Валерий Гусев - Пиастры для юных пиратов Страница 7

– Взяли бы уж лучше, коллега, три баночки шпрот.

А папа ничего не сказал. Но по его глазам я понял, что уж онто взял бы с собой в космос трех самых опасных преступников и выпустил бы их там на волю. В черное космическое пространство. Безвоздушное.

Вот так мы и плыли. Работали, шутили, задумывались и мечтали. И наконец прибыли в район глубоководной впадины по имени знаменитого французского мореплавателя Бугенвиля.

– Вот тебе раз! – сердито сказал капитан, когда механики застопорили машины и «Афалина» легла в дрейф на плавной океанской волне. – Тебя тут только не хватало!

В нескольких милях от нас маячила серая туша военного крейсера. Капитан взял бинокль. Папа – тоже.

– Американец, – сказал капитан.

– Точно, – подтвердил папа. – Приятное соседство.

– А чего ему тут надо? – спросил Алешка, – этому американцу?

– Американцам везде чегото надо, – проворчал капитан и стал отдавать команды для подготовки к исследованиям.

А папа долго стоял на мостике с биноклем, разглядывал чужой корабль, а потом тихо сказал капитану:

– Он ведет наблюдение за нами. Сейчас разведку вышлет.

И точно – через две минуты с палубы крейсера поднялся вертолет и направился к нам, сверкая лопастями винта в синем небе. Весь наш экипаж высыпал на палубу, даже боцман с плеером.

Вертолет приблизился к «Афалине», снизился так, что даже стала видна голова пилота в шлеме, и начал кружить над нами. Иногда так низко, что казалось, он вотвот коснется своими поплавками поверхности океана.

– Чтоб ты свалился! – в сердцах сказал Алешка.

И даже боцман чтото пробурчал неразборчиво. А капитан погрозил пилоту кулаком. И тот, будто испугавшись, свернул в сторону, помчался к своему кораблю и быстренько сел там на свое место.

– Вот так! – гордо сказал капитан. – Не нравится тебе кулак российского моряка.

– Это ему моя фига не понравилась! – заспорил Алешка.

– Что? – возмутился капитан. – А ну, покажи!

Алешка показал. Капитан презрительно рассмеялся:

– Да такую фигу и в микроскоп не разглядишь. Вот у меня – фига так фига. – И он снова сложил свою ладоньлопату в здоровенный кулак.

– Не нравится мне это соседство, – сказал папа капитану. – Оно не случайное.

– Сергей Александрович, – капитан положил свою лопату папе на плечо, – «Афалина», я вам скажу, в какойто степени неуязвимое судно.

– Разве что, – вздохнул папа. – Но меня вовсе не «Афалина» тревожит.

А Лешка в тот же день отправил маме свое первое письмо в бутылке с сахарным песком. Мне удалось подглядеть в этом письме три строчки. «…В Тихам океани очень харашо. Плавают акулы и летают вражеские виртолеты. Я один виртолет сбил валинком, а другой зимней шапкой. А капитан сбил свой виртолет своей фигой… Сахарный писок чистый, можеш пить с ним чай…»

Интересно, если это письмо и в самом деле разыщет нашу маму, она будет смеяться или плакать? Скорее всего – смеяться до слез.

Глава IV

ПИРАТЫ С ПИАСТРАМИ

Не обращая внимания на нахального «американца», на «Афалине» стали разворачиваться работы.

Автоматический эхолот показал в этой точке впадины глубину девять тысяч метров.

– Отсюда и начнем, – решил Штокман. – Готовьте ловушку. И вертушку.

Ловушка – это чтото вроде стальной банки. Она скользит вниз по тросу, до самого дна, с разинутой пастью. А на нужной глубине ее догоняет, тоже по этому тросу, специальный грузик. Догнал – бац! – ловушка захлопнулась. И все, что есть на этой глубине, оказалось у нее внутри. Остается ее поднять и изучить содержимое.

А вертушка – барабанчик с лопастями. Его тоже по этому тросу опускают на нужную глубину. И если он начинает вертеться, значит, там есть течение. И его скорость и направление автоматически передаются на «Афалину».

Мы с Алешкой уже побывали в трюме, где стоит этот барабан с тросом. Вы ахнете! Представьте себе трос длиной в четырнадцать километров! А веселый матрос, который командовал этой ловушкой, еще больше нас удивил.

Алешка сказал:

– Фигня какаято! Он как размотается на всю длину, так и оборвется. Под своей тяжестью.

– Не надейся! – сказал веселый матрос. – Не ты один такой умный!

– Ты тоже, что ли? – спросил Алешка.

– А как же! Этот трос вначале тоненькийтоненький, а потом все толще и толще. Когда весь размотается, он толщиной уже в руку.

– Не слабо! – признал Алешка.

Вообще на нашей «Афалине» было много таких чудес. Но Лешке больше всего полюбилась темная комната. И он все время спускался в нее и мешал работать наблюдателю.

Когда опустили ловушку, Алешка опять шмыгнул туда и улегся рядом с экраном. Но ничего интересного не было. Глубина большая, черная, только изредка мелькнут рыбешки, вальяжно проплывет розовая медуза.

– Скучно? – спросил его наблюдатель.

– Не очень.

– Ты тогда здесь побудь, ладно? А я – на палубу, сейчас ловушку поднимут, интересно взглянуть.

Он выключил съемочную камеру и удрал на палубу. А Лешка остался созерцать черные глубины. И, как оказалось, не зря.

Работа на судне шла четко. Каждый знал свое дело. И все помогали друг другу. А с палубы американского корабля время от времени поднимался вертолет и вертелся вокруг нас. Но до него никому не было дела. Казалось бы…

Во время обеда Алешка вдруг, ни к кому не обращаясь, работая ложкой в тарелке, сказал:

– Ну и вертолет у них. Дурацкий.

– Почему дурацкий? – спросил старший механик. – Очень надежная машина. Маневренная, устойчивая.

– Очень надежная! – Алешка так фыркнул в тарелку с флотским борщом, что капитан опять схватился за салфетку. – Очень надежная! Только почемуто с нее все время чтото падает.

Капитан и папа одновременно вскинули головы и переглянулись.

– Что падает? – спросил папа.

– Барахло какоето, – отмахнулся Алешка. – Вроде мусора. А может, он сам разваливается. Потихонечку. Я второе не буду, – Алешка вскочил. – У меня наблюдения простаивают. Я там такое открытие сделал!

– О господи! – вздохнул папа.

– А чего? – обиделся Алешка. – Всем можно открытия делать, а мне нельзя?

– И что же ты открыл? Надеюсь, не подводный люк?

Алешка, убедившись, что в каюткомпании никого кроме нас не осталось, шепнул:

– Двуногую рыбу. Всю в пузырях. Прямо под нами проплыла. Только Рыбкину пока не говорите. Это ему сюрприз будет.

Капитан и папа опять переглянулись.

Капитан встал и вышел. И очень скоро вернулся:

– Сергей Александрович, я попрошу вас подняться на палубу.

Мы, конечно, за ними.

Капитан и папа стояли на мостике, а мы у них за спиной.

– Наблюдайте, Сергей Александрович, – сказал вполголоса капитан, – я сейчас дам команду включить акустическую защиту. – Он щелкнул на панели управления какимто тумблером и чтото сказал, нагнувшись к микрофону.

Ничего особенного не произошло. Только недалеко от нас на поверхность моря вылетело чтото вроде черной круглой пробки. Вроде чьято башка.

– Аквалангист, – сказал папа. – Тот самый мусор, что вертолет сбросил.

– Шпионская морда! – выругался капитан. – Двуногая рыба. Ничего, он теперь неделю глухим будет. Как наш боцман.

Потом мы узнали, что, как боевой корабль особого назначения, «Афалина» была оборудована системой акустической защиты от вражеских подводных диверсантов. Чтобы, например, никто из них не мог подкрасться к ней и заложить мину.

Система очень простая. Вроде Алешкиного визга. Или свиста. Особый прибор создавал под водой вокруг корпуса корабля ультразвуковой защитный пояс. Для аквалангиста это все равно что рявкнуть ему в ухо самой большой духовой трубой. Или трахнуть по башке самым большим барабаном.

Тем временем вертолет снова сорвался со своей площадки и низконизко над водой помчался к аквалангисту. Под брюхом вертолета на тонком тросе висело чтото вроде корзинки. Она подцепила его и втянула в брюхо вертолета. Где, надо думать, ему оказали первую помощь, как пострадавшему от артобстрела.

– Не нравится мне это, – сказал папа.

– Да наплевать, – легкомысленно отмахнулся капитан.

– Ктото корректирует их действия.

– С моего борта?

– С вашего борта.

– Не может этого быть!

– Может, – просто и спокойно сказал папа. – У нас на борту – вражеский человек. Подумайте, кто это может быть.

– Из экипажа – никто! – твердо произнес капитан. – Я сам его формировал. Я отбирал каждого матроса, как саженец для своей дачи.

– А ученые? – спросил папа. – Их вы хорошо знаете?

– Совсем не знаю. Но знаю точно: если среди них есть враг, то это Рыбкин!

– Почему?

– Болтает много. И все время спорит.

– А если бы он много молчал, – улыбнулся папа, – и совсем не спорил, тогда как?

Капитан вздохнул. И признался откровенно:

– Тогда еще подозрительнее…

Через несколько дней «Афалина» поменяла место своей станции. Станцией ученые называют пункт, где проводятся очередные исследования.