Роберт Маркмор - Высший класс Страница 5

Когда произошло замыкание, она уже спала и теперь была в ночной рубашке и незашнурованных кроссовках.

— Что тут происходит?! — рявкнула она.

— Они подрались, — объяснил Джеймс. — Брюс прячется под одеялом и не желает вылезать.

Мерил нехорошо улыбнулась.

— Ну, сейчас вылезет.

И склонилась над кроватью.

— Брюс, — завопила она, — тебе все равно придется держать ответ за то, что ты травмировал Керри! Перестань вести себя как младенец и вылезай.

— Отстаньте, — отозвался Брюс и еще сильнее натянул одеяло на голову. — Все равно не выйду.

— Даю тебе три секунды, — прокричала Мерил. — А то мое терпение лопнет.

Брюс и ухом не повел.

— Раз… — произнесла Мерил. — Два… Три!

На счет «три» она схватила кровать Брюса за металлическую раму и опрокинула. Брюс свалился на пол, и Мерил сдернула с него одеяло.

— Вставай, — скомандовала она. — Тебе одиннадцать лет, а не пять.

Брюс вскочил. Его лицо было залито слезами. Мерил схватила его за плечи и прижала к стене.

— Все трое — ко мне в кабинет. Вас ждут серьезные неприятности. Такое поведение недопустимо.

— Мы с Габриэль ничего не делали! — взмолился Джеймс. — Наоборот, пытались их разнять.

— Обсудим это у меня в кабинете, — сказала Мерил. Потом потянула носом и уловила запах пота, все еще исходивший от Джеймса и Брюса.

— Даю вам десять минут. Примите душ, переоденьтесь в чистое и спускайтесь ко мне, А если кому-нибудь вздумается опять спрятаться под одеяло, он у меня будет наматывать круги на беговой дорожке до посинения — и так каждый день до конца его цыплячьей жизни.

4. ГАЗОН

— Что ты натворил на этот раз? — спросила Лорин. — Во сколько вчера вернулся в лагерь? Почему тебя так рано отправили домой?

Джеймс лежал в постели. Все еще во власти полудремы, он не был расположен отвечать на расспросы девятилетней сестренки. Лорин уже три раза стучалась к нему в комнату. Джеймс не отзывался, и тогда она просто вскрыла замок. Самое досадное в херувимской жизни — знать, что каждый из ребят способен запросто справиться с любым замком. При следующей поездке в город Джеймс намеревался купить задвижку. Уж ее-то никак не взломаешь.

— Ну, рассказывай, — потребовала Лорин, усаживаясь во вращающееся кресло за Джеймсовым письменным столом. — Давай-давай! Всем известно, что скорая помощь доставила Керри в больницу.

Когда год назад умерла мама, у Джеймса из всей семьи осталась одна Лорин. Джеймс любил сестренку, но частенько ему хотелось, чтобы она провалилась куда-нибудь подальше. Сущая головная боль!

— Выкладывай, — сурово потребовала Лорин. — Ты же знаешь, я буду сидеть тут и ныть, пока не расколешься.

Джеймс откинул одеяло и сел, протирая слипающиеся глаза.

— Чего ты вскочила чуть свет? — спросил он. — На улице еще темень кромешная.

— Уже пол-одиннадцатого, — ответила Лорин и медленно повернулась в кресле. — Просто дождь идет.

Джеймс вскочил с кровати и отодвинул занавеску. По окну стекали струйки дождя. Небо было затянуто серыми тучами, теннисные корты скрылись под водой.

— Отлично, — проворчал Джеймс. — Нет ничего лучше английского лета.

— А ты неплохо загорел, — заметила Лорин. — У меня загар уже почти сошел, а ведь я вернулась всего три недели назад.

— Лучшие каникулы в моей жизни, — улыбнулся Джеймс. — Надо будет постараться и на будущий год поехать в это же время. Мы с Керри и еще шестью ребятами устроили гонки на четырехколесных мотоциклах!

— Гонки не разрешаются, — напомнила Лорин.

— Да неужели? — виновато усмехнулся Джеймс. — Все равно дело закончилось грандиозной аварией. Мы с Шакилем столкнулись. Видела бы ты, во что превратились мотоциклы! Передние шины сорвались, бензин разлился. Черт знает что!

— Ты не поранился?

— Шакиль вывихнул лодыжку, вот и всё. Жду не дождусь следующего лета.

Лорин улыбнулась.

— А мы подбили брата Бетани въехать на мотоцикле прямо в столовую. Ему такой разнос устроили… Так расскажешь ты или нет, за что тебя домой выпихнули?

Джеймс с несчастным видом плюхнулся обратно на кровать. До него наконец дошло, что гонки по песчаным дюнам остались в безвозвратном прошлом.

— Ни за что ни про что, — сказал он.

— Брось, Джеймс, ты всегда так говоришь.

— Да, но сейчас это правда. Брюс подрался с Керри. Они разгромили комнату, Керри повредила колено, а Мерил заодно отправила домой и меня с Габриэль. Сегодня после обеда надо идти к директору.

— Да уж наверняка ты тоже что-нибудь натворил.

— Лорин, мы с Габриэль только пытались их разнять, честно. Это полнейшая несправедливость. Мерил мне и рта раскрыть не дала.

— Ну ничего, это тебе за те проделки, на которых ты не попался, — ухмыльнулась Лорин. — Как себя чувствует Керри?

— Колено очень болит. Она не может согнуть ногу, поэтому ее пришлось отправить домой специальным самолетом.

— Бедная Керри… — вздохнула Лорин.

— Сейчас оденусь и схожу ее навещу. Пойдешь со мной?

Лорин покачала головой.

— У меня через пару минут занятие по карате, — сказала она. — К началу базового курса мне нужно быть в отличной форме.

— Ах да, — усмехнулся Джеймс. — Остался всего месяц. То-то я посмеюсь, слушая, какие новые мучения изобрели для тебя инструктора

Лорин скрестила руки на груди и скорчила брату рожу.

— Не запугаешь.

*

Медицинский центр находился в десяти минутах ходьбы от главного корпуса. Джеймс зашел к Керри, у нее в палате уже сидела Габриэль.

— Полюбуйся, что с ней сделал твой дружок, — укоризненно сказала Габриэль, как будто это Джеймс был виноват.

Керри сидела, опираясь на подушки, под табличкой «Ничего перорально». С портативного телевизора, висевшего над кроватью, громко вещало MTV. Девочку держали на обезболивающих средствах, но глаза у нее все равно были заплаканы и припухли, как будто она всю ночь не спала.

Джеймс положил на тумбочку MP3-плеер.

— Тут новая музыка, она тебя немного развлечет, — сказал он. — Не возражаешь, что я зашел?

— Ничего, — отозвалась Керри. — Спасибо.

— Врач тебя уже смотрел? — спросил Джеймс. Керри кивнула и махнула в сторону висевшего на

стене негатоскопа .

— Покажи Джеймсу, — сказала она подруге.

В негатоскоп был вставлен рентгеновский снимок. Габриэль включила прибор.

— Это коленная чашечка Керри, — пояснила она, указывая на круглое серое пятно на снимке. — Видишь четыре черные полоски?

Джеймс кивнул.

— Это металлические штыри. Их вставили два года назад, когда Керри раздробила колено. Когда Брюс вывернул Керри ногу, вот этот штырь сместился. Теперь из коленной чашечки торчит кусок металла. И при каждом движении он врезается в сухожилие.

— Фу ты, — поморщился Джеймс. — А что с этим можно сделать?

— Сегодня Керри отвезут в больницу, — сказала Габриэль. — И прооперируют. Перед анестезией ей нельзя ни пить, ни есть. Хирурги подберутся под коленную чашечку и вырежут ненужный кусок металла. Сломанная кость уже срослась, так что штырь все равно больше не нужен.

Джеймс представил, как у него в ноге ковыряются хирургическими инструментами, и его слегка затошнило.

— А-А-А-А-А-А-А-АИ! — вдруг завизжала Керри.

— Ты чего? — Джеймс кинулся к ее кровати. — Что случилось?

— Ничего, — отозвалась Керри. — Просто ногой шевельнула. Даже больнее, чем когда я сломала колено.

Она тихо застонала. Джеймс сел у кровати и погладил ей руку.

— Брюс тебя навещал? — спросил он.

— Нет, — фыркнула Габриэль. — У этого мерзавца кишка тонка прийти и извиниться.

— Джеймс, — попросила Керри, — сделай доброе дело.

— С удовольствием, — ответил Джеймс. — Какое?

— Поговори с Брюсом. Скажи, что я не держу на него зла.

— Не держишь зла? После всего этого? Шутишь!

— Ничуть, — сказала Керри. — Не хочу, чтобы наша тычка переросла в долгую вражду. Помнишь, я рассказала, что сломала Брюсу ногу, когда мы еще носили красные футболки?

— Конечно, помню, — кивнул Джеймс.

— Это было на тренировке по карате. Брюс неудачно упал. А я обрушилась на него всем своим весом. Таких вещей на тренировках делать ни в коем случае нельзя. Брюс держался молодцом. Пожал плечами и сказал: «ничего страшного». Все люди иногда делают глупости. А это помнишь, Джеймс?

Керри вытянула правую руку. По тыльной стороне ладони тянулся длинный шрам — это Джеймс когда-то но время тренировки наступил девочке на руку.

— Нельзя иметь зуб на людей за каждую ошибку, — « к.пала Керри.

— Вас понял, — отозвался Джеймс. — Я поговорю с Брюсом.

*

Джеймс ненавидел длинный ряд пластиковых стульев за дверями директорского кабинета. Если поводом для вызова было что-то хорошее, то доктор Мак-Афферти — обычно все называли его Мак — сразу впускал тебя. А если ты провинился, то тебя долго мариновали снаружи, нагнетая напряжение. Джеймс сидел между Габриель и Брюсом. Он причесался, побрызгался дезодорантом и облачился в лучший комплект херувимской формы: начищенные ботинки, зеленые армейские брюки, темно-синяя футболка с эмблемой «Херувима».