Роберт Стайн - Игра в невидимку Страница 8

— Левша! — крикнул я еще раз. — Ты здесь? Ты меня слышишь?

Тишина.

— Жуть какая-то, — проговорил Зак упавшим голосом.

Я с трудом проглотил слюну. У меня в животе образовалась какая-то гнетущая тяжесть, словно там был здоровенный булыжник.

— Он был здесь. — Голос Зака опять сделался тоненьким и испуганным.

— А теперь его нет. — Я уставился на свое темное отражение в зеркале. — Левша пропал.

9

— Может, он тоже сделался невидимым? — предположил Зак.

— Тогда почему он нам не отвечает? — Мой голос сорвался на истерический крик. Я еще раз попытался дозваться брата: — Левша, ты здесь? Ты меня слышишь?

Никакого ответа.

Я подошел к зеркалу и со злостью ударил кулаком в раму.

— Дурацкое зеркало.

— Левша! Левша! — Зак высунулся из двери, сложил ладони чашечкой у рта и заорал в них, как в мегафон.

— Нет, — устало проговорил я. — Так не бывает.

У меня так дрожали ноги, что я поспешил сесть на пол. Иначе я бы точно упал. И тут я услышал приглушенный смех.

— Эй, Левша! — Я вскочил на ноги. Снова приглушенный смех. Он доносился из-за картонной коробки, которую я внес в комнату с зеркалом.

Я рванулся к коробке.

Левша выскочил из-за нее с торжествующим воплем:

— Как я вас наколол!

Он плюхнулся на коробку и скатился на пол, хохоча как сумасшедший.

— Наколол! Наколол вас обоих!

— Паршивец ты мелкий! — заревел Зак.

Мы с ним набросились на Левшу одновременно с двух сторон. Я заломил брату руку, причем так, что он начал вопить как резаный. Зак взъерошил ему волосы и принялся безжалостно щекотать.

Левша вопил и смеялся, одновременно отбрыкиваясь от нас. Я отвесил ему хорошего тумака.

— Никогда больше так не шути! — Я был действительно взбешен.

В ответ Левша только расхохотался. Я отпихнул его от себя и поднялся на ноги.

Мы с Заком — оба растрепанные и раскрасневшиеся — сердито уставились на Левшу. Он катался по полу, собирая пыль, и хохотал, как придурочный.

— Ты нас до смерти напугал! — с жаром проговорил я.

— Ага, — отозвался Левша, ужасно довольный собой.

— По-моему, мы его мало поколотили. Давай добавим для профилактики, — предложил Зак, сжимая руки в кулаки.

— Можно, — согласился я.

— Сначала поймайте меня! — завопил Левша. Он проворно вскочил на ноги и выбежал на чердак.

Я бросился следом за ним, налетел на какой-то тюк старой одежды и растянулся на полу, нырнув головой вперед.

— Блин! — Я сильно ударился коленкой. Боль прошла по всему телу.

Я осторожно поднялся и рванулся было вдогонку Левше. Но тут на лестнице, ведущей на чердак, раздались какие-то голоса. Я резко замер на месте.

Первой на чердак поднялась Эрин. За ней — Эйприл.

Левша присел на подоконник в дальнем конце чердака. Он пытался отдышаться. Был весь мокрый и красный.

— Привет, как жизнь? — обратился я к девочкам, пытаясь отряхнуть пыль с джинсов. Потом я выпрямился и пригладил волосы пятерней.

— Твоя мама сказала, что вы наверху. — Эрин перевела настороженный взгляд с меня на Левшу и обратно на меня.

— А что вы тут делаете? — спросила Эйприл.

— Да так… просто возимся. — Я сердито покосился на брата. А он в ответ показал мне язык.

Эйприл вытащила из стопки старых, пожелтевших журналов древний номер «Лайф» и принялась его перелистывать. Но страницы буквально крошились у нее в руках.

— Фу! — Она положила журнал. — Он такой старый.

— Для этого и существуют чердаки, — заметил я. Я уже отдышался и снова чувствовал себя человеком. — Чтобы складировать все старье.

Я что-то не слышал, чтобы на чердаках хранили новые вещи.

— Ха-ха-ха! — с явной издевкой рассмеялся Левша.

— А где зеркало? — спросила Эрин, проходя на середину комнаты. — Ну то, которое мы в субботу нашли. Которое создавало такую странную оптическую иллюзию.

— Это была не оптическая иллюзия, — вырвалось у меня.

Вообще-то я уже почти решил для себя, что я никогда больше не стану экспериментировать с этим загадочным зеркалом. Ну… сегодня уж точно. Я и так напугался на несколько дней вперед. Но слова вырвались сами собой.

Я вообще не могу долго хранить секреты. Язык у меня как помело. Такой вот у меня существенный недостаток.

— То есть? — Похоже, Эрин очень заинтересовалась. Она прошла мимо меня и направилась прямо к открытой двери в комнату с зеркалом.

— Как это не иллюзия? — Эйприл шагнула следом за подругой.

— А вот так! — Я покосился на Левшу, который так и не слез с подоконника. — В этом зеркале на самом деле заключена какая-то волшебная сила. Оно взаправду превращает в невидимку.

Эйприл недоверчиво хмыкнула.

— Ну конечно. А сегодня после ужина я улетаю на Марс. На летающей тарелке.

— Я не шучу. — Я повернулся к Эрин. — Честное слово.

Во взгляде Эрин явственно читалось сомнение.

— Ты что, пытаешься нам доказать, что заходишь в ту комнату и становишься невидимкой?

— Я ничего не пытаюсь доказывать, — с жаром проговорил я. — Просто это действительно так.

Эйприл рассмеялась.

Эрин продолжала пристально смотреть на меня.

— Ты действительно не шутишь? — задумчиво проговорила она.

— Это просто такое зеркало с фокусами, — сказала ей Эйприл. — Никакого там нет волшебства. Свет над стеклом такой яркий, что режет глаза. И от этого ты видишь все искаженно.

— Покажи нам, — попросила меня Эрин.

— Ага. Покажи им! — Левша слез с подоконника и бегом бросился в комнату с зеркалом. — Только теперь моя очередь! Я тоже хочу побыть невидимкой.

— Нет, — решительно заявил я.

— А можно, я попробую? — вызвалась Эрин.

— Кстати, мы здесь не одни, — сообщил я девчонкам, направляясь следом за ними в маленькую комнату. — Зак зашел в гости. Эй, Зак, Эрин хочет сделаться невидимой. Как думаешь, пустим ее к зеркалу?

Я вошел в комнату. — Зак?

— Где он прячется? — спросила Эрин. Я открыл было рот, но не сумел выдавить ни слова.

Над зеркалом горел свет. Зака не было.

10

— Нет! — Я наконец-то обрел дар речи. — Только не это!

Левша рассмеялся.

— Зак стал невидимкой, — сообщил он Эрин с Эйприл.

— Зак? Ты где? — Теперь я уже взбесился. И тут вдруг из руки Левши вырвался мячик и поплыл в воздухе.

— Эй, отдай! — закричал Левша и попробовал схватить мячик, но невидимый Зак отвел невидимую руку с мячом в сторону, так что Левша не сумел до него дотянуться.

Эрин и Эйприл смотрели на мячик, вытаращив глаза. У них отвисли челюсти.

— Привет, девчонки, — выдал Зак приглушенным зловещим голосом.

Эйприл вскрикнула и схватила Эрин за руку.

— Зак, прекрати. Это совсем не смешно. Сколько ты пробыл невидимым? — спросил я.

— Не знаю.

Мяч полетел в Левшу. Тот не сумел его поймать. Мячик выкатился из комнаты, и Левше пришлось идти за ним.

— Сколько, Зак? — повторил я.

— Минут пять, наверное, — отозвался он. — Когда ты побежал за Левшой, я включил свет и сделался невидимым. Потом я услышал, как ты разговариваешь с девчонками.

— И все это время ты был невидимым?! — У меня по спине пробежал неприятный холодок.

— Ага. Это так клево! — воскликнул он, но потом в его голосе появилось сомнение: — Хотя мне… Знаешь, Макс, как-то я себя чувствую непонятно.

— Непонятно? — переспросила Эрин, глядя в ту сторону, откуда шел голос Зака. — «Непонятно» это как?

— Вроде бы башка начинает кружиться, — отозвался он слабым голосом. — И все вокруг распадается. Ну знаете… как в телевизоре, когда изображение прыгает. Кажется, что тебя уносит куда-то. И ты вроде здесь, но как бы и не здесь.

— Сейчас я тебя верну, — заявил я и, не дожидаясь ответа Зака, потянул за цепочку и выключил свет.

Сумрак как будто ворвался в комнату, заполнив собой все пространство. Зеркало словно затянуло серой пеленой.

— Где он? — тревожно спросила Эйприл. — У тебя что-то не получилось? Почему он не вернулся?

— Нужно чуть-чуть подождать, — объяснил я.

— И долго? — спросила Эйприл.

— Вообще-то не знаю, — признался я.

— Почему я не появляюсь? — спросил Зак. Он стоял прямо за мной. Я чувствовал его дыхание у себя на затылке. — Я себя не вижу.

Его голос звучал испуганно.

— Не паникуй. — Я очень старался, чтобы мой голос звучал спокойно и рассудительно. — Чем дольше ты пробыл невидимым, тем больше тебе надо времени, чтобы вернуться в нормальное состояние. А ты был невидимым очень долго.

— Но не настолько же долго, — протянул Зак со слезами в голосе. — Сейчас я уже должен вернуться. Ты к этому времени уже вернулся. Я помню.

— Не паникуй, — повторил я, хотя у меня самого пересохло в горле.