Наталия Кузнецова - Дело о шаманском талисмане Страница 6

Лешка сняла с себя украшение и протянула племяннику. Он взял его чуть дрожащей рукой. Его друзья придвинулись ближе и тоже уставились на кулон, как на невиданную редкость.

 Потом костяная поделка перешла к Виктору, от него — к Сергею. Оба разглядели ее со всем вниманием, и Виктор сказал:

 — Совсем как твой.

 — И мне так кажется, — поддакнул Сергей.

 Но племянник покачал головой и вернул кулон Лешке.

 — Я тоже так сначала подумал. Но, к счастью, вспомнил, что на том моем талисмане был порван шнурок, оттого-то я и положил его в тот рюкзак. А здесь он целехонький.

 На лицах трех друзей отразилось невероятное облегчение, будто их коснулась и тут же миновала какая-то страшная угроза. Однако радовались они недолго, потому что Лешка не смогла умолчать о том, что она подменила шнурок. Виноватыми глазами она посмотрела на племянника.

 — Вообще-то этот шнурок с другого кулона. А тот и в самом деле был рваный, и я его выбросила. А еще когда я это солнышко в первый раз увидела, то сразу о вас вспомнила. Тут одна бровь чуть выше другой, и у вас тоже...

 С лица племянника вмиг слетела улыбка, и Лешка почувствовала себя еще больше виноватой, хотя и не могла понять в чем.

 — И что же, он там, на свалке, прямо так и лежал? — спросил Виктор.

 — Нет, он был в куртке.

 — В какой куртке? — вразнобой вскричали все трое.

 — В старой такой, брезентовой, такая когда-то у нашего папы была, а потом наша мама ее выбросила.

 — И где же эта куртка теперь? Осталась на свалке? — быстро спросил Виктор.

 — Нет, мы ею от дождя укрылись и домой побежали. Потом она осталась у Венечки, а он ее куда-то дел. А куда, я не помню.

 Племянник схватил Лешку за руку.

 — Пожалуйста, постарайся вспомнить, это очень важно.

 Лешка подумала, покачала головой.

 — Нет, не помню. Но можно у Ромки спросить. Рома! Поди сюда! — привстав, громко крикнула она.

 Брат примчался тут же, за ним мокрые и хохочущие Лиза и Артем.

 — Вот ты, Лешка, где, а мы тебя потеряли. Здравствуйте, Александр Федорович! Это ваши друзья, да? А это Лиза, она артистка, причем самая настоящая, — с гордостью представил всем свою подругу Ромка.

 — Это видно. — Племянник тепло улыбнулся Лизе, забрал у Лешки кулон и предъявил Ромке. — Расскажи-ка нам, как ты его нашел.

 Юный сыщик пожал плечами.

 — Ну, как... Случайно. Мы пошли на свалку искать водолазный костюм и еще кое-что...

 — Водолазный костюм? На свалке? — удивился Сергей.

 — Ну да. А что тут такого? Мало ли что там может попасться. Но только никакого костюма мы не нашли, и вообще ничего, и уже собрались уходить, а тут подъехал самосвал, вывалил передо мной мусор, и на дорогу упала куртка.

 — А самосвал тот был откуда? Из Медовки? — перебил его Виктор.

 — Ну да, откуда ж еще? Ну и вот, я эту куртку подобрал и осмотрел ее карманы. Они оказались дырявыми, но внизу нашлась эта штука. Наверное, тот, кто ее выбрасывал, забыл про дыру и не проверил, что лежит за подкладкой.

 — А где сейчас эта куртка? — с нетерпением спросил племянник.

 — По-моему, она осталась в вашем дворе. Потому что как только мы туда прибежали, то дождь кончился, и Венька, кажется, бросил ее у забора.

 — Тогда, возможно, она все еще там и лежит? — взглянув на племянника, с волнением произнес Сергей.

 — Не видел я в своем дворе никакой куртки, — покачал головой Александр Федорович. — Хотя, возможно, не обратил внимания.

 — Тогда пойдем посмотрим. — Сергей потянулся за своей одеждой, но племянник его опередил, в мгновение ока вскочил, столь же быстро оделся и обратился к Ромке:

 — Пойдем, покажешь мне, где вы ее оставили.

 — Пожалуйста, — дернул плечом Ромка и тоже оделся.

 — Мы скоро вернемся, — обращаясь ко всем сразу, сказал племянник, и они покинули пляж.

Всю дорогу Ромка не шел, а бежал, и все равно никак не мог поспеть за своим старшим другом, так тот торопился поскорее добраться до своего забора. Поэтому по пути они ни о чем не разговаривали, хотя Ромке не терпелось узнать, что же такое важное узрел племянник в этом загадочном кулоне и для чего ему срочно понадобилась кем-то выброшенная грязная и дырявая куртка.

 Они подбежали к забору, но никакой куртки там не нашли, как ни искали, а снующие за ними рыжие щенята Тай н Фу и говорить, к сожалению, не умели, и потому никто не мог сказать, куда она подевалась.

 — Так я я знал. — огорченно бросил племянник.

 — Наверное, кто-то ее подобрал. Какой-нибудь бомж проник во двор и унес эту несчастную куртку. У вас калитка часто бывает открытой, — сочувственно сказал Ромка.

 — Ты мне ее хотя бы опиши. Какого она была цвета, размера?

 — Цвета защитного, только выгоревшая вся. А размера... Большого, по-моему. Лешка с Венечкой ею вдвоем укрывались. Если б я знал, что это может понадобиться, то разглядел бы ее получше. А зачем вам эта куртка? А этот кулон что, в самом деле ваш?

 — Очевидно, мой, — с горечью вздохнул племянник. — Хотя мне непонятно, как он мог здесь оказаться. Я-то считал, что он покоится далеко отсюда, за Полярным кругом, на дне одной маленькой быстрой речушки.

 Александр Федорович прошел в глубь двора, присел на скамью возле дома, вытер платком вспотевший лоб и похлопал рукой рядом с собой.

 — Садись.

 Ромка присел с ним рядом, и племянник приступил к рассказу.

 — Это случилось пятнадцать лет назад. Мы, трое студентов-второкурсников, решили летом подработать и по совету одного приятеля отправились в Заполярье и устроились там простыми рабочими в геолого-разведочную партию, которая занималась поисками месторождений медной и никелевой руды в районе плато Путорана. Трудились от зари до зари, и хотя по ряду причин все геологические работы были свернуты немного раньше времени, мы заработали такую кучу денег, что нам, бедным студентам, тогда и не снилась. Эти деньги мы получили в Норильске и сразу же засобирались домой. Однако на ближайшие рейсы на Москву билетов не оказалось, и нам предстояло томиться в чужом городе недели полторы до вылета. И тогда кто-то из нас предложил не сидеть на месте, а воспользоваться случаем и смотаться в известный на весь мир поселок Хатангу. Может быть, тебе известно, что там, в слоях вечной мерзлоты, добывается кость ископаемого мамонта, а однажды даже нашли целое доисторическое животное.

 — Я об этом слышал. Так вот из чего сделан этот кулон! — вскричал Ромка. — А мы думали, что он из слоновой кости. Впрочем, это почти то же самое.

 А племянник продолжал:

 — Но и в Хатанге мы надолго не задержались. Случайно встретили там знакомого вертолетчика, который обслуживал нашу геологическую партию, он собирался лететь в одно долганское поселение и предложил нам составить ему компанию. Мы, разумеется, согласились. Когда бы еще в жизни нам подвернулась такая экзотика? Я по образованию историк, и меня больше других обрадовала возможность посмотреть, как живут малые народы. В общем, сели и полетели. Поначалу казалось, что поездка удалась. В том селении мы познакомились с местным шаманом, очень интересным человеком. По национальности он был долганом, а звали его Федором, как и моего отца. Помимо знахарства и колдовства, этот Федор занимался резьбой по кости, — кроме него, там этим никто не увлекался. Он вообще был мастером на все руки. Я бы назвал его народным умельцем и хорошим психологом, он действительно помогал людям избавляться от всяких хворей. Однако если знахарь-шаман своих соплеменников лечил успешно, то себя, когда заболел, вылечить не смог и дня через два после нашего приезда слег в горячке. К счастью, у меня с собой были антибиотики, и уже через день Федор был на ногах. В благодарность за это он пожелал подарить мне какую-нибудь поделку из мамонтовой кости. Спросил, что мне вырезать, а мне не пришло ничего в голову, кроме как брякнуть: «Мой портрет». Федор нисколько не удивился и принялся за дело. А когда закончил, сказал, что это талисман, который убережет меня от многих несчастий.

 Время пролетело быстро, настала пора возвращаться в Норильск. И тут, на нашу беду, испортилась погода. Вертолет взлететь не мог, и тогда нам на выручку пришел Федор. Он приказал своей воспитаннице на моторке доставить нас к судоходной реке, которая, как и поселок, называется Хатангой, в то место, где мы смогли бы пересесть на большой катер. Он и сам бы вас отвез, но был еще слаб и заверил нас, что его приемная дочь — девчонка опытная, знает тундру как свои пять пальцев и прекрасно управляет моторкой. Как же ее звали-то? — Племянник, задумавшись, пощелкал пальцами. — Нет, не могу вспомнить. Там была одна красавица-долганка, вот на нее все заглядывались, и местные, и приезжие, и ее имя я помню до сих пор. Ее звали Алисой. А эта была неприметной, маленькой, с глазками-щелочками, как сморчок засушенный. Отец у нее, говорили, был русским, а мать — местной, и когда она умерла, Федор из жалости взял сиротку к себе. Короче, сели мы с ней в моторку и поплыли, а перед тем, на всякий случаи, все свои деньги, документы, фотопленки и все самое ценное сложили в один рюкзак, чтобы в случае аварии спасать его в первую очередь.