на баяне выучиться играть, - сказал  Чипс.

 - Почему? - нахмурился Дуст. - В смысле, зачем?

 - Ты же о будущем думаешь, а игра на баяне - это очень хорошая профессия. Сколько ты еще собираешься наркотой торговать? Ну год-два. А что потом? А потом или тебя в тюрьму посадят, или ты сам сядешь. На иглу! Так со всеми бывает, мне про это Боксер рассказывал. Наркотой торговать опасно, а на баяне наяривать запросто. Меня вот, например, родители учили в детстве. Мне отец так и говорил: "Учись, сынок. Музыкант всегда и везде нужен ". И он прав. На свадьбе играть, на похоронах, на юбилеях. - Чипс заложил крутой вираж и выехал на проспект. - Или в армию, например, пойдешь - другие маршируют, а ты сидишь в Красном уголке, репетируешь.

 - Пожалуй, ты прав. Я об этом пока не размышлял, - задумчиво сказал Дуст.

 - Или в метро можно играть, - продолжал Чипс, лихо ведя автомобиль по проспекту. - Если без ног останешься.

 - Почему без ног? - встревожился Дуст.

 - Это я к примеру, - успокоил его Чипс. - Например, ноги оторвет или ослепнешь, так с баяном на кусок хлеба всегда заработаешь. Я в кино видел, как слепой музыкант на скрипочке играл, а прохожие ему денежки бросали. Знаешь, в этом смысле философам хорошо. Ноги-руки оторвут, ослепнет, а он лежит себе, философствует. Хорошо, спокойно, уютно! - Чипс расхохотался и, оставив позади пост ГАИ, вывел "Ниву" на широкое загородное шоссе.

 - Я понял, ты шутишь, - угрюмо произнес Дуст. - Напрасно. Я излагаю реально дельное предложение.

 - Лажу ты предлагаешь, а не дельное предложение, - возразил Чибисов. - Боксер - это голова! Он мужик с понятием. Он не зря поставил в "Короне" нас двоих. Все предусмотрел. Ты сам подумай хорошенько. Деньги беру я, а товар отдаешь ты. Даже не отдаешь, а показываешь место, где он лежит. Получается, что я не продаю наркоту, а просто беру деньги. А ты не передаешь гашиш из рук в руки, а просто указываешь место, / где он лежит, - значит, тоже не участвуешь в купле-продаже. Короче, доказать ничего невозможно. Менты нас заметут - а у них против нас нет никаких улик, понимаешь? Бывают, конечно, случайности. Попадется какой - нибудь особенно настырный мент, он и бультерьера в отделение посадит за то, что тот голышом по улице бегает. Но это уж как повезет, от случайностей никто не застрахован.

 - Да, так говорил Боксер, это его слова, я помню... - Дуст снова задумался. - Но раз он такой умный, пусть придумает, как мне морду лица вылечить. Прыщами маюсь который год, ничего не помогает. Врачи - козлы, только бабки берут, а толку ноль! Знал бы ты, сколько я за лечение выложил! И все без толку.

 - Раньше надо было думать, когда всякую дрянь нюхал, - ухмыльнулся Чипс.

 Дуст пропустил замечание дружка мимо ушей. Направив на себя зеркальце заднего вида, он горестно разглядывал свое лицо.

 - Мне же надо о будущем заботиться, личную жизнь строить. - Дуст стал аккуратно промакивать прыщи чистым носовым платком. - А я ни к одной нормальной девчонке не могу подойти из-за своей рожи. Да я все свои бабки отдам тому, кто меня вылечит! Пусть только принесет мазь, капли, короче, любое лекарство - я отдам все, что наварил на наркоте. Это я тебе точно говорю.

 Дуст еще долго жаловался на свою судьбу, не особенно заботясь о том, слушает его Чипс или только делает вид. Тот время от времени поддакивал, соглашаясь с дружком, а иногда просто кивал, не отвлекаясь от дороги. Чибисов умело вел машину по шоссе. Стрелка спидометра дрожала у ста тридцати и добиралась до следующей отметки, когда он обгонял грузовик или, впадая в азарт, хотел догнать мчащуюся впереди иномарку. В такие моменты Дуст напряженно смотрел на спидометр и крепче сжимал поручень над своей дверцей. После нескольких часов, проведенных в машине у бара "Корона", скорость сто сорок километров в час казалась ему смертельно опасной.

 - Хорошо бы до Мосихи с целой башкой доехать, - сказал он, когда Чипс, утопив в полу педаль газа, выскочил на встречную полосу и обогнал старую "Хонду". - Тем более что вон он, указатель, виднеется. - Дуст указал на показавшийся впереди дорожный щит с надписью: "д. Мосиха - 100 м".

 - Я тебе тысячу раз говорил, что нам не нужна Мосиха! Мосиха перед рекой! Перед мостом! А Боксер живет за мостом! - вскипел Чибисов. - Я тебе говорил тысячу раз! Тысячу! Если ты не запомнил, значит, ты меня не слушал! А если не слушал, значит, тебе плевать на то, что я говорю! Это неуважение! Я хочу, чтобы меня уважал человек, с которым я каждый день работаю! У меня опасная работа! У меня очень опасная работа! Мой напарник должен меня уважать! Я должен ему доверять!

 Чипс не на шутку разозлился. Он кричал и даже раза два ударил левой рукой по рулю.

 - Ну ладно, ладно, успокойся, - осторожно похлопал его по плечу Дуст: его удивила эта бурная реакция. - Нашел из-за чего напрягаться. За мостом так за мостом.

  Чипс взял себя в руки и спорить не стал. Он промчался мимо указателя, переехал по мосту через неширокую реку, сбавил скорость, скатился с шоссе в кювет, пересек лесополосу и промчался между двумя чахлыми кустами орешника. Теперь со стороны шоссе его "Ниву" видно не было. Через лес, между деревьями, только одному ему известными тропами он проехал еще несколько сот метров и оказался у старого полуразрушенного коровника с зарешеченными окнами без стекол. Здесь Чибисов остановил автомобиль и открыл дверцу. Вероятно, езда по этой скрытой дороге успокоила его, и он, глубоко вздохнув, сказал Дусту:

 - Братан, извини меня, я погорячился. Давай спокойно побазарим. - Выйдя из "Нивы", Чипс потянулся, посмотрел, прищурившись, на небо, потом поставил локти на крышу "Нивы" и взглянул в глаза Дусту, который тоже вылез из машины и, облокотившись о поверхность кузова, в ожидании уставился на своего дружка. - Выслушай меня внимательно, братан, и, я тебя очень прошу, пойми правильно. У нас смертельно опасная работа. Я не говорю про ментов. Менты рано или поздно могут нас повинтить. С этим я согласен и давно смирился. Ладно. Пусть. Это риск. За риск нам и платят. Но, кроме ментов и закона, есть еще родня - папаши и мамаши тех лохов, которым мы впариваем наркоту. И если мы попадемся в лапы этих озверевших родителей, нас никакая милиция не спасет. Бошки нам вмиг открутят, без всякого суда и следствия. Ты хоть эго понимаешь?

 - Само собой.

 - Поэтому я и говорю, что мы должны быть предельно осторожны и внимательны. Дело ведь не в том, что ты забыл, в какой деревне живет Боксер, а в том, что ты пропускаешь мои слова мимо ушей и иногда просто меня не слышишь. Такая твоя рассеянность не доведет до добра. - Чипс нагнулся, взял с заднего сиденья яркий фирменный пакет с копчеными ребрышками и направился к старому коровнику, перед которым зеленело широкое поле дикой конопли. Дуст пошел за дружком.

 В большом пустом коровнике было душно и жарко. Они прошли по длинному помещению, свернули направо и оказались в захламленной, пропахшей перепревшим луком кухне. На полу стояли коробка с картошкой, мешок с крупой, красные баллоны с газом, на столе посверкивал кусок селедки на промасленной коричневой бумаге, рядом лежали пустые ампулы, одноразовый шприц, аптекарские весы, пустые пузырьки.

 Это была единственная комната, где стекла в окнах сохранились, и хотя снаружи стояла страшная жара, они были наглухо закрыты. Но жара совсем не беспокоила двоих наркоманов, которых Чипс и Дуст увидели на этой кухне.