Тринадцатый час ночи - Влодавец Леонид Игоревич Страница 4

— Ну, в этот дом или что там светится…

— Как это могут не пустить? — возмутился Жорка. — Мы же замерзнуть можем!

— Да очень просто, — вздохнул Мышкин, — подумают, будто мы воры или бомжи. Вот ты бы пустил к себе в квартиру бомжа? Ну, если б он, допустим, в ваш подъезд зашел и стал в двери стучаться?!

— К нам в подъезд он бы не зашел, — мрачно отозвался Жора, — у нас кодовые замки стоят…

Однако при этом он вспомнил бомжа, который замерз у них во дворе. Небось толкался-толкался в двери, пытаясь добраться до теплых батарей в подъездах, а никто ему не открыл. И подвалы все заперты — чтоб террористы бомбу не подложили. Так и замерз бомж посреди людной, многомиллионной Москвы. Папа, правда, сказал, что если б он этого бомжа заметил, то позвонил бы в милицию. У милиционеров для бомжей и прочих подозрительных лиц есть специальные приемники-распределители. Там бомжей стригут, моют и дезинфицируют, а потом держат целый месяц до выяснения личности. Так что умные бомжи во время морозов сами идут в милицию сдаваться, чтоб их в приемник поместили — там уж не замерзнешь!

Но то Москва, а тут лес. Судя по тому, что светится только один огонек, это не село или деревня, а какой-то одинокий домишко. Конечно, на бомжей Жорка с Витькой не похожи, но кто знает, что хозяева вообразят, если их в окошко увидят. Запросто могут подумать, будто это малолетние воришки. Откроешь таким, а следом за ними здоровенные бандиты в дом ворвутся… А тут, возможно, даже телефона нет, в милицию не позвонишь. Вполне могут не пустить, нынче все осторожные!

Тем не менее Жорка решил, что надо идти дальше, в сторону огонька, — все-таки какая-то надежда!

Когда они прошли еще сто метров по дороге, стало ясно, что огонек светится где-то в стороне от нее, а дорога идет мимо. А еще через некоторое время ребята вышли к нерасчищенной просеке, ответвлявшейся от лесной дороги. Вот там-то, в конце этой просеки, и маячили неясные контуры небольшого дома, в окне которого светился огонек.

— Давай не пойдем туда, а? — неожиданно произнес Витька. — Пойдем лучше прямо по дороге…

— Это почему? — удивился Жора.

— Да я тут подумал… — пролепетал Мышкин боязливо. — А вдруг там бомжи живут или вообще бандиты? Говорят, что бомжи даже человека съесть могут…

— Ты еще про Бабу Ягу припомнил бы! — проворчал Жора, хотя и у него холодок пробежал по спине при этих словах. Насчет того, что бомжи их съесть могут, — в это не очень верилось. Но если невзначай попадешь к каким-нибудь бандитам или маньякам… Бр-р!

И все-таки Жорка стряхнул с себя эту нахлынувшую жуть и постарался как можно увереннее произнести:

— Мы сперва тихо подойдем и осторожно заглянем в окошко. Если там кто-то опасный — заходить не будем. А если какие-нибудь мирные бабушки или дедушки — тогда постучимся.

— А если не откроют?

— Тогда спросим, в какую сторону к станции идти. Вдруг мы сейчас идем в ту сторону, где никакого жилья нет? Мы вот с отцом летом однажды вышли на такую же дорогу и пришли на старый песчаный карьер. Пошли в обратную сторону — и целых десять километров топали, пока на нормальную дорогу вышли. Ты пройдешь еще десять километров?

— Н-не-а, — испуганно помотал головой Витька.

— Ну вот, так что зайти сюда придется.

И они свернули на просеку. На ней снегу лежало не меньше, чем в овраге, только узенькая, припорошенная нынешней метелью тропа извивалась между сугробами.

— Нет, — бодрясь, произнес Жора, — бандиты тут навряд ли устроиться могли. Они бы тогда все расчистили, чтоб можно было прямо на машине к дому подъезжать и привозить туда награбленное. И потом, не станут же они машину в ста метрах от дома оставлять? Так у них ее и угнать могут…

Витька нервно хихикнул: ему показалось смешным, что у бандитов тоже машину угнать могут.

Когда тропинка подвела их ближе к дому, Жорина идея сперва заглянуть в окно, а потом стучаться оказалась неосуществимой. Огонек, как выяснилось, светился в окне мансарды, а вокруг дома возвышался деревянный забор из плотно пригнанных друг к другу досок. Правда, в заборе этом имелись ворота и калитка, но ворота были завалены здоровенными сугробами, которые к тому же смерзлись и слежались до каменной твердости, а калитка оказалась запертой на засов. Но самое странное — ни со двора, ни из дома не долетало никаких звуков. Вокруг такая тишина стояла, что даже жужжание мухи, наверно, можно было услышать — если б, конечно, зимой мухи летали! Во всяком случае, если бы в доме кто-то ходил, разговаривал или хотя бы храпел, то ребята наверняка это услыхали.

— Странный какой-то дом, — пробормотал Витька. — По-моему, тут и нет никого вовсе…

— Но свет-то горит, — возразил Жорка.

— Может, все уехали, а свет выключить забыли, — предположил Мышкин. — Запросто! Мы однажды тоже собрались уезжать летом и уже на улицу вышли, когда мама вспомнила, что свет в ванной не погасила. Представляешь, насколько б мы влетели, если б лампочка целый месяц подряд горела!

— Навряд ли больше, чем вы каждый месяц платите, — ответил Жорка. — У вас ведь вечерами не одна лампочка горит, и несколько часов, опять же телик, холодильник, еще что-нибудь… Но не в этом дело. К этому дому никаких проводов не подведено, или ты не заметил?

— А что же тогда светится? — понизив голос, спросил Витька.

— Не знаю, — пожал плечами Жорка. — Может, свечка, а может, керосиновый фонарь или аккумуляторный… Короче, что-то такое, что очень долго гореть не может.

— Пока мы сюда шли, оно целый час горело, — не согласился Мышкин.

— Ну, час — это не сутки. Час даже простая свеча гореть может.

— А почему свет наверху горит? Ты когда-нибудь видел, чтоб в мансарде зимой жили?! Там же холодно!

— Ну и что? Может, здешнему хозяину понадобилось чего-нибудь достать оттуда, вроде как из холодильника…

Набравшись духу, Жорка постучал в калитку и громко позвал:

— Здравствуйте! Есть кто-нибудь? Хозяева!

Ответом была все та же тишина.

— Я же говорил! — торопливо забормотал Витек. — Нет там никого!

— Но свет-то горит… А вдруг там кому-нибудь плохо стало? К примеру, если старичок какой-нибудь живет? Пошел в мансарду за чем-то, а у него сердце схватило… Фонарь горит, а сам он там лежит. Может, залезем, посмотрим? Может, ему чем-то помочь можно?

— Ну и чем ты ему поможешь? Ты что, врач «Скорой помощи»?!

— Я слышал, что иногда старики умирали от того, что не могли вовремя какую-нибудь таблетку принять. Может, он сейчас лежит без сознания в мансарде, а таблетки у него внизу, в комнате.

— Ну а как мы в дом попадем? Калитка-то закрыта.

— Через забор перелезем. Если я тебе на спину встану, то смогу за верх ухватиться и подтянуться…

— А я как же? — захлопал глазами толстячок.

— Чудак, если я перелезу, то смогу засов отодвинуть, и ты нормально через калитку пройдешь.

Так и сделали. Все как нельзя лучше получилось: Витек встал на четвереньки, Жорка, стоя на его спине, ухватился за верх забора, подтянулся, перебросил через забор одну ногу, а затем вторую и спрыгнул во двор. Потом повозился с засовом, который малость заледенел, но все же сумел открыть калитку и впустить Мышкина.

Свет в окне мансарды горел по-прежнему, а в остальных окнах было темно. Приятели осторожно поднялись на крылечко, еще раз постучали — на сей раз во входную дверь. Опять никто не отозвался.

— Ну и что теперь? — спросил Витька, которому очень хотелось отсюда уйти побыстрее.

— Попробуем войти, — ответил Тягунов, сильно дернул за ручку двери, и она неожиданно легко отворилась. В ту же секунду послышалось громкое «фыр-р-р!», а затем противно-скрипучее «кар-р!». Большущая черная птица, взмахнув почти метровыми крыльями, с криком выпорхнула из двери, заставив Жорку и Витьку охнуть и шарахнуться в стороны…

Глава IV

ВОТ ЭТО ПОПАЛИ…

Несколько минут ребята приходили в себя: уж больно неожиданно все произошло. Потом Колобок сказал: