Антон Иванов - Загадка золотой чалмы Страница 8

Попугай снова захлопал крыльями и радостно возопил:

— Ур-ра! Гер-расим тр-рус!

— Готово, — Кирилл Дмитриевич протянул Ивану тщательно запеленатую в пластик газету. — Теперь вам никакая метель не страшна.

— Тогда мы побежали. Пока!

И, чмокнув родителей, Марго выбежала на лестничную площадку.

Возле своего подъезда уже стояли Варя и Герасим. Борясь с метелью, Каменное Муму втянул голову в плечи и был сейчас очень похож на нахохлившегося Птичку Божью. Иван в который раз подумал, что этих двух заклятых врагов и впрямь связывает что-то мистическое. Марго, видимо, посетили те же мысли, ибо она объявила:

— Муму, а Птичка только что о тебе вспоминал. По-моему, соскучился.

— А я нет, — отрезал Герасим. — И вообще, пошли. Нас уже Луна наверняка заждался.

Варя демонстративно шумно вздохнула:

— Какая же ты зануда, Камень Мумуевич.

— От ещё большей зануды слышу, — совсем зарывшись в шарф, огрызнулся Герасим.

— Самокритично, — фыркнула Варя. — Все слышали? — посмотрела она на Марго и Ивана. — Наше Каменное Чудо признает, что он зануда.

— Зато ты, Варька, отнюдь не Пушкин, — мстительно произнес Муму. — Рифмы у тебя плохие и неточные.

— Ну, извини, — Варя остановилась возле светофора. — Уж какой объект, такие и рифмы.

— Эй! — раздалось с противоположной стороны улицы Правды.

Ребята увидели Луну, который, не выдержав, пошел им навстречу. Его совершенно замело снегом. Ну, вылитый белый медведь.

— И это называется весна, — дождавшись, когда четверо друзей пересекли улицу, начал он.

— Картина называлась «Пашка на Севере», — мигом отреагировала Варя.

— Да вы сами не лучше! — захохотал Луна, и от сотрясения часть снега свалилась с него на Герасима.

— Осторожней! — шарахнулся тот. — Здесь люди.

— Это не я, а метель, — ответил Павел.

— Слушай, Ваня, а ты никому ещё не рассказывал про бабушку? — посмотрела на Пуаро Маргарита.

— А что с ней такое? — Варины голубые глаза азартно блеснули. — Кошелек на улице свистнули?

— Ну, почему обязательно свистнули? — удивился Пуаро. — Просто она теперь зачем-то все время в комнате запирается.

— Ах, Ваня, — закатила глаза Варвара. — Это как раз понятно. Будь у меня такой внучек, я бы тоже наверняка запиралась, а тем более в старости, когда, говорят, покоя сердце просит.

— Но у нее-то сердце до вчерашнего дня совсем не просило покоя, скорее наоборот, — возразил Иван.

— Вообще-то она всегда не особенно тихая, — заметила Варвара, которой нередко самой приходилось терпеливо выслушивать пространные монологи Генриетты Густавовны.

— Как раз вчера, — перебил её Иван, — она, считайте, со мной почти не разговаривала. А когда я пришел домой, слушала по моему плейеру какое-то тиканье.

По дороге к «Пирамиде» он успел рассказать друзьям обо всем, что произошло накануне вечером.

— Н-да, — Герасим остановился у входа в вестибюль. — Бабка твоя чудит.

— Ну ты-то, Герочка, у нас большой знаток старшего поколения, — фыркнула Варя. — У тебя есть свой собственный Лев-в-квадрате.

— Он как раз не чудит, а очень даже последователен, — заспорил Каменное Муму. — Раньше у него под началом была целая лаборатория, а теперь, когда он на пенсии, остались только я, мои предки и Арчибальд. Вот он нами и руководит. А вот Ванькина бабка, по-моему… — и он замялся, подыскивая слово поделикатней.

— Я вообще сперва сам подумал, что у неё крыша съехала, — помог ему Иван.

— Факт, съехала, — с облегчением выдохнул Муму. — В этом возрасте такое иногда случается.

— Ну, не только в этом, — Варвара кинула на него лучезарный взгляд.

Герасим скрипнул зубами. Варя, поняв, что переборщила, испуганно попятилась. Тут школьная дверь широко распахнулась, и на улицу выскочили Дятлова и Баскаков.

— Ребята, скорее, скорее! — закричала Наташка. — Валентин Макарович уже пришел.

— И впрямь! — с жаром подхватил Баск. — Иначе до начала урока повесить не успеем.

— Бежим-спешим! — и Варя, ловко обогнув все ещё дующегося Герасима, первой влетела в дверь.

Вскоре Команда отчаянных, пыхтя от стремительного восхождения по лестнице, уже стучалась в кабинет завуча.

— Входите, — разрешил Майборода. — О-о-о! — бурно приветствовал он ребят. — Давно жду. Разворачивайте. Полюбуемся.

К письменному столу Тараса Бульбы был приставлен ещё один, вместе с которым они образовывали букву «т». На этом-то длинном приставном столе Команда отчаянных и развернула стенгазету. Едва глянув, Валентин Макарович восторженно хлопнул себя по колену:

— Во, молодцы! Очень празднично смотрится. И текст как здорово лег.

Ребята переглянулись. Тарас Бульба любовался на собственную статью.

— Ну, тогда мы пошли вешать? — обрадовался Сеня.

— Погоди, погоди, — на полпути к газете перехватил его руку Валентин Макарович.

Ребята снова переглянулись. После горького опыта с прошлой стенгазетой Майборода проявлял вполне понятную бдительность. Иначе опять может выйти, что он похвалит, а потом, повинуясь приказу директрисы Екатерины Дмитриевны Рогалевой-Кривицкой, вынужден будет снимать.

— Та-ак, — склонившись над газетой, потеребил пышные казацкие усы Тарас Бульба. — Это, значит, иллюстративный материал. Хорошие коллажи, — похвалил он. — Главный положительный момент, что педагогический состав на этот раз не затронут.

— Старались, — бодро отрапортовал Сеня.

— И молодцы, — ободряюще улыбнулся Майборода. — Главное, безобидно и с юмором. Вышли на правильную дорогу.

— Если бы не вышли, — склонившись к самому уху Марго, прошептала Варвара, — юмора стало бы больше, а безобидности меньше.

Уголки губ у Марго чуть вздернулись вверх. Она кивнула. Прошлую стенгазету Команда отчаянных делала с куда большим воодушевлением, однако, как показала практика, для взрослых главное не это.

— В общем, оправдали доверие, — продолжал восхищаться Майборода.

— А что нам за это будет? — не удержался Герасим.

Валентин Макарович совершенно не ожидал подобного вопроса.

— Что, что? — подергал он себя за усы. — Это в каком смысле, Каменев?

— В самом прямом, — выпятил подбородок Каменное Муму. — Мы, между прочим, время потратили и силы.

— Правильно, Валентин Макарович, — тряхнув золотыми кудрями, с ангельским видом подхватила Варя. — Так сказать, отрывали время от законного отдыха.

«Эх, — с сожалением подумал завуч. — Ну, времена. Дожили. Никаких духовных порывов у молодежи. Одна меркантильность. Хорошо еще, не финансового характера. А в следующий раз, глядишь, гонорар потребуют. Мы вот в их годы ни о какой выгоде даже не задумывались. Но что поделаешь. Как говорится, новые времена, новые реальности. Придется идти навстречу. А то в следующий раз попросишь, а они откажутся. Не самому же мне праздничную газету рисовать». И он пообещал:

— Вопрос о поощрении будет рассмотрен в самое ближайшее время и, думаю, положительно. А теперь валяйте, вешайте, — он поспешил отделаться от ребят, пока те не потребовали чего-нибудь конкретного.

Команда отчаянных устремилась к кабинету литературы, где была классная комната их восьмого «А».

— Очень удачно прошло! — совершенно искренне радовалась Наташка Дятлова.

Счастье её, что она не видела, как на неё посмотрела Варя. Этот взгляд был красноречивее всяких слов.

— Наташа, — покровительственно произнесла она. — Все так прошло, потому что было рассчитано именно на это. Зачем нам сейчас лишние неприятности?

— Ну, наверное, незачем, — смутилась Дятлова.

— Вот, — остановился возле пустого стенда Баск. — Нам специально освободили. Герка, гони кнопки.

— А я забыл, — развел длинными руками тощий Герасим.

— Зато я не забыла, — Варвара полезла в рюкзачок. — Мумушечка держит одну сторону, Баск — другую. А ты, Ваня, прижимай середину.

— Ага, — буркнул Герасим. — Мы, значит, будем работать, а вы с Марго стоять и смотреть.

— И смотреть тоже, — сказала черноглазая Марго. — Потому что, если мы не посмотрим, вы обязательно криво повесите.

— Точно, — поддержала её Варвара. — Я давно знаю: с глазомером у мужиков беда.

— Конечно, когда стоишь, ничего не делаешь и только смотришь, легко проявлять глазомер, — Герасим впал в обличительный пафос. Угол газеты выскользнул у него из рук и вновь свернулся в рулон.

— Браво! — Варя захлопала в ладоши. — Действительно, откуда тут глазомеру взяться, когда ты, Мумушечка, так напряженно трудишься.

Герасим хотел подхватить свою часть газеты, однако, попятившись задом, плюхнулся Ивану на ногу. Тот взвыл от боли и выпустил середину. Газета свалилась на пол.