Владимир Аверин - Воровство & волшебство Страница 9

«Вот он, кляссер в бордовом переплете! Девяносто девять процентов, что это коллекция Динкиного отца! Я нашел ее!» — мысленно ликовал Вадик. Он взял себя в руки и, чтобы скрыть волнение, постарался говорить медленно, с ленивым безразличием:

— По телефону такие дела не решаются. Нам надо встретиться.

— Через полтора часа возле южного выхода из метро «Орехово», — предложил продавец и добавил: — За полтора часа можно доехать в любой конец Москвы.

— Как я вас узнаю?

— Я сам к вам подойду. Как вы выглядите?

— Ну, на вид мне лет семнадцать, — соврал Вадик, прибавив себе три года. — Я в кроссовках, в серой майке и в синих джинсах. На всякий случай буду держать в руках бутылку с минеральной водой, ну, чтобы меня легче было узнать.

— Значит, мы почти ровесники, — сказал парень и перешел на «ты»: — Слушай, братишка, а ты уверен, что у тебя хватит денег на коллекцию? Она дорогая.

— С деньгами у меня проблем нет. Дело в том, что я покупаю коллекцию не для себя. Мыс классом хотим подарить ее на первое сентября нашему классному руководителю. Он у нас коллекционирует монеты. Мы всем классом скинулись на подарок, и мне доверили выбрать коллекцию, потому что я неплохо разбираюсь в нумизматике, — уверенно соврал Вадик, мысленно похвалив себя за находчивость, за то, что мгновенно выдумал историю про классного руководителя-нумизмата.

— Это отличный подарок. Твой класс тебе спасибо скажет! Не пожалеете! — сказал парень и спросил: — Как тебя зовут?

— Вадим. А тебя?

— Артур, — представился продавец. — Ну ладно, Вадим, значит, через полтора часа встречаемся возле «Орехово».

Поговорив по телефону, Вадик достал из морозильника запотевшую пластиковую бутылку минеральной воды и сделал несколько больших глотков — летом он любил пить очень холодную, ледяную воду и для этого специально ставил минералку в морозильную камеру. Завинтив крышку, он положил бутылку в свою спортивную сумку, чтобы в дороге пить холодную освежающую воду, а не теплую сладковатую бурду, которую обычно продают в городских ларьках. Закрыв за собой дверь, Ситников спустился на улицу и быстро зашагал к киоску, в котором работала Маруся Паникушина. Она продавала разные бытовые мелочи: посуду, чайники, безмены, мясорубки, крышки для консервирования, электророзетки, водопроводные смесители и тому подобную ерунду, без которой нельзя обойтись в городской квартире. Киоск так и назывался: «Тысяча мелочей». А принадлежал он дальнему родственнику Маруси, молодому коммерсанту, который недавно занялся бизнесом и поэтому сам работал продавцом, снабженцем, бухгалтером, грузчиком и водителем. А Маруся заменяла его на три-четыре часа в день, когда начинающему бизнесмену нужно было съездить за новым товаром и забрать своих детей из детского садика.

«Вот так всегда бывает… — мысленно ворчал Вадик, шагая по дороге к павильону метро, возле которого находился киоск. — Когда Пузырь надоедает хуже горькой редьки, то его кругом полно, на каждом шагу о него спотыкаешься. А когда он нужен позарез — его нет, он, видите ли, продает самолеты, оружейный магнат несчастный… Тут еще Динке приспичило в милицию идти… Как это все не вовремя! О-хо-хо… — тяжело вздохнул Вадик, останавливаясь у светофора в ожидании зеленого сигнала. — Кто-то коллекционирует монеты, кто-то делает самолеты, а некоторые ходят за острыми ощущениями к гадалкам. Все расслабляются по полной программе, и только я, как настоящий сыщик, занимаюсь тяжелым, рискованным, можно сказать, смертельно опасным делом — разыскиваю и выслеживаю преступников».

Загорелся зеленый свет. Вадик перешел дорогу и издали увидел возле киоска «Тысяча мелочей» серебристые «Жигули» Марусиного родственника. Сам бизнесмен помогал Паникушиной расставлять товар по полкам. Вадик постучал в стеклянную дверь ларька и, когда Маруся взглянула на него, потыкал себя пальцем в грудь, мол, это я, открой.

— Привет работникам торговли! — сказал мальчик, заходя в киоск, в котором вентилятор гонял струи теплого воздуха. — Добрый день, Маруся! Здорово, Никита! — Он кивнул девочке и крепко пожал руку молодому предпринимателю, с которым в прошлом месяце познакомился на Марусином дне рождения. — Времени у меня мало, поэтому перейду сразу к делу. Мы вышли на след гадалки. Через полтора часа, — Вадик взглянул на часы и поправился: — Нет, уже через час… Через час я встречаюсь с подельником госпожи Лили и хочу, чтобы ты, Маруся, поехала со мной. После встречи мы проследим за Артуром, и он, скорее всего, приведет нас к мошеннице. Ты должна опознать гадалку и сказать мне, она это или нет. Ну, чтобы убедиться на сто процентов, понимаешь? Больше от тебя ничего не потребуется. Ну, вставай, поехали, поехали. — Вадик торопился и был так взбудоражен перед ответственной встречей, что не мог устоять на месте и слегка пританцовывал в тесном помещении.

— Во-первых, успокойся и перестань дергаться. Во-вторых, я ничего не поняла. Какая встреча? Какой Артур? Какой подельник? — пожав плечами, лениво произнесла Паникушина. — Будь любезен, изъясняйся, пожалуйста, более вразумительно.

Пришлось Вадику сесть на картонный ящик с какой-то кухонной утварью и подробно рассказать про объявления, про телефонные звонки, про кляссер в бордовом переплете и про Артура, который продает коллекцию Дининого отца.

— С чего ты взял, что Артур связан с гадалкой? — выслушав его, спросила Маруся.

— Это обычная конспирация, — уверенно сказал Вадик. — Представь себя на месте госпожи, тьфу, какая она госпожа… в общем, на месте воровки. Неужели ты станешь сама рисковать и предлагать первому встречному ворованную вещь? Ты сначала пошлешь на разведку мальчика на побегушках, ну, например, Пузыря. Ведь так?

— Зачем?

— Как зачем? Чтобы убедиться, что покупатель не милиционер и что в кустах не прячется группа захвата.

— Не знаю. Не могу представить себя на месте воровки.

— Не можешь представить — не надо. Просто рассуждай логически. Девяносто девять процентов, что Артур продает коллекцию Динкиного отца! — выпалил Вадик и стал загибать пальцы на руке, перечисляя доказательства своей правоты: — Во-первых, его кляссер в редкостном переплете из бордовой кожи, как у Динкиного отца. Во-вторых, Артур не предложил коллекцию ни в нумизматический клуб, ни в антикварный магазин, значит, он боится показывать свой паспорт. В-третьих, Артур не знает, есть ли в коллекции империал, сабляница и серебреник или их там нет, а раз ему неизвестны такие важные детали, значит, это не его коллекция. Логично? Вот ты, например, работаешь в этом киоске. — Вадик обвел рукой тесное помещение. — Ты в него приходишь почти каждый день и знаешь, какой товар у тебя здесь есть, а какого нету. Так и с коллекцией должно быть, верно?

— Ну, допустим, что ты прав, — вмешался в разговор Никита. — Если ты уверен, что Артур принесет ворованную коллекцию, то почему бы не пойти в милицию и обо всем не рассказать? В конце концов, каждый должен заниматься своим делом, пусть продавец торгует, школьник учится, а сыщик ловит преступников.

— Ты меня невнимательно слушал, — удрученно покачал головой Вадик, чувствуя, как уходит время. — Я сказал, что уверен только на девяносто девять процентов. Есть один процент, что я не прав. Вдруг окажется, что Артур получил коллекцию в наследство от своей прабабушки? Ну, обращусь я в милицию, и что получится? Получится, что я подставлю невиновного человека, да и сам буду выглядеть как самый настоящий дебил. Нет, сначала надо самим во всем разобраться.

— Ты говоришь глупости. Это какой-то детский сад, игра в казаки-разбойники. Даже слушать противно, — капризно сказала Паникушина. Вадик посмотрел на часы и воскликнул:

— Маруська, мы теряем время!

— Отстань, я никуда не поеду. Сегодня я занята. Через час встречаемся с мамой, и мы идем покупать мне шубу.

— Что ты говоришь?! Опомнись! На дворе лето, жара под тридцать градусов, а ты мечтаешь о шубе! Это полный улет!

— Ситников, ты — босяк, пещерный человек, — высокомерно заявила Паникушина. — Все цивилизованные люди покупают шубы летом, а босоножки — зимой. Потому что это выгодно. Сегодня единственный день, когда в меховом салоне распродажа, цены снижены на сорок процентов. Я присмотрела там одну миленькую лисью шубку и не собираюсь упускать ее из-за тебя.

Вадик едва не задохнулся от возмущения, он даже побледнел. Посмотрев по сторонам, словно подыскивая свидетелей этого коварства, он обратился к Никите:

— Нет, ты слышал? Ты слышал, что она сказала? Она сказала, что не собирается упускать шубку из-за меня! Из-за меня! Будто это у моей бабушки украли все сбережения! Будто это я посоветовал Динке обратиться к гадалке-воровке!

— Ой, ладно, не тарахти, ты мешаешь мне работать, — недовольно сказала Маруся и обратила все свое внимание на покупателя, который просунул в окошко деньги и попросил продать ему телевизионную антенну.