Евгений Некрасов - Блин против Деда Мороза Страница 9

Стоп! А ЕСЛИ СМЫСЛ КАК РАЗ ЕСТЬ? На что там намекал Сидякин? Блинков-младший ему: мол, Валька не знала, что в сумочке были доллары. А опер в ответ: «Это она так утверждает». Потом разговор пошел о «пилюлькиных», И тут Сидякин уже безо всяких намеков спросил в лоб: «А она «колес» тебе не предлагала?».

Слышал, слышал Блинков-младший эту пилюлькинскую болтовню: куда марганцовку добавлять и сколько минут кипятить, а куда и добвлять ничего не надо – закинул пять таблеток под язык и торчи… У «пилюлькиных» свои медицинские шуточки. Угостят конфеткой и начинают в красках описывать, как ставили клизму старичку, ты давишься, они хохочут. Болтовня о наркотиках – такая же пилюлькинская заморочка. Их послушать, все-то они знают, все таблетки пробовали. А если какие не пробовали, то и соврут – недорого возьмут.

Так вот почему Сидякин спросил про «колеса»! Очень даже стройная версия вырисовывается у дважды старшего опера: «пилюлькины» – наркотики – Суворова – похищенные доллары.

Первое. Суворова тусуется с «пилюлькиными», все время с разными. Это подозрительно. Ладно бы – дружила с двоими-троими, а так получается, что нужны ей не друзья, а что-то другое. То, что сегодня есть у одних «пилюлькиных», завтра – у других:

Второе. Тут надо знать, что в медучилище не только учатся, но и работают санитарами на «Скорой помощи». Причем не все сразу, а по очереди: на этой неделе работает одна группа, на следующей – другая. А в «скоропомощном» ящике полно лекарств на все случаи жизни, в том числе наркотиков. Их дают, когда человек серьезно ранен и может умереть от невыносимой боли… Вот и получается, что на этой неделе одни «пилюлькины» могут стащить наркотики, на следующей – другие. И Суворова встречается то с одними, то с другими.

Суворова – наркоманка?

Третье. Наркотики стоят дорого. Наркоману всегда не хватает денег, и нет такого преступления, на которое он бы не пошел, когда хочет купить дозу. Ограбить родную сестру для него пара пустяков, а тут и грабить не нужно: просто взять доллары из крокодиловой сумочки, а грабителей выдумать.

Четвертое. Может быть, Суворова с самого начала хотела подставить Блинкова-младшего. Потому она и дала одному из выдуманных грабителей его приметы: джинсовая куртка, короткая стрижка. А может, он сам подсказал. ей эту мысль, когда съехидничал на собственную голову: «Считай, что мы нашли грабителя: это я»… Факт тот, что Валька постаралась бросить подозрение на него!

Вот как складно все получилось у Сидякина. Каждый фактик укладывался в его версию. Кроме двух: угнанного мотоцикла Виннету и взлома суворовской квартиры…

Блинков-младший брел по парку, загребая ногами палые листья. У многих еще сохранились зеленые прожилки. Значит, эти листья еще дышали. Невидимые глазу крохотные устьица открывались, как жадные ротики, и хватали воздух. Если бы листья могли думать, они бы, наверное, считали, что живы-здоровы, просто·у них временные неприятности, а потом все образуется. Но уже не было на свете такой силы, которая прикрепила бы к веткам их отсохшие черешки и заставила двигаться остановившиеся древесные соки.

Валька – наркоманка.

Валька самая настоящая наркоманка, если обворовала Нину Су. Ведь она не могла надышаться на свою обожаемую сестрицу. С ней было невозможно смотреть телевизор, потому что Валька скакала с программы на программу, чтобы не пропустить рекламу с Ниной. Она носила Нинины платья и курила Нинины сигареты; ее тошнило, а она все равно курила, потому что хотела быть похожей на сестру.

Когда человек ради наркотика предает самых близких, он уже не тот, не прежний, и даже не вполне человек. Он – как палый лист, который думает, что живет, а на самом деле медленно умирает.

И его не спасти.

Глава IX

КУКЛОВОД

На лестничном подоконнике, между этажами, тоненько рыдал гимназист-второклашка Ванечка. Положение у него было безвыходное. Теперь ему влетит от родителей за то, что поздно пришел домой. А если бы пришел вовремя, но без скрипки, то влетело бы за то, что вместо сольфеджио Ванечка шпионов с дерева ловил.

– Ну как там, в штабе? – спросил он, свирепо шмыгая носом. – Прочитали рапорт?

Блинков-младший почувствовал себя виноватым. Ох, не прочитали. Томат этим рапортом стерли с футболки и кинули в помойку. А у гимназиста он – последнее утешение. Пусть влетит, но хоть не зазря, а за борьбу со шпионажем.

– Еще как! Вслух читали, всем штабом! – ответил Блинков-младший, пытаясь вспомнить хоть одно предложение. На языке вертелся только «предмет преступного посягательства, а именно сумочка крокодиловой кожи». – Сильный документ, – добавил он, решив, что на похвалы еще никто не обижался. – Произведение высокой штабной культуры!

– Это потому, что у меня часы. С часами·кто хочешь может рапорт написать, – зарумянившись от счастья, поскромничал Ванечка. – К примеру, мы сейчас разговариваем, я засек время… – Шикарным жестом отогнув рукав, он посмотрел на часы. – и пишу: «Четыре одиннадцать. Разговаривал с господином президентом». Получается взаправдашний рапорт. А если время не написать, будет как понарошку.

Гимназист сложил руки на груди и, скосив глаза, проверил, видны ли Блинкову-младшему его часы. На лице у него было написано: «Ну посмотри, какие у меня замечательные часики! Какие они новенькие, красные, блестящие – так и хочется лизнуть!».

– Ого! – подыграл малявке Блинков-младший. – Там у тебя кто нарисован, Микки-Маус?

– Микки-Маус для дошколят, у меня спайдермен! – солидно ответил Ванечка и сунул запястье с часами под нос Блинкову-младшему.

Часы были электронные, такие простенькие, что показывали не «16.11», а «4.11».

– Могучий прибор, – похвалил Блинков-младший и, продолжая уводить разговор от рапорта, предложил: – Печенья хочешь?

– Спасибо, я дома поем, – отказался Ванечка.

Блинков-младший вспомнил: «Кого-то ловит он и ест». А кого? Ага, «близлежащих старух»!

Он открыл дверь и пропустил Ванечку в квартиру.

– В штабе сомневаются насчет старух. Вы что же, сами видели, как он их ест?

– Только раз, – не стал преувеличивать Ванечка. – Я издалека не очень разобрался кого. Скорее всего это была просто старуха. Хотя, может, маленький ребенок или даже кошка. Но главное, он ломает ветки у деревьев!

– Ветки важнее?

– Кошку жальче, но ветки ломать – диверсия, – объяснил гимназист.

Блинков-младший торопливо прошел в комнату и вынес ему футляр со скрипкой. Он перестал понимать, о чем говорит второклашка. Между ними была пропасть.

– Господин президент, наблюдение продолжать? – спросил Ванечка.

– Резидент, без «П», – поправил Блинков-младший., – То есть начальник агентурной сети.

– А кто главней?

– Президент. Он и главнокомандующий всех сухопутных; морских и воздушных сил, и старше всех министров.

– Президентом лучше, – заметил Ванечка. Блинков-младший так не считал, но не спорить же с малявкой.

– Лейтенант… – начал он.

– Я капитан, – с достоинством перебил второклашка.

– Извините. В штабные документы вкралась опечатка. Вы капитан-лейтенант морской разведки, – нашелся Блинков-младший. Расследование по делу о шпионе временно приостановлено. Вы нужнее на другом участке… Он помолчал и скомандовал: – Для получения боевого задания встать смирно!

Ванечка сделал руки по швам и замер, преданно глядя снизу вверх.

– Капитан -лейтенант, вы внедряетесь в музыкальную школу! – объявил Блинковмладший. – Задание – сбор информации. Диверсии временно запрещаю.

Ванечка задумался и попросту спросил:

– Что делать-то?

– Вживаться, вживаться и вживаться! – отчеканил Блинков-младший. – Вы должны ничем не отличаться от других учеников. Не спите на уроках, а то заговорите во сне по-русски и провалитесь. Все пиликают на скрипке, и вы пиликайте, чтоб враги не догадались. Будет трудно, а вы стисните зубы и пиликайте! Думайте о том, что приближаете час нашей победы! Пришлите мне открытку с зайчиком. Текст – любой. Главное, чтоб без ошибок! Одна ошибка означает тревогу, две – провал!

– А если нечаянно? – с сомнением спросил Ванечка.

Блинков-младший доверительно взял его под локоть и подтолкнул к двери.

– А за «нечаянно», капитан -лейтенант, в нашем деле бьют отчаянно. За ложную тревогу пойдете под суд военного трибунала. Исполняйте.

– Ура, ура, ура! – жалким голосом прокричал гимназист.

Блинков-младший выставил его из квартиры и стал звонить Суворовым.

Трубку сняла Валька.

– Слушаю вас внимательно, – сказала она, как всегда подделываясь под Нину Су, и как всегда Блинков-младший ее узнал, хотя у сестер были похожие голоса.

– Это я, Валь.

– Да. – Голос у Вальки стал ледяной. Можно было насмерть замерзнуть от этого «да»!