Валерий Гусев - Сокровища старой церкви Страница 7

– Я тоже, – искренне удивился в ответ Андрей.

– Вы прискорбно невнимательны к церкви!

– Как это? – опешил участковый. – Посты, что ли, не соблюдаю?

– Я имею в виду ваше профессиональное внимание, – не принял шутки отец Леонид. – Да, да. Вы обязаны добиться организации у церкви постоянного милицейского поста. Или какого-то другого вида охраны. Для верующих это храм, а для всех остальных – музей. Музей с бесценными, невосполнимыми при утрате произведениями искусства. Ведь у нас почти все иконы старинного письма, есть Дионисий, есть школы Феофана Грека. А книги? Евангелие в чеканном по меди футляре – ему поистине нет цены, нет равного. Впрочем, в Дубровническом музее имеется подробная опись – вы бы ознакомились с ней при случае, если моя тревога вас не убеждает…

– А что такое? – обеспокоенно перебил Андрей. – Есть какие-то сигналы?

– Да нет, сигналов пока нет. Есть просто вполне естественное беспокойство о судьбе бесценных сокровищ.

Вообще-то, подумал Андрей, он прав. Конечно, дверь запирается надежными запорами, решетки на окнах – трактором не сорвешь, есть звонковая сигнализация. Сторож Силантич в церкви ночует. Все так. Но для умелых воров это не преграда. Сторож всю ночь мышей храпом пугает, запоры для опытной руки – одна забава, а звонки сигнальные – вообще для пьяных дураков.

– Я понимаю, – согласился Андрей. – Ну, может быть, самое ценное домой заберешь? Книги там, подсвечники, Евангелие… в этом, в футляре…

– Что вы, Андрей Сергеевич! Дом у меня деревянный, на окнах даже ставен нет – это риск еще больший. Да и не положено нам.

Милиционер сдвинул фуражку на лоб, поскреб пальцем затылок:

– Да, батюшка поп, задачка есть. Надо решать.

– Вы, батюшка участковый, – назидательно передразнил отец Леонид, – решайте, пожалуйста, побыстрее. На днях мне предстоит быть в отъезде. Хотелось бы иметь спокойное сердце.

– Ладно, Леня, буду думать…

Тревога священника затронула участкового. Но что предпринять в этом деле, он пока не знал. Действительно, налетят какие-нибудь бандюки залетные, ограбят церковь и в лесах скроются – ищи их там. Засела, словом, опаска в сердце. Как заноза.

Андрей обогнул церковь, поглядывая на ее окна – беззащитные, теперь казалось, – направился к школе.

Директор Арсентий Ильич сидел на подоконнике своего кабинета и по утренней поре пил чай на свежем воздухе. Завидев Ратникова, скрылся в глубине комнаты и появился со стаканом чая в красивом подстаканнике, протянул Андрею в окошко. Глаза у директора были хитрые и настороженные. Как у школяра, подложившего учителю кнопку на стул.

– Как дела, Арсентий Ильич? – поздоровался Андрей, принимая стакан с чаем. – Все ли в порядке?

– Да вот, – забегал Сентя глазами по сторонам, – вот коняка наш со двора ушел. Не иначе в лесу заблудился. Да и сам я приболел чуток… Неможется что-то… – и директор незаметно почесался.

Андрей потренькал ложечкой в стакане, отпил глоток, скрывая улыбку, – он давно приметил, что на школьном турнике висят директорские штаны, а рядом прислонена выбивалка для ковров.

– Хороший у тебя чай, Арсентий Ильич. – Директор улыбнулся в ответ. – А ребят ты зря обижаешь. – Тут Сентя нахмурился.

– Ребят… Бандиты они малолетние. Хулиганы.

– Твоя вина. Ты воспитатель.

– А ты знаешь, что они мне выпускное сочинение сорвали? Сами с урока ушли, а за ними чуть весь класс не разбежался.

– А какая тема была? – невинно поинтересовался участковый.

– Хорошая! «За что я уважаю своего отца?» Понял?

– Понял, – вздохнул Андрей. – Потому и сорвались пацаны. Что они могли про своих отцов написать? У одного его нет и не было, у другого – в тюрьме, у третьего – пьяница.

– Мне что, из-за них школьную программу менять?

– Программу не надо. Отношение к ним надо менять. Нельзя, чтобы у пацанов взрослые врагами были.

– Сергеич, – взмолился директор, – у меня о другом голова болит: где денег на школу брать? В классах ни одного целого стола нет! Крыша течет! За свет три месяца не плачено!

– Ильич! – в тон ему воскликнул Андрей. – Ведь брошены ребята. И родителями, и школой брошены. А что брошено, то кто-то чужой подобрать может. – Ратников поставил в сердцах стакан на подоконник, стукнув донышком. – Плохой у тебя чай. Веником отдает. – И зашагал прочь, по своим делам милицейским. А их у него невпроворот. Не зря говорят знающие люди, что участковый на селе – это по обязанностям целое отделение милиции…

Глава V

ДРАКА

Когда Андрей подходил к своей «резиденции», навстречу ему попался въезжающий в деревню запыленный «жигуленок». Сидевший за рулем небрежно бросил к седому виску руку – поприветствовал местную власть, – усмехнулся, сжимая в уголке рта длинную сигарету.

Надо проверить, кто такой, машинально отметил про себя участковый, входя в комнату.

Где-то часа два он просидел за оформлением разных бумаг, просидел бы за этой бесконечной канителью еще дольше, но тут в дверь поскреблась вздорная бабуля Чашкина. Прикрыла за собой таинственно дверь, оглядываясь, подобралась к столу.

Андрей вздохнул. Народ в Синеречье особый был, со странностями. Но даже среди своих суматошная бабка Чашкина отличалась детской фантазией и умением попадать во всякого рода переделки. То у нее на огороде НЛО сядет, то ее корова с прилавка в магазине батон колбасы сопрет, то лесной медведь за бабкой ухаживать станет: рассказывала, что он ей «цельный улей с медом притащил» и воды с колодца «полну кадку залил». А что сейчас?

– Хочу помочь тебе, участковый, – бабка потянулась шептать, снова опасливо оглядевшись. – Жилец-то мой…

– Какой жилец? – Андрей терпеливо приготовился к долгому и глупому разговору.

– Нешто не знаешь? – удивилась Чашкина. – Нынче приехал. Я его в горнице поселила. А ребята говорят – не наш человек, вражеский. Шпиен! Они его на речке захватить хотели и к тебе доставить, да он их всех раскидал и вырвался… Да ты не переживай, я его в горнице заперла. Пойдем, арестуешь. А про тебя в газете за то пропишут, орден дадут… Бежи веселей, пока он мне дом не раскидал…

Выяснилось: договорившись со стариками Чашкиными о проживании и разобрав вещи, приезжий пошел по селу – осмотреться, познакомиться. При шляпе и трости, с плащом через руку, прогулялся улицей, заглянул в магазин, постоял у афишки клубной, походил и вокруг церкви, осмотрел ее с большим вниманием. Затем спустился к реке, оглядел окрестности, покуривая длинную сигаретку.

Здесь его и застали дружки-мушкетеры. Колька как раз отвалил заветный камешек, под которым они от участкового сигареты прятали, развалился на травке, закурил. Тут и прошел мимо них приезжий нижней тропочкой. И чем-то он Кольке не глянулся. Шляпой, наверное. Директор Сентя тоже такую носил, по праздникам.

– Кто такой? – Колька привстал. – Чего тут ходит? Кролик, разберись.

– А чего я-то? – заныл Кролик, хлопая белыми ресницами. – Как что, так сразу – Кролик! – Но поднялся, пошел.

И скоро вернулся, одной рукой отряхиваясь, другой зажимая оплывающий глаз.

– Вперед! – скомандовал Колька, расстегнул куртку, сдвинул ее немного с плеч.

Нагнали незнакомца, пошел разговор для разгона. Приезжий не пугался, слушал угрозы снисходительно.

Кролик, пылая местью, подкрался сзади, лег за его спиной. Старый фокус не прошел: мужчина, не снимая с лица улыбки, ударил назад ногой. Кролик откатился, скорчился, взвыл. Приезжий резко перехватил Мишкину руку, вывернул ее и коротко влепил противнику в челюсть. Тут же Колька Челюкан почувствовал, как две сильные руки взяли его за ворот куртки и как ноги его отрываются от земли. Крутанувшись в воздухе, он тяжело, пузом, шлепнулся на землю, полежал ошалело, встал на четвереньки, мотая головой.

Приезжий неторопливо поднял с земли плащ, аккуратно встряхнул его, вновь перебросил через руку и оперся на трость, как мушкетер на шпагу.

– Ну, обормоты, продолжим наши игры? Или перейдем к мирным переговорам? Надеюсь, вы уже поняли, что объект для атаки выбрали крайне неосмотрительно. – Незнакомец достал сигареты, угостил побитых, щелкнул зажигалкой. – А вообще-то хвалю. Действовали смело, нахально, а главное – дружно. Но, – приезжий брезгливо поморщился, – примитивно, грубо.

– Да уж, – проскулил Кролик, икая, – приемов не изучали.

– И напрасно. Мужчина – это прежде всего воин. Во все времена. – Друзья и не заметили, что идут, слушая во все уши и открыв все рты, за незнакомцем, как цыплята за наседкой. – Ладно, обормоты, в свободное от отдыха время поделюсь с вами опытом. В дни моей бурной молодости, находясь в спецкомандировках за рубежом, – незнакомец доверительно, как равным, подмигнул ребятам, – я многому научился. Не откажусь дать вам пару уроков. – И легко зашагал тропкой в горку, скрылся за церковной оградой.

– Во мужик, да? – покрутил головой Мишка. – Штирлиц, в натуре. Небось в разведке работал!..