Валерий Гусев - Дядюшка в законе Страница 7

Но вот после вопроса повара о том, где мы наловили белых красавцев, Алешка вдруг призадумался.

– Ты чего? – спросил я по дороге домой, в лубяную избушку, хотя знал: пока он не додумается – нипочем не расскажет. Но на этот раз я ошибся.

– Я вот о чем думаю: почему белые караси водятся только в одном месте?

– Нравится им, – легкомысленно ответил я. Не догадываясь, на пороге какого великого открытия находится мой младший братец. Не догадываясь, к счастью, и о том, какие хлопоты принесет нам это открытие…

Глава VII

КРУТАЯ КРЫША

За ужином мы ели своих карасей – «пальчики оближешь» – и угощали ближних к нам соседей по столикам. Но это были не те важные персоны, которые интересовали нашу маму. В конце концов она забрала блюдо с оставшейся рыбой и отнесла его с самыми лучшими пожеланиями своему любимому с детства киноактеру с его четырьмя отпрысками (их мамы к тому времени уже слиняли в город).

– От нашего стола – вашему столу, – хихикнув, заметил Алешка.

Ох, и нахватался. Ох, и вошел в образ.

Мама вернулась, восторженная и умиленная встречей с кумиром далеких лет.

– Он очарователен! – сообщила она нам. – Все так же обаятелен и талантлив. И дети у него – прелесть!

– Только многовато их, – неодобрительно буркнул Алешка, прислушиваясь к детскому гвалту на террасе, где находился столик артиста.

– Дело не в количестве, – заступилась мама. – Вот вас у меня только двое, а…

– А цены нам нет, – закончил за нее Алешка.

– Ну уж! – вспыхнула мама, но их спор прервал подошедший к нам артист. Он был толстенький, смешливый и держал в руках большой букет. По-моему, он только что нарвал эти цветы с клумбы возле террасы. Что ж, великим людям свойственны великие поступки. И, как правило, они им прощаются. Представляю, какой поднялся бы шум, если бы я или Алешка забрались в эту клумбу!

Впрочем, кто знает? При нашем опасном авторитете не исключено, что персонал городка в этом случае сам бы помогал нам разорять клумбу.

Артист вручил маме цветы, поцеловал ей руку и подарил фото со своим автографом.

Мама была в восторге. Артист, по-моему, тоже. Наверное, его в последние годы не очень-то баловали вниманием. Особенно такие красивые женщины, как наша мама.

Тут набежали его разновозрастные отпрыски, схватили папашу кто за руки, кто за пояс на солидном пузечке, а кто – просто подталкивая его сзади, и вывели из столовой по своим делам. Артист при этом оборачивался, улыбался маме и посылал ей воздушные поцелуи.

– Он кого играл-то? – спросил, нахмурясь, Алешка.

– Обаятельных злодеев в основном, – ответила мама, разглядывая фотографию. – Покорителей женских сердец.

– Оно и видно, – буркнул Алешка.

Мама засмеялась.

– Мое сердце, – она потрепала Алешку по голове, – навсегда покорил один наш общий знакомый. Совсем недалеко отсюда, под березой во время дождя.

– Под кленом, – уточнил Алешка. – Вот приедет этот наш общий знакомый, – пообещал он, – и разберется со всеми злодеями-покорителями.

Да, Алешка прямо на глазах становится все круче.

После ужина мы в полном составе пошли на дискотеку. Там было шумно и весело. Гремела музыка, сверкало что-то на сферическом потолке, отплясывали и молодежь, и пожилой контингент.

Это так выразился наш повар, который оказался рядом с нами и стал торговаться с Алешкой насчет белых карасей – где мы их ловили и на что?

Алешка уж было начал сдаваться, но его выручила мама.

– Сергей Филиппыч, – сказала она. – Мы согласны на обмен…

– Я – тоже, – поторопился повар. – На любых условиях. Любую кастрюльку со своей главной плиты отдам, не пожалею за информацию.

– Вы очень хорошо готовите, – улыбнулась мама с хитринкой, а повар благодарно наклонил голову. – Но особенно вам удается ваше фирменное жаркое.

– О! – повар даже губами почмокал. – Старинный рецепт, секрет моих предков.

– Вот и славно! – обрадовалась мама. – Вы нам – свой секрет, а мы вам – свой. Вы нам – рецепт, а мы вам – рыбку.

Повар сразу же погас, будто его из сети выдернули. Замялся, глазами по сторонам забегал. Вздохнул с огорчением:

– Нет, мадам, просите что угодно, но только не это. Любая кастрюля…

– У нас этих кастрюль, – вставил осмелевший Алешка, – повернуться негде.

– Что ж, я понял. – И Сергей Филиппыч пригласил маму на танец.

Едва они скрылись в толпе танцующих, к нам подошел сравнительно молодой человек, не покоритель сердец, но в хорошем костюме с цветочком в нагрудном кармане пиджака. Он наклонил голову – как-то косо, немного к плечу – и назвался:

– Жюль де Фастэн.

– Князь Оболенский, – не растерялся Алешка.

– Простите мою нескромность, – на хорошем русском языке спросил этот Жюль. – Милая дама, с которой вы так любезно беседовали, – ваша сестра?

– Младшая, – опять не растерялся Алешка.

Де Фастэн весело рассмеялся:

– Вы позволите пригласить ее на танец?

– Мы-то позволим, – буркнул Алешка, – но у нее муж – полковник милиции, в Интерполе.

– Вот как? – в глазах Жюля сверкнул огонек какого-то интереса. – Героическая работа.

– Ага, – согласился Алешка. – Он одним мизинцем четыре кирпича перешибает. Даже вдали от Родины.

Во загнул!

Француз расхохотался так, что все на него оглянулись.

Тут подошла мама в сопровождении повара, и по ее лицу мы поняли, что рецепт фирменного доисторического жаркого – у нее в кармане.

– Какие милые у вас братья, – сказал француз комплимент нашей маме.

– Сестры, – поправила мама. – Никаких братьев у меня нет. А вот они, – и она показала на нас, смирно стоящих у стеночки, – это мои сыновья-разбойники.

Хитрый Жюль сделал вид, что он просто ошарашен – такая молодая красавица и такие взрослые дети!

В это время на эстраду вышел какой-то большой квартет и рявкнул что-то очень бурное. Они пели, играли на разных своих инструментах и приплясывали одновременно. И весь зал занялся тем же – музыка была очень заводная. Мама с французом отплясывали так лихо, что вскоре вся публика остановилась, окружила их и ритмично хлопала в ладоши, а потом бурно зааплодировала.

– Ты пользуешься успехом, – сказал Алешка, когда мама, запыхавшаяся, раскрасневшаяся и счастливая, вернулась к нам.

– А почему бы и нет? – ответила мама, переводя дыхание и поправляя волосы. – Этот француз здорово танцует. Он столько интересного мне рассказал! Оказывается, у них во Франции…

– Знаем, знаем, – обогнал ее Алешка. – У них там, во Франции, все по-французски говорят. И лягушек едят. И подвески друг у друга тырят.

– Ничего ты не знаешь! Этот Жюль и есть тот самый потомок. Он приехал в Россию, чтобы повторить путь своего предка-генерала. И уже побывал на Бородинском поле.

– Его предок плохо кончил, – сказал я с намеком.

А Лешка перестал ехидничать и загадочно молчал, о чем-то напряженно раздумывая. Иногда меня эти «раздумки» приводят в тихий ужас. Как правило, за ними следовали бурные действия, в которые вовлекался не только я, но и многие другие, вовсе не заинтересованные в том лица.

…Когда мы шли в свое лубяное бунгало под глупым зайцем, у мамы в сумочке запиликал папин мобильник.

Звонил папа, он интересовался, как мы живем, и сказал, что еще немного задержится в Москве. А потом задал маме какой-то странный вопрос, на который мама серьезно ответила:

– Он уже здесь. За мной ухаживает.

Как среагировал папа, мы не поняли, а мама ответила коротко:

– По-моему, ты прав.

Странные разговоры, странные дела…

Глава VIII

ВОТ ТАК СЕНЯ!

День выдался жаркий. Все обитатели пансионата потянулись к воде. Те, кто постарше, на озеро, на золотые пески пляжей, а детишки помельче кувыркались у теремка.

Из окошек этого сказочного сооружения по гладким желобам с визгом и воплями скатывалась и плюхалась в воду, поднимая радужные брызги, счастливая малышня.

По правде говоря, мы с Алешкой им немного позавидовали – сами бы не прочь повизжать и поплюхаться, но для нас это не солидно. Тем более – с нашим нынешним авторитетом.

Удовольствие это для детишек было большое, а стоило недорого. И поэтому из всех окошек теремка непрерывным потоком сыпалась в бассейн мелюзга.

Командовал теремком симпатичный студент, подрабатывал на каникулах. Он так весело и остроумно продавал билеты и так расхваливал свой аттракцион, что отбою не было от желающих не только искупнуться, но даже послушать его прибаутки.

Издалека звенел его задорный голос:

Если хочешь искупаться,Надо в теремок забраться,Но при этом не забытьУ меня билет купить!

Мы с тайной завистью постояли у теремка, а потом сбегали на пляж и до того накупались, что Алешка даже зубами застучал.

До обеда у нас еще оставалось время, и мы побродили между аттракционами, кое-где покатались и вернулись поглазеть на забавы у теремка.