Больница для динозавров. Мезозойские истории - Светлана Аркадьевна Лаврова Страница 5

Бэк совершенно не хотел сидеть на терапевтическом приёме. Это же так скучно: лечить насморк и головную боль, прописывать отвар листьев гинкго и настой иголок араукарии. То ли дело хирургия! Но Бэк понимал, что сначала надо слушаться. Потом он им всем докажет, что достоин большего, что у него замечательные способности. Они будут говорить: «Этот талантливый юноша станет великим хирургом!» А пока… ну что ж, пусть терапевтический приём. Потерпим.

Глава 3. На приёме терапевта

Тот же день

Терапевт Эдмон устроил поудобнее свой толстый шипастый хвост с булавой на конце. «А я говорил, что всё плохо, – думал он. – На этом месте нельзя вести приём. Аламозавр не поместится, эдмонтозавру терапевтический кабинет узковат в бёдрах. А если на меня нападёт обиженный пациент, куда прикажете отступать? В крохотные кустики? Сейчас всё не так, как в прежние времена. Раньше врачей уважали, а теперь каждый норовит доктора укусить или клюнуть».

Эдмон не боялся пациентов, он был весь в толстых пластинах брони. Но всё равно неприятно, когда тебя кусают во время работы.

– Будешь заполнять карточки, – сказал он Бэку. – Умеешь? Нет? Чему вас только учат. Записываешь имя, возраст, из какого рода, потом жалобы, краткий анамнез, то есть историю жизни и болезни, потом диагноз и лечение. Очень просто. Да смотри, в разговор не вмешивайся.

«А вот и первый пациент. – Эдмон посмотрел на небольшого двухметрового стегоцераса, робко приближавшегося к нему. – Наверняка у него запущенная болезнь и он скончается в муках прямо сейчас. И помешает вести приём».

– Здравствуйте, доктор, – поклонился стегоцерас.

– Здравствуйте. На что жалуетесь?

– Голова болит, – сказал стегоцерас. – Там, где купол.

Эдмон посмотрел на голову пациента. Как у всех стегоцерасов мужского пола, его голову украшал массивный купол – верх черепной коробки был утолщён.

– Это потому, что вы плохо себя ведёте, – сказал Эдмон. – Юноши вашего рода устраивают дуэли, бодаются куполами, чтобы показать девушкам, кто самый сильный. Вот купола и болят.

– Да что вы, доктор, в молодости я действительно дрался с мальчишками, но это давно позади, – возразил стегоцерас. – Мне не до шалостей, у меня серьёзная работа, высокое положение. Теперь я использую черепной купол не для примитивного бодания, а как приёмную площадку биосигналов – как антенну. Я экстрасенс, знаете ли, предсказываю будущее, нахожу утерянное, общаюсь с инопланетянами.

– А-а, – кивнул Эдмон. – Теперь ясно. Это очень нехорошо. Конец неминуем. Весьма вредно знать будущее, ведь впереди только катастрофы. Они плохо влияют на здоровье, вызывая неврозы и заикания. А уж инопланетяне – от них одни проблемы.

– А что же делать?

– Ампутировать. Не дожидаясь перитонита… то есть энцефалита, – сказал Эдмон. – Я вас направлю к хирургу.

– Ой, как? Всю голову ампутировать? – перепугался стегоцерас. – А как же моя карьера?

– Нет, только купол. Впрочем, подойдите ближе.

Эдмон наклонился и осмотрел голову стегоцараса.

– Думаю, обойдёмся без ампутации, – сказал он. – Всё, конечно, очень запущено, но летальный исход можно предотвратить. Я вам выпишу настойку валерианы. И медовые примочки на макушку. Сходите в нашу аптеку за лекарством.

– Спасибо, доктор! – обрадовался стегоцерас. – Как хорошо, что не надо оперировать!

– И никаких инопланетян! – строго сказал Эдмон. – Инопланетяне очень вредны для здоровья. Эх, он меня не послушает, конечно. Инопланетяне до добра не доведут. Жаль беднягу, он так ещё молод.

Бэк тем временем старательно заполнял амбулаторную карту:

Имя неизвестно. Стегоцерас. Не молодой, потому что не дерётся. Жалобы на головную боль и на инопланетян. Лечение: ампутация головы и полная ликвидация инопланетян.

– Следующий!

На краю полянки скопилась уже небольшая очередь. Крупная, не менее шести метров, эдмонтония всех растолкала и влезла без очереди:

– Доктор, спасите! У меня что-то ужасное! Наверное, это опухоль! В животе! О-о-о, больно! Как она бегает! Прямо с утра прыгает и бегает!

– Опухоль? Бегает? – повторил Эдмон. – И прыгает? Да, это очень серьёзно. Процесс запущенный. Когда опухоль начинает бегать в животе, это означает последнюю стадию болезни.

– Доктор, я умру? – в ужасе воскликнула эдмонтония.

– Непременно. Но не сейчас, хорошо? Мне некогда возиться с вашим трупом, поэтому вы ещё сто лет проживёте. Позвольте-ка потрогать ваш живот. Так… так… так больно?

– Нет.

– А так?

– Ой, она пинается!

– Действительно, пинается, – согласился Эдмон. – Шустрая у вас опухоль. Мадам, вы ведь используете для пищеварения гастролиты? То есть, как многие растительноядные динозавры, вы глотаете камешки, которые потом перетирают в желудке вашу пищу?

– Конечно, – согласилась эдмонтония. – Так делали мои деды и прадеды и завещали нам, недостойным потомкам. Я выбираю самые красивые и самые диетические гастролиты.

– И вот сегодня вместо камешка вы проглотили небольшую черепашку, – объяснил Эдмон. – Срочно примите сильное слабительное, вот вам рецепт. Надеюсь, после этого мне не придётся реанимировать черепашку. У меня и так большая очередь.

– О-о, доктор, вы меня спасли! – И эдмонтония, ликуя, побежала в аптеку.

– Все, кто не соблюдает диету, непременно рано или поздно проглотят черепашку! – крикнул ей вслед Эдмон. – Это приведёт к гастриту, потом к язве желудка, потом…

Но Эдмон не закончил фразу, потому что пациентка уже скрылась.

– Ординатор, вы всё зафиксировали?

– Так точно, – отозвался Бэк, заканчивая запись. Там значилось:

Имя неизвестно. Эдмонтония. Не очень молода, даже старовата. Жалобы на опухоль, которая бегает. Диагноз: черепаха в животе. Лечение: слабительное. И вот по кишкам черепаха бежит, какой у неё растревоженный вид. Дрожит, бедолага, и страшно бледна. Зачем-то в живот забежала она.

Это Бэк решил, что записи в амбулаторной карте получаются слишком скучные, и решил добавлять к ним стихи. Он бы и про первого пациента написал, но слово «инопланетяне» было слишком длинным и в стих не влезло. Впрочем, можно конец слова отрезать:

На самой макушке мой купол болит, не зря ампутацией доктор грозит. Всё очень печально, и кажется мне: всё это наделали иноплане́.

– Следующий!

– Здравствуйте, доктор, я, наверное, зря пришла, вы тоже мне не поможете, – неуверенно подошла симпатичная дама из овирапторов.

Эдмону всегда нравились овирапторы – добрые, растительноядные, длинношеие, с нарядным гребнем на голове. И зубов нет, вот что приятно. А у этой когти с маникюром и помада на клюве. Прямо красотка.

– Что у вас болит, мадам? – спросил он.

– Ничего не болит и даже не чешется, – сказала дама. – Мне просто страшно. Я сейчас высиживаю яйца…

«Всё ясно, – подумал Эдмон. – В это время многие нервничают. Яичный невроз».

– …и мне постоянно