Анастасия Дробина - Клад из сумочки Страница 7

– Да гопота какая-то ночью на набережной привязалась, – небрежно отмахнулся Ваганов.

– А ты?!

– Что – я? – усмехнулся он. – Покидал всех в море, и дело с концом… Сама-то давно приехала? Что это там за толпа народу у вас бегает?

– Вчера прибыли! У деда джип новый! – похвасталась Полундра. – Это все мои друзья! Отдыхать их привезла! Сам как? Как дела? Мне тут Ленка говорит – ты крутую работу нашел?

– Да нашлось местечко хорошее.

– С языками что-то?

– Ну да.

– А где это? – не унималась Юлька. – Какая фирма? Там, случайно, программисты не нужны? А то наш Пашка тоже работу ищет, он компьютерщик – зашибись! И английский прилично знает! Может, вам там сгодится? Не дашь адресок, куда резюме скинуть можно?

– Не… – Юрка перестал улыбаться. – Ты извини, но у нас там людей под завязку. Лишнего не надо.

– Ну, может, все-таки попробовать? Хуже-то не будет? – заканючила Юлька. – Сам знаешь, как с работой-то теперь… В Москве особенно…

– Не надо там программистов, тебе говорят! – резко оборвал ее Юрка, и сестра, повернувшись от плиты, удивленно взглянула на него. – Там одни переводчики сидят! К тому ж братец твой что оканчивал?

– Ничего пока еще. В МГУ учится.

– Вот когда выучится – тогда пусть и приходит. Там без диплома делать нечего. Вот ведь прилипла как банный лист…

– Юр, а ты чего злой такой? – озадаченно спросила Лена. – Голодный, что ли? Я тебе сейчас щей налью…

– Сиди, я сам, – буркнул брат, поднимаясь. Полундра тем временем, поразмыслив, попыталась зайти с другой стороны и раскрыла на коленях папку с рисунками Романа.

– А Ромка-то рисовать еще лучше стал! Прям Микеланджело наш! – Открыв папку, она принялась перебирать рисунки. – Слушай, Ленка, а почему у него одних и тех же так много? Это так положено, да? Рисовать до посинения, пока правильно не получится? И до чего на мою подружку похоже – сил нет! Прямо как будто с нашей Белки рисовали, да! Можно я ее приведу и она тоже поглядит?

Ленка почему-то не отвечала. Удивившись, Юлька подняла глаза и увидела, что та с испугом смотрит на брата. А у того такое лицо, что Полундре немедленно захотелось превратиться в таракана и шмыгнуть под плиту.

– Юрка, а что ты на меня…

– Какого хрена, я спрашиваю, ты ей Ромкины рисунки показываешь?! – заорал он на сестру так, что та вскрикнула. Пустая тарелка выпала у Лены из рук и со звоном разбилась об пол, но Юрка, казалось, даже не заметил этого. – Ромка велел не вытаскивать! Сказал, что показывать нельзя! Никому! А ты, дура, что делаешь?!

Лена, пошатнувшись, потеряла равновесие и неловко упала на табуретку. Брат шагнул к ней. На какой-то миг перепуганной Юльке показалось, что Ваганов сейчас ударит сестру. В таких случаях Полундра обычно действовала стремительно и без долгих мыслей. Схватив со стола первое попавшееся – круглый медный поднос – она вскочила с ногами на табуретку и со всей силы треснула Юрку по затылку.

Звук получился такой, словно ударил церковный колокол. Завибрировали, казалось, даже стены кухни. Юрка, коротко ругнувшись, повернулся.

– Оборзел, придурок, в натуре?! – рявкнула Полундра.

Она хорошо понимала, что весовые категории у нее с Вагановым разные и в серьезной драке ей не выдюжить против бывшего десантника. Но отступать было некуда.

– Совсем мозги отвалились, балбес?! Ты на кого замахиваешься, паразит?! Она же девчонка! И почти без ног! И сестра твоя! Ты что, Ваганов, вольтанулся ваще?! Как вот дам щас еще раз по рогам! А потом ментов вызову!

– Не ори, мелочь, – хрипло сказал Юрка. Но было видно, что он уже пришел в себя. Шагнув к Полундре, он без особого труда взял поднос у нее из рук и бросил его на стол. Глядя в стену, попросил:

– Слушай, Юльк… Будь человеком, иди отсюда.

– Лен? – посмотрев на подругу, грозно вопросила Полундра.

– Ничего… – всхлипнула та. – Юль, ты извини… Он… не нарочно. Ты, пожалуйста, иди, потом еще поговорим…

– Ну смотри! Если что – кричи, я тут рядом! И нас много! – предупредила Юлька. И, намеренно зацепив плечом Ваганова, вышла из дома. Она искренне надеялась, что Юрка не заметит, как дрожат у нее коленки. В голове творилось ужас что.

Полундра пошла было к своей калитке, но, на миг задумавшись, повернулась и побежала в другую сторону – к набережной. Солнце огромным красным шаром уже садилось за горы, нужно было торопиться.

Вечером над садом взошла круглая луна. На большом столе под навесом горела лампа, над ней кружились мотыльки. За столом играли в покер Соня, Пашка и Соломон Борисович. Генерала Полторецкого не было: он поехал в Сочи за бабушкой Натэлы. Компания Полундры сидела на ступеньках лестницы и наблюдала за игрой. Ждали Юльку.

– Ну сколько можно у соседей сидеть… – пробормотала Белка. – Почти ночь на дворе. Неприлично же!

– Придет, куда денется… – отмахнулся Атаманов, с большим интересом наблюдавший за игрой. – Смотрите, сейчас Пашка шестую партию выиграет!

Так и вышло. Пашка с ангельским выражением лица объявил флэш-рояль и предложил партнерам вскрыть карты.

– Павел, с вами невозможно иметь дело! – обиженно заявил Шампоровский. – Как вы это, черт возьми, делаете?!

– Да просто все, Сол Борисыч! – ухмыльнулся Пашка, тасуя колоду. – Покер – это просто логические построения, и никакого мошенства! Самый обычный матанализ… ну, плюс память хорошая. Так вы считаете, мне можно делать в Лас-Вегасе большие деньги?

– Полторецкий, успокойся! – заволновалась Соня. – Мне только Лас-Вегаса не хватало!

– А чего?.. Представляешь, выиграю тебе палаццо в Венеции и новый рояль! Шикарного красного цвета!

– Фу! – поморщилась Соня. – Красный рояль – это вульгарно! Оставь мне лучше мой старый! Дядя Шлема, зачем вы ему голову забиваете? У него и так прогрессирующая мания величия!

– Королева моя, настоящий мужчина должен содержать свою семью или нет? – серьезно спросил Пашка.

– Должен, конечно! Но не карточной игрой!

– А почему нет, собственно?.. – Пашка казался абсолютно серьезным, но в его сощуренных глазах скакали чертики. – Сол Борисыч, скажите ей, что для благополучия семьи все средства хороши!

– Когда-то я тоже так думал, – без улыбки ответил Шампоровский. – Ничего хорошего из этого не вышло. В итоге я прожил вообще без всякой семьи почти двадцать лет. Что делать – наши женщины не любят риска!

– Дядя Шлема, вы так нам и не рассказали, зачем сюда приехали, – торопливо сменила тему Соня. – Это ведь не секрет?

– Какой секрет, Сонечка… – отмахнулся Шампоровский, глядя в сданные Пашкой карты. – Обычная работа. Сейчас ведь среди богатых людей завелась новая мода – собирать коллекции картин. И, заметьте, непременно подлинных! Стоит очередному нефтяному магнату сколотить миллиончик-другой – и ему уже подавай Ренуара на стену! А еще лучше – «Джоконду»! На худой конец, и наши отечественные передвижники сгодятся – лишь бы знакомым пыль в глаза пустить. В искусстве эти миллионеры ничего не смыслят, Гогена от Ван Гога отличить не в состоянии и уверены, что барокко – это японский театр! Но где-то услыхали, что иметь дома подлинные полотна престижно, – и давай изо всех сил собирать коллекцию по мере средств! А от меня требуется малое – подтвердить подлинность.

– И вы подтверждаете?

– Конечно… если она имеется. У меня, Сонечка, слава богу, репутация грамотного эксперта.

– Но… как же такое может быть? – задумчиво спросила Соня. – Ведь все известные картины находятся в музеях, в картинных галереях… «Джоконда», если я не ошибаюсь, – в Лувре.

– Разумеется. – Шампоровский улыбнулся совершенно по-пиратски. – Это знаем ты, я и куча образованного народа. Но некоторым нашим деловым людям, представь себе, это неизвестно! Делать деньги они научились, а думать головой – почему-то нет! Представь себе, меня однажды пригласили на загородную виллу одного очень известного бизнесмена… чтобы оценить «Тайную вечерю» Донателло! Ни много ни мало! Он ее, видите ли, купил по случаю у знакомых в Куршевеле! И ведь мне еще потребовалось полдня, чтобы убедить его, что эту «Тайную вечерю» рисовал мой знакомый дядя Зяма из Жмеринки! Хозяин нипочем не хотел соглашаться! Но такое, слава богу, сейчас уже редко случается. Интеллигентное жулье предпочитает работать тоньше.

– А как, Сол Борисыч? – заинтересованно спросил с лестницы Атаманов.

– Ну, предположим-м-м… бизнесмен Петя Пяткин внезапно обнаружил у себя много денег и решил, что он теперь будет знаток искусства и коллекционер. Начинает покупать картины. На аукционах часто всплывают полотна малоизвестных художников или, допустим, ранние наброски, эскизы, рисунки знаменитостей… Ведь крайне редко случается, чтобы художник с самых ранних работ стал знаменитым! Сначала он долго учится, мучается, ставит руку, ищет собственный почерк. Пытается продавать свою мазню, пока еще никому даром не нужную… И еще не факт, что все эти страдания хорошо закончатся! Нужно действительно иметь дар божий, чтобы твои художества заметили и оценили! Но вот, представьте, время идет, талант крепнет, художник становится знаменитым или даже модным. Тогда взлетают в цене и его ранние работы, и наброски, и этюды… А они, может быть, годами валяются на чердаке у художниковой троюродной бабки. И никто про них знать не знает! Иногда случается, что всплывают ранние варианты какой-то известной картины. Особенно это к портретам относится. Скажем, заказчику не нравится работа: нос слишком кривой или там лысина слишком большая. Художник, разумеется, пишет портрет заново. Одобренный вариант продает, а неодобренным всю жизнь подпирает дверь в сарае… и никому он не нужен, пока автор не станет знаменитостью. Ну так вот, приходит к нашему Пете Пяткину некий интеллигентный товарищ и говорит: тут имеются несколько эскизов, допустим, ранней Мавриной[8], не хотите ли приобрести? Можно, разумеется, выставить на аукцион, но там ведь неизвестно, в какие руки уйдет ранняя Маврина и за какую цену…