Роберт Стайн - Загадка снежного человека Страница 8

Оладьи прибавили нам бодрости — всем, кроме Артура.

Он ел много, но говорил мало. Проводник был чем-то обеспокоен. Даже уронил вилку на пол. Пробормотав что-то себе под нос, он поднял ее и продолжал есть, даже не вытерев.

Когда ужин закончился, мы с Николь помогли папе убрать со стола.

Мы собирали вещи, как вдруг в сарае залая-ли собаки.

Я заметил, что Артур замер на месте.

— Что случилось? — крикнул я. — Почему они лают?

13

Собаки перешли на вой.

Может, в сарай кто-то забрался?

Зверь? Монстр?

— Пойду посмотрю, — тихо сказал Артур. Он надел парку и шерстяную шапочку и быстро вышел из хижины.

Папа тоже схватил свою куртку.

— Оставайтесь здесь, — велел он нам с Николь. И вышел вслед за Артуром.

Мы смотрели друг на друга и слушали, как воют собаки. Через несколько минут вой прекратился.

В дверях хижины показалась папина голова.

— В сарае никого нет. Не понимаю, что так испугало собак. Артур их сейчас успокоит.

Папа взял камеру.

— Ложитесь спать, ладно? А я хочу поснимать ручей. Скоро вернусь.

Он повесил камеру на шею и поднял меховой воротник куртки. Дверь хижины за ним закрылась.

Мы услышали, как скрипит снег под папиными ботинками. Потом стало тихо. Мы с Николь забрались в спальные мешки.

Я перекатился в сторону, пытаясь устроиться поудобнее. Было уже больше восьми часов, хотя на улице было светло как днем. Сквозь окно хижины пробивался солнечный свет.

Я вспомнил то время, когда был маленьким. Мама заставляла меня спать после обеда. Но мне совершенно не хотелось днем ложиться в кровать.

Я закрыл глаза. Потом открыл. Заснуть не удавалось.

Я повернул голову и посмотрел на Николь. Она лежала на спине, и ее глаза были широко открыты.

— Не могу заснуть, — пожаловался я.

— Я тоже, — вздохнула она.

Я повернулся в своем спальнике.

— А где Артур? — спросила Николь. — Интересно, почему его до сих пор нет?

— Наверно, возится с собаками, — сказал я. — По-моему, он их любит больше, чем нас.

— Это уж точно, — согласилась Николь.

Мы еще долго ворочались в своих спальниках. За окном по-прежнему было светло. Свет проникал в хижину.

— Я встаю, — заявил я. — Пойдем на улицу и слепим снеговика или займемся еще чем-нибудь.

— Папа велел нам оставаться в хижине.

— Так мы же никуда не уйдем. Будем возле хижины, — уверил я её.

Я выбрался из мешка и начал одеваться. Николь села.

— Не нужно этого делать, — попросила она.

— Да хватит тебе! Что может случиться?

Она поднялась и стала натягивать на себя одежду.

Мы зашнуровали ботинки. Я толкнул дверь хижины.

— Джордан, стой! — окликнула меня Николь. — Ты забыл свой рюкзак.

— Но мы же только за дверь выйдем, — заныл я.

— Давай, надевай. Ты обещал папе. Он и без того рассердится, когда застанет нас на улице. А когда увидит, что ты без рюкзака, тебе и вовсе несдобровать.

— Ладно, — проворчал я, набрасывая рюкзак на плечи. — Как будто с нами что-то может произойти.

Мы вышли на мороз. Я поддел ногой ком снега.

Николь схватила меня за рукав куртки.

— Слушай. — прошептала она.

Мы услышали скрип шагов у задней стены.

— Это Артур, — сказал я.

Крадучись, мы обогнули хижину. Артур и в самом деле был там.

Пригнувшись за санями, он запрягал одну из собак. Две другие были уже в упряжке.

— Артур! — закричал я. — Что происходит?

— Вздрогнув, он повернулся к нам. И ничего не ответил. Проворно уселся в сани и громко скомандовал собакам:

— Но!

С трудом рванув с места, собаки двинулись вперед. Сани заскользили прочь.

— Артур! Куда вы? — заорал я. — Вернитесь!

Сани набирали скорость.

— Артур! Артур! — Мы с Николь бежали за ним и кричали на всю тундру.

Но сани мчались все дальше и дальше.

Артур так и не вернулся.

14

Мы с Николь бежали по снегу и смотрели, как быстро удаляются сани. С каждой минутой они становились все меньше и меньше.

— Артур! Вернитесь!

— Он забрал нашу еду! — воскликнул я.

Мы не могли дать ему уйти. Мы выбились из сил, ноги проваливались в глубокий снег.

Сани взобрались на холм.

— Стой! Стой! — во все горло кричала Николь.

— Мы не можем угнаться за собаками. — Я едва переводил дыхание.

— Надо попытаться, — в отчаянии воскликнула Николь. — Артур не должен бросать нас здесь одних!

Сани перевалили за холм и скрылись из виду. Мы медленно карабкались вверх. Ноги скользили по снегу.

К тому времени, когда мы достигли верха, Артур с собаками был уже далеко. Мы с ужасом смотрели, как быстро мчатся по тундре сани.

Вконец обессилев, я растянулся на снегу.

— Артур сбежал, — преодолевая одышку, сказал я.

— Джордан, вставай! — теребила меня Николь.

— Нам его не догнать, — простонал я.

И тут Николь тихонько ойкнула:

— Мы заблудились!

Я вскочил и огляделся вокруг. Снег, снег, снег. Повсюду лишь один белый снег. Никаких ориентиров. В какой стороне хижина?

Солнце затянуло облаками. Поднялся ветер. Закружил снег.

Я совершенно не представлял, где мы находимся.

— Откуда мы пришли? — спросил я плаксивым голосом.

Сквозь падающий снег мы всматривались в горизонт. Хижины нигде не было видно.

Николь тронула меня за руку.

— Хижина там. Пошли!

— Нет! — Снег, поваливший сильнее, не давал открыть глаза. Стараясь перекричать ветер, я заорал: — Хижина в другой стороне! Мы пришли не оттуда.

По протоптанной нами в снегу тропке мы спустились с холма. Ветер усилился.

Некоторое время мы шли по своим следам. За снежной завесой трудно было хоть что-нибудь разглядеть Все вокруг белое и серое. Белое и серое.

Николь посмотрела на меня сквозь сплошную пелену снега.

— Я тебя почти не вижу! — закричала она.

Мы медленно двигались вперед, отыскивая в снегу свои следы.

— Они пропали! — закричал я. — Их засыпало снегом.

Николь дернула меня за руку.

— Джордан, мне становится страшно.

Мне тоже было страшно. Но я не сказал об этом Николь.

— Мы обязательно найдем хижину — заверил я её. — Не беспокойся. Готов поспорить, что папа уже разыскивает нас.

Хотелось бы самому в это верить. Ветер бросал в лицо заряды колючего снега. Низко опустив голову, я смотрел под ноги. Сплошная белая пустыня.

— Не отходи от меня! — крикнул я Николь.

— Что ты сказал? — не расслышала сестра.

— Не отходи от меня! Мы можем потеряться в метели. — Она крепче сжала мою руку, что-бы показать, что она поняла.

— Я замерзла! — прокричала Николь. — Давай побежим!

Мы попытались бежать, но ветер сбивал нас с ног.

— Папа! — звали мы. — Папа!

Я не понимал, куда мы идем, но знал, что нужно куда-то идти.

— Посмотри! — закричала Николь, указывая рукой сквозь снежную завесу. — Кажется, впереди что-то есть!

Я вглядывался изо всех сил, но ничего не видел.

Николь тащила меня вперед.

— Скорее! — подгоняла она.

Мы побежали. И тут вдруг земля разверзлась у нас под ногами. Держась за руку Николь, я чувствовал, как проваливаюсь сквозь снег.

15

Мы упали вниз. На мерзлую белую землю. Вокруг нас поднялось и закружилось снежное месиво.

И накрыло нас, как одеялом.

«Еще одна расселина, — мелькнуло у меня в голове. — Еще одна яма в снегу. Только намного глубже, чем первая».

Когда мы приземлились, все еще держась за руки, мы оба разом вскрикнули.

— Где мы? — завопила Николь.

Изумленный, я с трудом поднялся на ноги. Потом я помог подняться сестре.

Николь громко стонала.

Мы запрокинули головы вверх. Высоко над нами был виден только клочок серого неба.

Со всех сторон нас обступали высокие ледяные стены. Сверху нам на голову сыпалась снежная крошка. Я глянул вверх. Большие комья снега, разбиваясь по пути о заледеневшие выступы, долетали вниз в виде мелких снежинок.

— Мы попали в ловушку! — завопила Ни-коль. — Папа нас никогда не найдет. Никогда!

Я схватил ее за воротник. Снежный ком отскочил от стенки ямы прямо мне на ботинки.

— Успокойся. Держи себя в руках, — приказал я. Но от волнения голос у меня дрожал.

— Успокоиться? Как я могу успокоиться? — опять захныкала она.

— Папа обязательно нас найдет, — заверил я сестру. Хотя сам не был убежден в том, что говорю. Стараясь побороть беспокойство, я с трудом сглотнул.

— Пааа-пааа! — закричала Николь. Приставив руки рупором ко рту, она задрала голову вверх и еще громче крикнула. — Пааа-пааа! Паааа-паааа!

Я заткнул ей рот варежкой.

Слишком поздно.

Раздался глухой гул.