Кирилл Кащеев - Замок Dead-Мороза Страница 8

Она ухнула в сугроб, куда сметали расчищенный с тропинки снег. Опомнившаяся Инга побежала вниз.

– В сторону!

Девочка едва успела вжаться в каменную кладку, когда мимо нее, прыгая со ступеньки на ступеньку, пронесся отец. За ним гуськом трусили остальные. Но их помощь была маме не нужна. Мама восстала из снега, как разгневанный дух бури, и, уперев худые руки в бока, не хуже тетки Ганны прошипела:

– Ты что себе позволяешь? Да я тебя в суд – за порчу замкового имущества!

– Имущество тебе? – динозавром взвыла в ответ тетка Ганна. – Мой мужик не для того туалет своими руками делал, чтоб с него всякие посторонние зады свешивались!

– Конечно, такой зад может только свешиваться! – выразительно разглядывая Ганну, немедленно прокомментировала мама.

– Ах ты ж… Да я ту будку лучше сама разломаю, чем тебя туда впущу! – взъярилась великанша, снова хватаясь за стенку туалета. Казалось, что она сейчас вырвет его из земли и, воздев над головой, швырнет в маму.

– Это я тебя вместе с твоим туалетом за порог выставлю – жить в нем будешь! – вопила в ответ неукротимая мама.

Отец вклинился между ней и теткой и сгреб жену в охапку, плечом закрывая ее от стиснувшей кулаки Ганны.

– Слышь, мужик, уйми свою бабу, – хрипло бросил он тощему мужичонке, отступая назад по тропке.

– Как же я ее уйму, пане? – рассудительно поинтересовался мужичонка, втыкая лопату в снег. – Ваша жинка вон – вовсе пигалица, а вы ее унять не можете, а из моей таких, как я, пять штук выйдет!

За его спиной захихикали – из замковых дверей торчали любопытные физиономии жителей деревеньки.

– Наша Ганна, она такая, разгуляется – не остановишь, – подтверждая каждое слово взмахом зажатого в руке половника, выкрикнула старушонка. – И то правильно – езжай себе в город, там по туалетам и ходи, а в наш не лезь!

Будто выброшенный пружиной, между ее ног проскочил клубок рыжей шерсти и с утробным ревом вцепился в штанину отцу.

– Оборотень! – завопила мама. – Тот самый оборотень, из деревни! Стреляй в него, Андрей, стреляй!

– Ага, я стрельну, а меня опять уволить пригрозят, – пробурчал охранник.

Рыжий пес, исходя слюной, самозабвенно трепал отцовскую штанину.

– Який же це оборотень, це ж Бровко, собака наш! – завопила старушка. – Он на людей не кидается, якщо они до нашей хаты не лизут! – На лице ее отразилось подозрение, и она немедленно приняла главную боевую стойку – уперла жилистые кулаки в бока. – Вы подывыться на них, люденьки добри! И замок их, и туалет их, и наша хата теперь не наша, а ихняя. Полазали в ней уже, пошарили, а чего б Бровко на них вызверился! Куси их, Бровко, хозяевов, так им и надо! Понаехали тут!

Инга, спустившаяся по лестнице последней, в изнеможении привалилась к стене. Ну и как продержаться до пятого числа – даже без туалета?

– Отношения явно не сложились, – задумчиво сообщил знакомый голос.

Светловолосый парень стоял у нее за спиной, совсем близко. Под распахнутой лыжной курткой на нем был толстый свитер из натуральной шерсти – Инга с изумлением сообразила, что свитер вовсе не «самовяз», а фирменный, и не из дешевых. И пахло от парня свежестью, морозом и хорошим мылом. Инга чуть не застонала, сообразив, что сама она душ в последний раз принимала дома, еще перед отлетом, в своем свитере спала, и кажется… да, точно, расчесаться она тоже не успела.

Парень наклонился к ней и невероятно серьезным тоном поинтересовался:

– Погуляем? Я тебя в другой туалет свожу – тут есть еще один…

Инга захлопала глазами, и рот у нее приоткрылся от полного обалдения. Вообще-то мама была не совсем права, мальчики у нее случались – редко и ненадолго, но все-таки… Они тоже приглашали ее погулять и водили в кино, в кафе… Но никто еще не предлагал сводить ее в туалет! А с другой стороны – она всем телом чувствовала, какое это нужное и своевременное приглашение. Инга захохотала так, что из глаз у нее брызнули слезы.

Ее смех, как лавина, накрыл бушующий в замковом дворе скандал, заставив его участников смолкнуть и медленно, одному за другим, повернуться к хохочущей взахлеб девчонке. Даже Бровко отпустил папину штанину и, свесив язык, уселся у ног хозяйки, превратившись из рычащего демона в довольно облезлого рыжего пса.

– Опять смеешься? – первой пришла в себя мама. Она оттолкнула отца и гневно шагнула к Инге. – Мы не можем отсюда выбраться, твою мать тут унижают и оскорбляют всякие толстые коровы…

Ганна и старушка взревели обе – не как коровы, а как парочка рассерженных львиц.

– А мою собственную дочь это веселит? – Мама перевела взгляд на светловолосого парня, ее лицо застыло, и сквозь зубы она процедила: – Немедленно отправляйся наверх, – ее палец указал на галерею, с которой они спустились. – И не смей даже разговаривать с этим наглым сельским мальчишкой!

– Сперва ты жалуешься, что мальчики не обращают на Ингу внимания, а потом запрещаешь ей с ними разговаривать, – ворчливо сказала тетя Оля.

При других обстоятельствах Инга была бы ей благодарна – но не сейчас. Зачем же оповещать всех и каждого, что другие мальчики не обращают на нее внимания!

– Она должна встречаться с правильными, достойными мальчиками! – отчеканила мама, все так же буравя презрительным взглядом стоящего рядом с Ингой парня. – Мы ведь ее избаловали, Олечка, приучили к роскоши. К замкам! – глядя на Ингу укоризненно, словно это она день и ночь канючила у родителей замок и наконец добилась своего, вздохнула мама. – Ей теперь нужен только богатый муж, чтоб обеспечить привычный уровень жизни!

– Хорошо-хорошо, найдет она себе богатого мужа, – не вслушиваясь, кивнула тетя Оля и подтолкнула маму к лестнице. Одновременно она сделала жест рукой, явно предлагая Инге убраться подальше.

Инга кивнула и, когда вся процессия их гостей, пытаясь сохранить достоинство, покинула поле боя под торжествующие крики жителей деревеньки, отстоявших свой туалет, тихо прошептала:

– Так куда ты собирался меня сводить?

Светловолосый заговорщицки огляделся и, пока никто на них не смотрел, торопливо увлек Ингу за угол башни. Они пробежали вдоль длинной каменной стены и выскочили в еще один дворик. У стены приткнулась вожделенная будочка.

– Ее старый вуйко сделал – ну, староста, – чтоб бабы не ругались и друг дружке в дверь не колотили, – пояснил парень.

– Так они не только с нами, они вообще такие скандальные? – поинтересовалась Инга.

– Ну знаешь, твоя мама не лучше!

– А ты поставь себя на ее место! – горячо возмутилась Инга. Сама она могла думать о своих родителях что угодно, но не желала терпеть, когда их осуждает посторонний! Кем он себя воображает – первым и единственным парнем здешней деревни? Пусть так оно и есть – не такое уж это большое достижение! – Вот представь: ты купил замок за черт знает сколько миллионов, а там живут незнакомые тебе люди и еще требуют, чтоб ты убирался?!

– Я бы замок покупать не стал, – рассудительно возразил парень. – Черт знает сколько миллионов лучше в дело вложить – деньги должны работать.

Инга поглядела на него удивленно – что он может в этом понимать? Но продолжать разговор не стала – торопливо скользнула в туалет и заперла за собой дверь. Оказывается, для счастья человеку не так уж много надо.

Когда она выбралась из туалета, парень уже махал ей рукой из маленькой железной дверцы в замковой стене. Она быстро перебежала к нему.

– Я подумал, ты и умыться захочешь!

Инга тихо застонала сквозь зубы. На допотопном электрообогревателе стояла здоровенная миска воды. И вода эта была еще теплой! Рядом лежал кусок мыла! Счастье могло не просто быть – оно могло быть беспредельным. Инга с грохотом захлопнула проржавленную дверь, оставив ухмыляющегося парня в узком замковом коридоре, и быстро сорвала с себя свитер. Надо поторапливаться, пока тетка Ганна не обнаружила ее злостного покушения на замковые запасы нагретой воды.

– И на кухню, – деловито скомандовал парень, когда сияющая от блаженства Инга вывалилась из этой оборудованной по последнему слову местной техники ванной.

– Ты сегодня решаешь все мои проблемы? – поинтересовалась Инга.

– Я просто приглашаю тебя позавтракать, – направляясь куда-то в глубь очередного длиннющего замкового коридора, сообщил он таким тоном, будто приглашал ее на party в гламурный клуб.

Инга шла рядом и косилась на парня. В принципе, от завтрака можно было бы и отказаться. Мама набила багажник всяким-разным к новогоднему столу, наверняка сейчас в их левом крыле все это выставляется на стол… то есть, конечно, на пол. Лобстеры, раковые шейки, клубника… Замороженная. И без того мерзнущую в одном свитере Ингу передернуло.

В этот момент парень распахнул дверь – и ее враз окутало тепло и… головокружительный запах горячей выпечки! Перед ней была самая настоящая замковая кухня. Длинный, как полотно железной дороги, стол – бледно-золотистые доски еще пахли свежим деревом, соперничая с ароматом выпечки. Дышали смолой дрова, пылая в огромной печи… Маленькая старушонка со здоровенной, вдвое больше нее лопатой выхватывала из огненного жерла аккуратные золотистые хлебы.