Лемони Сникет - Липовый лифт Страница 5

У Клауса за стенкой спальни находилась библиотека Скволоров, большая уютная комната с сотнями книг на полках. Но средний Бодлер был сильно разочарован, когда выяснилось, что все до единой книги посвящены описанию того, что было модно или не модно в разные исторические времена. Клаус даже сделал над собой усилие и попытался проявить интерес к содержанию этих книг, но скукота была смертная читать ахинею под названием «В 1812 году была мода на высокие сапоги» или же «Форель: во Франции она вышла из моды». Клаус все реже стал бывать в библиотеке, а потом и вовсе перестал туда заглядывать.

У бедной Солнышко все складывалось тоже не лучшим образом, а это означало, что «ей наскучила ее спальня». Джером заботливо положил к ней в комнату кучу игрушек, но все эти дряблые ватные звери, мягкие мячики, набор ярких цветных подушечек годились лишь для менее твердозубых малышей, и кусать их не доставляло никакой радости.

Однако настоящей палкой о двух концах явился вовсе не ошеломительный размер квартиры Скволоров или же разочарование, которое дети испытали, обнаружив верстак без инструментов, библиотеку без интересных книг или же забавные игрушки, непригодные для кусания. Троих сирот больше всего волновала мысль о том, что тройняшки Квегмайры наверняка испытывают куда более тяжелые трудности. С каждым прошедшим днем беспокойство Бодлеров за судьбу друзей росло и ложилось невыносимым бременем на их плечи. Этот груз становился еще тяжелее оттого, что Скволоры отказывались хоть в чем-то им помочь.

— Я смертельно устала от разговоров о ваших друзьях-двойняшках, — заявила Эсме как-то вечером, когда Скволоры и Бодлеры сидели и потягивали водный мартини в гостиной, которую дети прежде ни разу не видели. — Я знаю, вы о них очень печетесь и без конца об этом болтаете. Слушаешь вас — такая тоска берет.

Вайолет подумала, что только грубый и черствый человек может говорить людям о том, что их беда вгоняет его в тоску. Но вслух она сказала:

— Мы вовсе не хотели вам досаждать.

— Вот в этом я нисколько не сомневаюсь, — поспешил разрядить обстановку Джером. Он выудил оливку из граненого бокала и сунул ее в рот, а затем повернулся к жене: — Эсме, дети очень тревожатся, что и понятно, я уверен, мистер По делает все, что может. Ну а что если мы объединим наши мозговые усилия, а там, глядишь, придет на ум новое решение?

— У меня нет времени ни на какие объединения, — отрезала Эсме. — Модный Аукцион на носу. На него я должна направлять всю свою энергию, чтобы обеспечить успех.

— Модный Аукцион? — удивленно переспросил Клаус.

— Аукцион — это вид распродажи. Все собираются в большом зале, и аукционер представляет отобранные товары, — пояснил Джером. — Если вам что-то особо приглянулось, вы объявляете сумму, которую готовы заплатить. Это называется «лот». Потом кто-то другой объявляет свою цену, за ним следующий. Тот, кто назовет самую высокую, выигрывает и может купить товар. Это ужасно захватывающая игра. Ваша мама очень любила аукционы. Я помню, как однажды…

— Ты забыл сказать о самом главном, — перебила его Эсме. — Аукцион называется модным потому, что мы продаем только самые модные вещи. Я всегда организую этот аукцион, и это одно из самых потрясающих событий года.

— Смаши? — спросила Солнышко.

— В этом случае слово «потрясающий» не означает, что все вещи перетряхивают. Это просто значит «фантастический», — объяснил сестренке Клаус.

Эсме допила свой водный мартини.

— Это настоящая фантастика, — сказала она. — Мы устраиваем аукцион в Веблен-Холле и выставляем только самые модные вещи. Мало того, самое замечательное то, что все деньги, вырученные от аукциона, идут на доброе дело.

— На какое именно? — спросила Вайолет.

— Они идут мне. Все до единого цента, что платят люди, попадает прямо ко мне. Это просто потрясающе, вам не кажется?

— Несомненно, дорогая, — сказал Джером. — Однако я думаю, может быть, в этом году мы могли бы отдать эти деньги на еще какое-нибудь доброе дело. Только что я прочитал о семье из семи человек. Отец и мать потеряли работу и теперь так бедны, что не могут позволить себе даже однокомнатной квартиры. Мы могли бы часть денег, вырученных от аукциона, послать кому-нибудь из таких людей.

— Ты мелешь чепуху! — разозлилась Эсме. — Если мы отдадим деньги беднякам, тогда не станет бедных. К тому же на этот раз мы рассчитываем заработать кучу денег. Сегодня утром я завтракала в обществе двенадцати миллионеров, и одиннадцать из них сказали, что непременно посетят Модный Аукцион. Двенадцатый вынужден идти на день рождения. Только подумай, Джером, какие деньги мы имеем шанс получить! Может быть, мы даже переедем в более просторную квартиру!

— Но мы только что переехали в эту, прошло всего лишь несколько недель, — возразил Джером. — Я бы предпочел истратить некоторую сумму денег на то, чтобы включить лифт. Уж очень утомительно карабкаться вверх по лестнице до самого пентхауса.

— Ты продолжаешь нести чепуху, — сказала Эсме. — Если в кои-то веки я не слышу трескотню моих сирот об их похищенных друзьях, я вынуждена слушать твои речи о таких устаревших предметах, как лифт. Ну хорошо, в любом случае у нас больше нет времени на всю эту болтовню. Вечером придет Гюнтер, и я хочу, чтобы ты сводил детей пообедать.

— Кто такой Гюнтер? — спросил Джером.

— Естественно, аукционер. Считается самым модным в городе. Он собирается помочь мне организовать аукцион. А сегодня он придет обсудить каталог, и мне бы не хотелось, чтобы нам мешали. Поэтому я прошу, чтобы вы пообедали не дома и дали нам возможность немного сосредоточиться.

— Как раз сегодня вечером я надеялся поучить детей играть в шахматы, — сказал Джером.

— Нет, нет. Никаких шахмат. Вы идете обедать. Я обо всем договорилась и заказала столик в кафе «Сальмонелла» на семь часов. Сейчас шесть, вам пора двигаться. Спуск по лестнице тоже займет немало времени. Но прежде, чем вы уйдете, дети, я хочу вручить вам подарки.

Услыхав это, Бодлеры были почти повергнуты в шок, то есть они были поражены тем, что такая эгоистка, как Эсме, подумала о них и купила им подарки. Тем временем Эсме, пошарив за диваном, на котором сидела, извлекла оттуда три пластиковых мешка с витиеватой надписью «Модный бутик» на каждом. Изящным жестом она вручила всем бодлеровским сиротам по сумке.

— Я подумала, если куплю то, что вам так нравится, вы перестанете постоянно бубнить про Квегмайров.

— Просто Эсме хотела сказать, что для нас большая радость, если вы будете счастливы в нашем доме, даже когда вы так волнуетесь за судьбу своих друзей, — поспешил добавить Джером.

— Я вовсе не то хотела сказать, — оборвала его Эсме. — Впрочем, это не так уж важно. Дети, раскройте ваши пакеты.

Бодлеры достали свои дары, и, должен с грустью признаться, пакеты с подарками тоже оказались палкой о двух концах. В жизни на каждом шагу встречаются трудности, но, с другой стороны, никакого труда не составляет понять, волнуется человек или спокоен, когда раскрывает пакет с подарком. Если он воскликнет «ах!», восклицательный знак выдаст его волнение и радость при виде подарка. Если же «ах» он произнесет ровным голосом и после восклицания ставят запятую, это свидетельствует о том, что подарок не оправдал надежд.

— Ах, — сказала Вайолет, раскрыв свой мешок с подарком.

— Ах, — произнес Клаус, раскрыв свой.

— Ах, — вырвалось у Солнышка, когда она зубами разорвала пакет.

— Костюмы в полоску! Я так и знала, что вы будете в восторге! — воскликнула Эсме. — Представляю, сколько унижений вы хлебнули за эти несколько дней, пока ходили по городу не имея костюмов в полоску. И это именно сейчас, когда костюмы в полоску в моде и сироты тоже в моде. Подумайте только, какая будет сенсация — сироты в полосатых костюмах! Меня ничуть не удивляет, что вы так взволнованны.

— Я не заметил у детей безумного восторга, когда они раскрыли мешки, — сказал Джером. — Не могу порицать их за это. Помнится, мы обещали Вайолет купить ей набор инструментов. Она с большим энтузиазмом относится к изобретениям. И конечно же, наш долг поддержать этот энтузиазм.

— Но с не меньшим энтузиазмом я отношусь и к полосатым костюмам, — сказала Вайолет, зная, что принято восхищаться подарками, если даже они тебе вовсе не нравятся. — Спасибо вам большое.

— А Клаусу был обещан хороший календарь, — не унимался Джером. — Эсме, я тебе рассказывал о его интересе к международным событиям, а календарь-ежегодник — прекрасный справочник. Из него можно узнать все, что тебя интересует.

— Я давно мечтал о костюме в полоску, — сказал Клаус, который, когда нужно, умел приврать не хуже сестры. — Я вам чрезвычайно признателен за подарок.

— Ну а Солнышко, конечно, ждала, что мы подарим ей большой бронзовый брусок, такой, что можно и покусать, — продолжил Джером.