Вадим Селин - Ночь утонувших кораблей Страница 6

— На дне моря тоже будет жизнь! — выкрикивали мертвецы.

Когда первая часть бесчинства прекратилась, за ней последовала вторая, еще ужаснее — утопленники начали тянуть людей в море. У кого-то получалось отбиться и остаться на суше, а кому-то не посчастливилось, и они уходили на дно вместе с утопленниками.

На всю Тихую Бухту стояли визг, плач, крики и другие душераздирающие звуки. Даже неугомонные цикады перестали стрекотать.

Мы старались ходить среди деревьев, чтобы не попадать под свет фонарей и в поле зрения утопленников, и в то же время боялись, что из-за темного угла на нас набросится покойник. И вдруг под деревьями, на лавочке возле пляжа мы увидели мальчика-утопленника. Смотреть на него было страшно — распухший, синий, полуразложившийся, но мы уже привыкли. Этот парень сидел и плакал.

— Давайте подойдем к нему, — сказала Кристина.

— Это еще зачем? — фыркнул Леша. — Давно с утопленниками не сражалась?

— Но посмотрите, он плачет… Вдруг с ним что-то случилось…

— Конечно, случилось, он утонул, — посмотрел Алексей на мальчика. — Идем лучше Ромку искать. — Раз так, то вы идите за Ромкой, а я к тому мальчишке, — уперлась Кристина. — К тому же что Ромка утонул, что этот пацан… Может быть, нам удастся установить контакт с утопленниками и мирно сосуществовать с ними?

В конце концов мы подошли к мальчику на лавочке.

— Эй, ты, чего ревешь? — поинтересовалась Кристина. — От своих отбился?

— Лучше уходите отсюда, пока не поздно, — повернулся к нам мальчик. Если бы не его распухшее лицо и ужасное тело, он выглядел бы симпатичным. — Уезжайте из Тихой Бухты, иначе повторится то, что было в позапрошлом веке. Или, может, это уже повторяется…

— А что тогда было? — заинтересовался я, наблюдая, как мои друзья переглянулись и побледнели.

— Потом расскажем, — отмахнулась Кристина. — А почему ты сидишь на лавочке, плачешь, а не утягиваешь в море людей, как твои сородичи?

— Я не хочу, я еще не до конца стал жителем дна. Ведь я утонул недавно, в мае, за это время я еще не превратился окончательно в такого, как все. В мае мы с родителями тут отдыхали, и я их уговорил, чтобы они разрешили мне покататься на «банане». Нас завезли очень далеко, берега почти не было видно, и водитель катера, который тянул «банан», спросил, не хотим ли мы «полетать».

— То есть? — не понял я.

— Ну, «полетать» — это когда катер резко сворачивает в сторону, и «банан» из-за этого переворачивается. «Банан» был десятиместный, и я сидел самый последний. Все смеялись, радостно визжали, а мне было не до смеха — мой спасательный жилет начал расстегиваться. Я хотел крикнуть водителю, чтобы он остановил катер, но он в этот самый момент спросил, не хотим ли мы «полетать», и все как один согласились. Их крики заглушили мой голос, и водитель меня не услышал. Уже через секунду катер резко повернул в сторону, и «банан» перевернулся. Я ушел под воду, а мой спасательный жилет остался на воде. Я пытался выбраться, но «банан» накрыл меня, у меня не получилось его приподнять. Я пытался выплыть, но не смог — я очень плохо плавал. Короче говоря, я утонул. Когда уходил под воду, я слышал где-то наверху приглушенные голоса тех, кто катался вместе со мной на «банане». Их всех держали на воде жилеты, а я тонул. Я помню, как мимо меня проплыла большая медуза с огромными прозрачными щупальцами-жгутами, потом ощутил давление воды на уши, затем холодную-холодную воду, помню, как в мои легкие попала соленая вода, внутри возникла такая тяжесть — и все, темнота. Там, где перевернулся «банан», было очень сильное подводное течение, оно-то и отнесло мое тело достаточно далеко…

Мы все молчали. Потом Кристина осипшим голосом проговорила:

— Какой кошмар. Тебя, наверное, водолазы искали, а родители выплакали все глаза.

— Да… Мое тело не нашли… После того как я утонул, я увидел, как сквозь воду пробиваются лучи солнца, услышал музыку. А вслед за этим ко мне подошли какие-то люди, они улыбались, пожали мне руку и стали что-то там говорить о том, как хорошо живется под водой. Они поздравляли меня с тем, что я вовремя утонул, так как скоро будет создана подводная империя. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к миру утопленников… А сегодня ночью нас всех словно что-то потянуло из моря на сушу. Как будто кто-то приказал нам затянуть людей в море, и мы повиновались. Все чему-то радовались, смеялись, говорили, что нашего полку прибыло. Но я не хотел делать людей утопленниками, я же помню, как это ужасно — тонуть. Окончательно жителями дна становятся через три месяца после того, как человек утонул. Эти три месяца его все еще влечет на сушу, к родным, близким, друзьям, а потом он про все про это забывает. Их цель — сделать утопленниками как можно больше людей, чтобы расширить подводное царство. Скоро исполнится три месяца со дня моей смерти, и я буду таким же, как все они. А пока что я помню жизнь на суше…

— Какой кошмар, — не меняя репертуара, отреагировала Кристина.

— Так что лучше бегите отсюда, пока они не утянули вас на дно, — посоветовал несчастный мальчишка. — Бегите!

— Мы должны найти нашего друга Ромку, он недавно утонул, — сказала Кристина.

— Ему уже ничего не поможет, а вы спасайтесь, пока живы. Я не шучу, это серьезно, убегайте из Тихой Бухты.

И мы, попрощавшись с нашим новым знакомым, собрались бежать, но тут Кристина остановилась и обратилась к нему:

— Так, значит, Ромке уже ничего не поможет, он навсегда стал утопленником?

— Чем же ему поможешь, если он мертвый? — вопросом на вопрос ответил распухший мертвец.

— М-да… Ладно, парни, бежим уже хоть куда-нибудь!

— А знаете, о чем мечтает каждый утопленник до этих трех месяцев? — неожиданно спросил наш собеседник.

— О чем?

— О том, чтобы его похоронили — подняли со дна и предали земле, — и покойник, зарыв лицо в ладони, зарыдал с новой силой.

А мы все теми же темными закоулками пошли прочь отсюда. Убегать из Тихой Бухты, спасаться — я не знаю. Просто пошли куда-то, и все…

Не успели мы пересечь предпляжную зону, как нам преградили путь несколько утопленников. Не сговариваясь, мы принялись лупить их урнами, но это мало помогло. Их головы не отлетали, тела оставались непоколебимы, а на омерзительных лицах играли ухмылки. Мы развернулись и собрались бежать, но сзади нас появились еще утопленники и взяли нас в кольцо.

— Скоро вы узнаете все прелести подводной жизни! — пообещали нам мертвецы и схватили нас. Заломили руки за спину, связали по рукам и ногам какими-то веревками, а рты заткнули водорослями.

Невозможно описать, как отвратительно было ощущать во рту водоросли. Они щекотали нёбо, пахли чем-то острым и неприятным, кроме того, по водорослям ползали какие-то букашки и так и норовили забраться в рот. Картину довершала рыбья чешуя, которая щедро перемешивалась с букашками и мошкарой.

После этого покойники, недолго раздумывая, потащили нас к морю. Кроваво-красная луна светила ярко, как солнце. Красное солнце. Она словно смеялась над нами, а волны блестели красным цветом и будто зазывали нас в море. Из-за этого блеска море было красным, как кровь, мне даже на мгновение показалось, что это было море крови.

— Скоро мы заселим все море! — смеялись булькающим смехом утопленники.

Я извивался, как уж на сковородке, пытался выплюнуть противные водоросли, но они не выплевывались, а утопленники не отпускали меня. Они внесли меня в море, я оказался в воде, она была теплой.

— Тебя уже ждут, — это было последнее, что я услышал от покойников.

Утопленники вместе со мной погрузились в воду. Перед этим я сделал глубокий вдох, ощутил, что мошка угодила мне куда-то в горло, но мне было все равно. Главное для меня было выжить.

Покойник нес меня под водой, остальные куда-то ушли. Я слышал приглушенный звук стукающихся камней.

Я все еще не терял надежду спастись и мысленно благодарил моего тренера по плаванию, который научил меня надолго задерживать дыхание.

Но прошла минута, другая, меня тащили все глубже и глубже, а мне все больше и больше хотелось дышать. Наконец я не вытерпел и сделал вдох.

В легкие хлынула вода. Мои легкие еще никогда не дышали водой, им больше нравился воздух. Поэтому через некоторое время я отключился, мимоходом отмечая про себя, что утопленник бросил меня на дне и отправился в сторону берега. Наверное, за новыми жертвами.

Я захлебнулся водой и утонул. По-настоящему утонул.

Я ощутил ритмичное давление на грудь. Я собирался закричать, что мне больно, но вместо крика закашлялся. Изо рта полилась соленая вода вперемешку с какой-то внутренней слизью и кровью, в груди нещадно кололо, голова кружилась. Все вокруг было расплывчатым, как будто я смотрел сквозь кривое зеркало. Выплюнув последнюю каплю воды, я откинулся на спину и больно ударился многострадальной головой о камень. Мозг пронзила острая боль, через меня будто прошла молния.