Филип Пулман - Галерея восковых фигур Страница 6

— Для начала поторопимся, — решил Бенни. — Нужно повидать Диппи.

Они выследили торговца на рынке, где он закупал мешок каштанов.

— Как вы всё устроили в галерее? — спросил он. — Я уже выставлен на обозрение?

— Не совсем, — уклончиво ответил Бенни. — Послушай, Диппи, тот фальшивый шестипенсовик всё ещё у тебя?

— Ага. Где-то здесь… — Старик пошарил в жилетном кармане.

— Я дам тебе за него полпенни. Теперь это улика.

Старика обрадовала возможность получить маленькую компенсацию, а стоящий поблизости уличный торговец предложил:

— У меня тоже есть один. Хотите его купить?

Не сходя с места, Бенни получил ещё два поддельных шестипенсовика и один фальшивый шиллинг, но тут у него кончились деньги, на которые можно было скупать улики.

— Когда поймают того пакостника, что их делал, — сообщил уличный торговец, — ему отрубят голову. Ишь, последние деньги вздумал у людей отбирать! Если уж самому Чарльзу Второму башку снесли, то и этот топора заработал.

— Посмотрим, что будет, — ответил Бенни.

Спустя полчаса команда в полном составе сидела вокруг ящика из-под апельсинов на чердаке конюшни. Брайди, как и обещала, принесла Громобою молока, Бенни добавил булку, а Шарки Боб предложил надкусанный мятный леденец, то есть проявил такую невиданную щедрость, что Громобой счёл своим долгом принять его.

— Хорошо, — сказал Бенни, — для начала изучим наши улики.

Он высыпал из кармана добытые монеты, которые равномерно перемешались там с кучей полезных мелочей: кусочком мела; магнитом, к которому пристало несколько гвоздей; коробкой серных спичек «Люцифер»; другим коробком, в котором сидел диковинный червь, уже несколько дней не подававший признаков жизни; настоящей пулей; осколком зеркала с оклеенными липкой лентой краями, необходимым для того, чтобы заглядывать за угол; сильно поцарапанной лупой для рассматривания отпечатков ног и кровавых пятен, а также для разведения огня; и превратившимся в лохмотья носовым платком цвета грязи.

Бенни разложил монетки в ряд — они сияли и ужасно походили на всамделишные, но на каждой из них явственно виднелись отметины зубов, доказывавшие, что изготовлены монетки из дешёвого мягкого металла, а не из настоящего серебра.

— Первая улика, — Бенни приступил к сути дела, — состоит в том, что появились они поблизости отсюда. Большую часть монет я получил от Диппи и на рынке.

— А я взял несколько у мясника, — добавил Громобой. Он произнёс это, не подумав, а теперь ему пришло в голову, что он навлекает подозрение на отца, но было уже поздно. — Он рассказал мне про Чеканщика Билингса.

— Про кого? — переспросила Брайди.

— Билингс был фальшивомонетчиком, — пояснил Громобой. — Давным-давно он жил у нас в Нью-Кате.

— Его вещи могут до сих пор находиться в наших местах, — предположил Бенни. Инструменты и всё такое. Мы должны найти дом, где он жил. А потом выяснить, где эти монеты сбывались. Мы знаем, что их уже немало, но встречаются ли они на Нижней улице? И ещё дальше, например в Элефанте и проезде Ламбетского замка? Может быть, их распространяют вовсе не из нашего района. Нужно рассыпаться по всему Ламбету и выведать, откуда пошли в обращение поддельные монеты. Только не говорите «пущены в обращение». Нет смысла произносить слова, которые каждый раз придётся объяснять людям. Просто разузнайте, как далеко они разошлись, и возвращайтесь назад, а мы попробуем определить, где эти фальшивки делают.

— А что потом? — спросила Брайди.

— Потом мы всё узнаем, конечно! И сможем снять подозрения с отца Громобоя.

Громобой покраснел как рак. Он уставился в грязный пол и тыкал соломинкой в трещину в доске.

— Хорошо, — кивнула Брайди. — Мы это сделаем. Мы с Шарки пройдём по Элефанту.

— Я люблю Элефанта, — промурлыкал Шарки Боб.

— Ты ещё не ел слонов [1], — поправила его Брайди.

— Бьюсь об заклад, он смог бы съесть и слона, — подтвердил Бенни. — Соберём на помощь всю команду. Позовём близняшек Перетти и…

— Нет! — в отчаянии возопил Громобой.

Брайди тоже покачала головой, и Бенни сказал:

— Хорошо. Может быть, не позовём. Итак, ты и Шарки идёте в Элефант, я прогуляюсь по Ватерлоо-роуд, а Громобой может пройтись по Лайм-три. В четыре часа встречаемся здесь.

Бенни, Брайди и Шарки Боб посыпались вниз по лестнице и рассеялись в разных направлениях. Громобой двигался медленно. Ему не хотелось выходить на улицу: казалось, всякий, кто посмотрит на него, тотчас догадается, что он — сын человека, совершившего тяжкое преступление. И какое мерзкое преступление! Если бы это было грандиозное, романтическое преступление, вроде пиратства в открытом море, ещё куда ни шло. Но фабриковать фальшивые шестипенсовики — какое низкое, подлое и грязное злодейство, к тому же приносящее вред самым бедным людям. Громобоя шатало от отчаяния.

Когда он попытался прекратить думать об отце, он неожиданно вспомнил о слитке краденого свинца, и теперь ему стало казаться, что каждый полицейский на улице охотится за ним, Громобоем. Комок свинца вырос в его воображении до размеров Гибралтарской скалы и был весь утыкан флагами и плакатами, гласившими: «Это сделал Громобой! Он живёт на Клэйтон-террас, в доме номер пятнадцать! Ещё один преступник Добни!»

Он хмуро провёл свою часть расследования и, встретившись с остальными ребятами в Нью-Кате при свете фонарей, почувствовал свою полную бесполезность.

Но Брайди принесла два кулька жареных каштанов от Диппи, Бенни — большую глиняную кружку имбирного пива, а Шарки Боб прижимал к груди пакет с яблоками, и все они так светились весельем, что и Громобой приободрился. Глядя на Бенни, жевавшего яблоко, он тоже ощутил голод.

Но прежде, чем он успел что-нибудь сказать, Бенни вдруг промычал, указывая рукой на улицу:

— Уф! Хто-то укхал Фиппи!

Смахнув с очков яблочные брызги, Громобой посмотрел туда, куда указывал Бенни. Какой-то человек — низкорослый и худой, в кепке — собирался улизнуть из ворот конюшни, безуспешно пытаясь спрятать то, что нёс в руках: чучело с восковой головой Диппи Хичкока, шедевр Бенни.

— Эй! Держи вора! Стой, тебе говорят!

Тщедушный человек в испуге обернулся. Увидев, что его преследуют четверо решительных подростков, он взвизгнул и попытался убежать. Но болтающиеся конечности манекена запутались у него под ногами, он перелетел через чучело и грохнулся на грязный тротуар, панически подвывая. Развевающиеся рукава чучела закрутились вокруг грабителя, словно на него напало страшилище из ночного кошмара.

Зеваки на улице застыли, разинув рты. Услышав крики, подтянулись поближе люди из торговых рядов, из дверей «Розы и Короны» высунулись головы посетителей, из распахнувшихся окон выглянули горожане. Словно из-под земли появилась стая бродячих собак и окружила грабителя с чучелом, заливисто тявкая, — точь-в-точь детвора, подбадривающая бойцов на ринге. Нервно ржали пожилые клячи в упряжках.

Низкорослый человечек высвободился как раз в тот момент, когда к нему подоспела команда, вскочил и дал дёру. Бенни готов был броситься в погоню и задержать вора, но Брайди остановила его:

— Пусть себе бежит. Манекен-то остался у нас.

— Но не весь, — возразил Громобой, поднимая чучело повыше, чтобы собаки не разорвали его на куски.

На одном из этапов погони нос у куклы отвалился, и терьер по имени Рон радостно его подхватил. Догадавшись, что Рон добыл что-то вкусненькое, остальные собаки тоже захотели заполучить кусочек, тут Рон схватил нос и бросился наутёк. Менее чем через минуту переполох утих, словно его и не было. Неся манекен вчетвером, команда вернулась во двор конюшни, возмущённая вероломством взрослых.

— Кошмар, — сказала Брайди. — Я ужасно расстроилась.

— Когда-нибудь его повесят, — проворчал Бенни. — Никому нельзя доверять.

Он бережно снял с палки голову куклы, пригладил края того места, откуда отвалился нос, вставил кровавый глаз в глазницу, смахнул пыль и грязь со щёк.

— Должно быть, это один из тех грабителей, что охотятся за произведениями искусства, — сказал он. — Они похищают картины, статуи, старинный фарфор и прочее. Потом сбывают свою добычу из-под полы в музеи или богатым американцам. Наверняка этот вор интересуется искусством.

Брайди вошла последней. Её внимание привлекло необычное поведение человека, похожего на иностранца, который наблюдал за бегством вора и спасением манекена. Он пристально исследовал землю в том месте, где упал воришка, и, нагнувшись, поднял с тротуара маленький, почти невидимый глазу предмет, уложил его в конверт, а конверт бережно засунул в жилетный карман.

«Ну и ну», — подумала Брайди и вошла в конюшню.

— Без своей нюхалки он выглядит даже лучше, — заявила она, осмотрев повреждения. — Кажется более дружелюбным.

— О чём ты говоришь? — возразил Бенни. — Он выглядит ужасно. У него такой вид, словно на него напал лев. Тебе бы понравилось, если бы у тебя откусили нос?