Карлос Сафон - Трилогия тумана (сборник) Страница 7

В сильный дождь ему всегда казалось, будто время останавливалось. Словно наступала передышка, когда можно забыть о насущных делах и просто, приникнув к окну, часами смотреть на бесконечную завесу, сотканную из слез неба. Макс снова положил книгу на тумбочку и погасил лампу. Постепенно он заснул, убаюканный гипнотическим шумом дождя.

Глава 5

Мальчика разбудили голоса домашних, доносившиеся с первого этажа, и топот ног Ирины, бегавшей вверх и вниз по лестнице. Макс увидел, что уже наступил вечер, а дождь прошел, выстлав небо за своей спиной ковром из звезд. Бросив взгляд на циферблат, Макс понял, что проспал около шести часов. Он начал вставать, и в этот момент в дверь постучали.

– Пора ужинать, спящий красавец, – пророкотал за дверью голос явно возбужденного Максимилиана Карвера.

Секунду Макс недоумевал, чему так радуется отец. Но он тотчас вспомнил, что не далее как нынешним утром за завтраком отец пообещал устроить киносеанс.

– Сейчас приду, – отозвался Макс, до сих пор ощущая во рту вязкий вкус бутербродов с мясом.

– Лучше поздно… – заметил часовщик, уже шагая по лестнице вниз.

Максу совершенно не хотелось есть, однако он спустился на кухню и сел за стол вместе со всеми. Алисия рассеянно смотрела в нетронутую тарелку. Ирина с наслаждением поглощала свою порцию и что-то бормотала сидевшему у ее ног несносному коту, который не спускал с нее глаз. Семья спокойно ужинала, а Максимилиан Карвер тем временем рассказывал, что нашел в городке замечательное помещение, где можно открыть мастерскую и начать дело заново.

– А чем занимался ты, Макс? – спросила Андреа Карвер.

– Я был в городе. – Все члены семьи уставились на него, явно ожидая подробностей. – Познакомился с одним парнем, Роландом. Завтра мы идем с ним нырять.

– Макс уже нашел друга! – с торжеством воскликнул Максимилиан Карвер. – Видите, что я вам говорил!

– А что за мальчик этот Роланд, Макс? – задала вопрос мать.

– Не знаю. Он славный. Живет с дедушкой, который работает смотрителем маяка. Роланд показал мне город.

– А где, ты говоришь, вы собрались нырять? – поинтересовался отец.

– На южном пляже, за портом. По словам Роланда, там на дне лежат останки корабля, затонувшего много лет назад.

– А мне можно пойти? – встряла Ирина.

– Нет, – отрезала Андреа Карвер. – Макс, а это не опасно?

– Мама…

– Ну хорошо, – сдалась Андреа Карвер. – Но будь осторожен.

Макс кивнул.

– В юности я здорово нырял, – начал часовщик.

– Господи, только не сейчас, – перебила его жена. – Или ты уже передумал показывать нам фильмы?

Максимилиан Карвер пожал плечами и встал, исполненный решимости продемонстрировать таланты оператора.

– Макс, помоги отцу, – велела мать.

Прежде чем выполнить просьбу, Макс коротко покосился на Алисию, которая сидела молча в течение всего ужина. Ее отсутствующий взгляд красноречиво говорил, как она далека мыслями от всего окружающего. Причину апатии сестры Макс понять не мог, а остальные ее настроение либо не замечали, либо предпочитали не замечать. Он сделал попытку привлечь внимание сестры:

– Хочешь пойти завтра с нами? Роланд тебе понравится.

Алисия слабо улыбнулась в ответ и безмолвно кивнула, однако в ее темных бездонных глазах заблестели искорки интереса.

– Все готово. Гасите свет, – распорядился Максимилиан Карвер, вставляя катушку с фильмом в проектор. Аппарат, казалось, был сделан в эпоху самого Коперника, и Макс сомневался, что он способен работать.

– И что мы будем смотреть? – спросила Андреа Карвер, покачивая на руках Ирину.

– Представления не имею, – признался глава семьи. – В гараже стоит ящик с десятками бобин без всяких надписей. Я взял несколько наудачу. Целлулоидная кинопленка, покрытая эмульсией, легко портится. Весьма вероятно, что изображение утрачено – сколько лет прошло.

– И что это значит? – прервала отца Ирина. – Мы ничего не увидим?

– Есть только один способ проверить, – ответил он, поворачивая выключатель проектора.

Через секунду старый аппарат ожил с мотоциклетным треском. Из объектива упал подрагивающий пучок света, пронзив темноту гостиной, точно световое копье. Макс сосредоточенно уставился на прямоугольную проекцию на белой стене – так человек заглядывает в волшебный фонарь, не зная наверняка, какие изображения появятся в магическом устройстве. Макс задержал дыхание, и через миг стена заполнилась картинами.

Максу хватило минуты, чтобы понять: к архивам старого кино фильм не имеет никакого отношения. Эта пленка оказалась не копией какой-нибудь известной картины, и даже не давно забытым роликом эпохи немого кино. Мелькавшие на экране изображения, от времени потерявшие четкость и затянутые мутной сеткой, явственно выдавали пристрастия оператора. Лента представляла собой всего лишь любительский фильм. Возможно, его сделал много лет назад прежний владелец дома, доктор Флейшман. Макс не сомневался, что остальные катушки, найденные отцом в гараже вместе со старым проектором, родные сестры первой. Мечты Максимилиана Карвера о домашнем киноклубе обратились в прах в мгновение ока.

В фильме была показана (снятая довольно неумело) прогулка – кажется, по лесу. Оператор неторопливо шагал среди деревьев с камерой в руках – лента крутилась, изображение наплывало скачками, с резкими изменениями света и фокусировки, и потому окрестный пейзаж представлялся некоей абстракцией. Во всяком случае, вычислить место, где велась съемка, было трудно.

– Но что это? – воскликнула Ирина, заметно разочарованная, поворачиваясь к отцу. Тот в растерянности смотрел странную и, судя по первым кадрам, невыносимо скучную картину.

– Не знаю, – подавленно пробормотал Максимилиан Карвер. – Я такого не ожидал…

Макс тоже стал терять интерес к фильму, как вдруг среди хаотической чехарды изображений нечто привлекло его внимание.

– А если попробовать другую катушку, дорогой? – предложила Андреа Карвер, пытаясь спасти от полного крушения веру мужа в существование кинематографического архива в гараже.

– Погодите, – вмешался Макс, увидев знакомую картинку в кадре.

Камера уже вынырнула из леса и приближалась к сооружению, выглядевшему как небольшая крепость с высокими каменными стенами и коваными воротами, увенчанными пиками. Макс узнал это место – он был там накануне.

Мальчик завороженно смотрел на экран. Камера слегка вздрогнула, а затем медленно двинулась в глубь сада скульптур.

– Похоже на кладбище, – пробормотала Андреа Карвер. – Что это?

Камера проплыла несколько метров по саду. В фильме он совсем не выглядел заброшенным, каким предстал перед Максом вчера. Не было ни следа сорняков, гладкие каменные плиты под ногами сияли чистотой, словно старательный садовник неустанно следил за порядком на территории.

Камера поочередно задерживалась на каждой из скульптур, размещенных в кардинальных точках большой звезды, изображение которой можно было различить на постаментах. Макс узнал лица, выточенные из белого камня, и костюмы артистов бродячего цирка. За неподвижностью призрачных скульптур, которая сама по себе казалась мнимой, и напряженными позами и выражениями лиц скрывалось что-то, внушавшее тревогу.

Под прицел объектива попали все члены цирковой труппы без исключения. Семейство Карвер смотрело фильм, затаив дыхание. В комнате слышалось только сухое стрекотание проектора.

Наконец камера переместилась в центр звезды, отмеченной фигурами на площадке. Против света нарисовался силуэт улыбавшегося клоуна, вокруг которого группировались остальные статуи. Макс внимательно рассмотрел черты лица клоуна. И снова мальчика пробрала дрожь, как в тот момент, когда он стоял перед изваянием. В фильме имелась информация, не отвечавшая картине, отложившейся в памяти Макса после посещения загадочного сада. Однако неважное качество съемки не позволяло получить целостное представление об ансамбле скульптур и определить, где кроется несоответствие. Семья Карвер безмолвствовала, пока последние метры пленки пробегали в луче проектора. Максимилиан Карвер остановил аппарат и включил свет.

– Якоб Флейшман, – прошептал Макс. – Это любительские фильмы Якоба Флейшмана.

Отец молча кивнул. Киносеанс был окончен. На секунду Макс ощутил, что невидимый гость, много лет назад утонувший неподалеку в море, заполнил своим присутствием каждый уголок дома, каждую ступеньку лестницы, и оттого почувствовал, что сам находится тут не по праву.

Максимилиан Карвер без лишних слов принялся разбирать проектор. Андреа Карвер взяла на руки Ирину и понесла ее вверх по лестнице, чтобы уложить спать.

– Можно я буду спать с тобой? – спросила Ирина, обнимая мать.

– Оставь, – сказал Макс отцу. – Я уберу проектор.

Максимилиан улыбнулся сыну и хлопнул его по плечу, принимая предложение.