Илона Волынская - Полночь в музее Страница 8

– Мы рассказывали! – дружно ответили Мурка и Вадька.

– Странно, в протоколе про кислую физиономию преступника ничего нет. Фотографии вам на опознание предъявляли?

Ребята дружно замотали головами.

– Ну, Пилипенко… – зловеще процедил майор. – Так говорите, Кислый? – снова повторил он, открыл большущий альбом и, вытащив из него десяток фотографий, веером разложил их перед своими собеседниками. – Посмотрите, только предельно внимательно, здесь его нет?

Два пальца, Вадькин и Муркин, безошибочно ткнулись в фото, с которого на мир угрюмо взирал стриженный под ноль хмурый мужик.

– Он, точно он! – воскликнул Вадька.

– Уверены? Что ж, весьма любопытно, – майор убрал остальные снимки. – Это, друзья мои, Кононов Виктор Григорьевич, по кличке… – майор сделал паузу.

– Неужели Кислый? – ошеломленно пробормотал Вадька.

– Совершенно верно. Три судимости за грабежи. Сбежал из мест заключения год назад, сейчас находится в розыске. Между прочим, гражданин Кононов известен как ба-а-альшой мастер по взрывам, а у вашей старушенции в доме было именно взрывное устройство. Спасибо вам, ребята, я, кажется, недооценил это дело, а оно выходит очень интересным, – майор поднялся. – Вы не волнуйтесь, я сейчас же поставлю пост возле сараев второй бабки.

– Вот и закончилось наше расследование, не успев начаться, – грустно вздохнула Мурка, когда они очутились на улице. – Теперь менты сами справятся.

– Не уверен, – ответил Вадька. – Вот и Кислого они бы без нас не обнаружили, и о готовящемся убийстве не узнали. И вообще, нам могут сказать то, о чем ментам и не пискнут. Я считаю, надо продолжать расследование, а если что выясним, немедленно сообщим майору.

Мурка с сомнением покачала головой, но Вадькины слова ей явно пришлись по душе.

– У тебя вроде был какой-то план? – спросила она.

Вадька поглядел на часы.

– Пошли, сейчас самое время пообщаться с одним человеком.

Они вскочили в троллейбус.

– Эй, ты куда меня привел? – возмутилась Мурка, увидев цель их путешествия. – Это же самая бандитская гостиница города, тут все криминалы тусуются.

– Да знаю я, – отмахнулся Вадька. – Его здесь только и застанешь, – и не слушая Муркиных возражений, он нырнул внутрь. Швейцар не обратил на ребят ни малейшего внимания.

Перед ними открылся роскошный холл, сразу воскрешавший в памяти все виденные вестерны. Стены до половины обшиты деревом, а выше разрисованы скачущими лошадьми, ковбоями с лассо в руках и женщинами в старинных открытых платьях. Доходящие до середины груди болтающиеся двери вели в ресторан, казино и бар. Несмотря на относительно ранний час всюду горел свет.

Из казино вывалились несколько броско и дорого одетых, но изрядно помятых личностей. Похоже, что они провели здесь не только весь день, но и прошлую ночь.

Мурка брезгливо поморщилась:

– Ищи своего человека и давай сматываться, а то если родители узнают, что я была в таком местечке…

– И искать нечего, вот он, – прервал ее Вадька, направляясь к открытому ларьку, в котором газеты, журналы мод, «Плейбой», календари с эффектными девицами и не менее эффектными собачками, поздравительные открытки соседствовали со всякой всячиной вроде расчесок, шариковых ручек и станков для бритья. За прилавком господствовал развернутый газетный лист, полностью скрывавший читающего человека. Вадька деликатно постучал по листу согнутым пальцем:

– Здорово, Торгаш!

Зашелестев, лист сложился, открыв плутоватую белобрысую физиономию тринадцатилетнего пацана.

– Я не торгаш, я бизнесмен, – степенно произнес пацан. – Ну добро бы какой бездельный Ленчик стебался, а ведь ты, умник, сам прирабатываешь где только можешь.

– Брось, не обижайся, тебя ведь все так зовут, но если не хочешь, я не буду, – примирительно сказал Вадька.

– Если все зовут, так что, мне обязательно нравиться должно? У меня, между прочим, имя есть, – успокаиваясь, буркнул мальчишка. – Кстати, насчет Ленчика. Ходят слухи, что ты на пару с какой-то девчонкой сделал из него и его банды отбивные: одну большую и шесть маленьких. Правда или фигня?

– Правда, но не я на пару с девчонкой, а скорее девчонка на пару со мной. Знакомьтесь, это Сева, а это Мурка, у нее синий пояс.

Сева серьезно пожал Мурке руку:

– Уважаю! Положить семерых – круто!

– Не семерых, а всего шестерых, один сразу удрал, и не я одна, Вадька активно участвовал, – заскромничала Мурка.

– Все равно круто! Но учтите, Ленчик недавно грозился Вадьку одного поймать и разобраться по понятиям.

Вадька сморщился, будто лимон надкусил:

– Ох, как не вовремя, у нас тут такое дело заварилось!

– Битая морда всегда не вовремя, – философски заметил Сева. – Ладно, выкладывайте, что там у вас за дело.

Выслушав краткое изложение истории про антиквариат и старушек, Сева поинтересовался:

– От меня чего требуется?

– Севка, ты тут крутишься, у тебя с авторитетами какой-никакой, а контакт. Будь человеком, выясни, кому и для чего вдруг так сильно мебельные древности понадобились, что они бабок мочат направо и налево.

Сева презрительно оттопырил губу:

– С чего, собственно, я должен лезть?

– Севка, да ты что! У бедной старухи всей радости и было, что старинная мебель, а менты сами сказали, что искать не будут, дескать, есть дела поважнее. Вернется Греза из больницы: одна, в совершенно пустую квартиру. Неужели тебе ее совсем не жалко?

– Жалко, не жалко… Она мне что, родная бабушка или двоюродная тетя, что я должен ее жалеть?

– Эх ты, – возмутился Вадька. – Как нужно помочь, тут же в кусты? Я думал, ты человек, а ты, ты… автомат для продажи газет, вот ты кто!

– На слабо берешь, как малька пятилетнего, – огрызнулся Сева, но было видно, что Вадькины слова его задели. Он помолчал, подумал, наконец тяжко вздохнул. – Хорошо, считай, уговорил. Поддержим национальную культуру путем спасения местных старушенций и их древностей. Правда, подождать придется, это ведь не в справочную сбегать, узнать.

Вадька торжественно пожал ему руку:

– Спасибо, Севка, я всегда говорил, что ты настоящий друг, а не поросячий хвостик.

Сева отмахнулся. Мурка с Вадькой вышли на улицу.

– Кто он такой, твой Сева? Что он делает в гостинице? Он действительно сможет разузнать? – насела Мурка на приятеля.

– Если Севка сказал, что сделает, значит, сделает, его слово – железо, – ответил Вадька на последний вопрос.

– Погоди, я не врубаюсь. Откуда он авторитетов знает? Он что, мафия?

– Какая мафия? – Вадька даже обиделся. – Севка мировой пацан! Просто у него здесь свое дело, ну и связи, конечно.

– Я совсем запуталась, – Мурка помотала головой. – Ему лет тринадцать, как у него может быть свое дело?

– Запросто! Видела киоск? Все его. Документы оформлены на одного такого, не то чтобы всегда пьяного, но не слишком трезвого. Севка раньше на чем мог подрабатывал: чемоданы таскал, машины мыл, по поручениям бегал. Теперь ларек открыл, и еще у него спецсервис – курьер по личным делам: букет девице отнести, шоколад… Он обо всех поручениях молчит как рыба, клиенты его ценят.

– Излишне он деловой, твой Сева, – поморщилась Мурка.

– Нормальный! Все подрабатывают, один пацан даже в Книгу рекордов Гиннесса попал, потому что биржу труда для детей организовал. У нас это еще пока сложно, ребят мало на какую работу берут, и бумаг надо кучу оформлять. Я с парнем из Америки по Интернету иногда разговариваю, так у них в каникулы подзаработать проще простого. Зато у них в нашем возрасте свой бизнес не очень-то откроешь, сразу всякие комиссии налетят. А у нас «подставного взрослого» нашел и вперед! Вон у Севки мать померла, отец третий год в отпуске без сохранения оклада и два брата, он своим бизнесом всю семью кормит.

– Ты не думай, я всякую работу уважаю, – мягко сказала Мурка. – Только, извини, не доверяю я ему. Ничего он делать для нас не станет. Хотя подождем, может, окажется, что я не права.

Глава 7. Медицинские коммандос

Три дня в расследовании был перерыв. Дожидаясь вестей от Севы, Вадька мрачно слонялся по дому, дважды ходил к Лушиным сараям в надежде найти милицейский пост, но не обнаружил ничего, хотя Мурка выяснила через отца, что за Лушей ведется круглосуточное наблюдение. Впрочем, Вадьке сейчас не очень хотелось разговаривать с Муркой. Всякий раз встречаясь с ним, она вопросительно поднимала брови и в ответ на его отрицательное покачивание головой иронически усмехалась, словно говоря: «Я же тебя предупреждала!» Вадька иногда с досадой думал, что между ней и Кисонькой не так уж мало общего. Сева все не звонил. Вадька даже перестал уже бросаться к телефону при каждом звяканье.

На фоне мучительного безделья второй поход в больницу к Грезе Павловне показался Вадьке праздником. Отчаявшись дождаться лифта, навьюченный гостинцами Вадька потащился вслед за девчонками по лестнице. Еще на пятом этаже они услыхали грозный голос авторитетной санитарки Марии Тарасовны.