Валерий Гусев - Каникулы в бухте пиратов Страница 9

– Ты куда сел? – закричал дядька. – Смотреть надо! Это тебе не в небе!

Я вскочил. Оказывается, я сел на коробку с телевизором. Огляделся – где бы присесть? Негде. Вся палуба заставлена такими же коробками. Частично укрытыми брезентом.

– Пошли к капитану, – строго сказал дядька и положил руку мне на плечо.

Мы между коробками с трудом пробрались в рубку. Там стоял за штурвалом парень в морской фуражке и в высоких сапогах. Один глаз у него был закрыт черной повязкой. Типичный пират.

– Чего тебе, Чиж? – не оборачиваясь, спросил он.

– Зайца поймал, кэп. И где он прятался?

Капитан обернулся и тоже разинул рот.

– Ты откуда взялся?

– Говорит: из самолета выпал, – со смешком ответил за меня Чиж.

– Что-то мне это не нравится. Шеф не одобрит. Выбрось его за борт.

– Есть, кэп. Пошли, парень. Плавать умеешь?

Господи, куда я попал?

– Плавать я умею, только выбрасывать меня не надо. За мной сейчас лодка придет.

Мы вышли на палубу.

– Какая лодка? Ты чего гонишь, пацан?

– Да вот она! – я махнул рукой в сторону берега, от которого мчался Алешка, во весь опор и под всеми парусами. – Ложись в дрейф.

– Слышь, кэп! – крикнул Чиж в сторону рубки. Оттуда высунулась в иллюминатор пиратская рожа. – За ним шлюпка идет.

Кэп помолчал. Поправил повязку на глазу.

– Ох, не нравится мне все это. Не казачок ли парнишка засланный? Сунь-ка его в трюм. Пусть шеф сам с ним разбирается.

Ага, в трюм. Прямо щас. Очень правильно сказал. Так, да?

Я вывернулся из-под руки Чижа и маханул за борт. Алешка, молодец, не сбавляя скорости, попер прямо на меня. Я ухватился за борт и перевалился в лодку.

– Гони к берегу, Леха! Это какие-то пираты!

Алешка и сам сообразил. Круто заложил руль – лодка даже зачерпнула правым бортом – и направился к берегу.

Катер за нами не погнался. Да он нас и не догнал бы! Мотор у него, видно, слабенький, да и нагружен сверх меры. Телевизорами всякими. И стрелять нам вслед, слава богу, тоже не стали.

На обратном пути я рассказал Алешке о своих странных приключениях на борту пиратского судна. Он выслушал меня очень внимательно, и мне показалось, понял гораздо больше, чем я.

– Никакие это не пираты, Дим, – уверенно сказал он.

– А кто?

Алешка помолчал, а потом брякнул:

– Черные монахи.

Я сначала хлопнул глазами, а потом тупо спросил:

– А на фига им телевизоры? Они ведь черепами увлекаются.

– Подумай, Дим, – усмехнулся Алешка.

Я подумал.

Алешка терпеливо ждал, а потом спросил:

– Ты знаешь, как называется катер, на который ты брякнулся? «Тропик»!

Я икнул от неожиданности и машинально обернулся. Катер «Тропик» уже исчез за островом, будто спрятался за ним. И только глупые птицы чайки суматошной стаей мелькали над морем.

Мы вытащили лодку на берег и пошли в бунгало.

– Есть хочу, – сказал я.

– Удивил… – засмеялся Алешка.

Мы быстренько разогрели манную кашу и чай.

– Да, Дим, а в монастыре-то ты что-нибудь разглядел? Успел?

– Там темно было, ничего не видно. Да и отнесло меня очень быстро. Успел только разглядеть на окне череп.

– Ну, ладно, – Алешка разочарованно вздохнул. – Зато хоть полетал.

– Тебе бы так полетать! – от сердца высказался я. – Чуть со страха не помер.

Алешка еще сильнее вздохнул:

– Все равно, я тебе так завидую… И нашего «Крякутина» жалко.

Тут мы спохватились. Вот вернется Арчил, а тут… Бумага – раз, кисточка для бритья – два, сеть – три, дрова – четыре, чернила…

– Чернила еще остались, – сообщил Алешка. – На донышке. Только все равно ему теперь писать не на чем. – Мой братец призадумался. – Слушай, давай соврем чего-нибудь? Правильно сказал?

– Так, да.

Арчил вернулся к вечеру. Очень веселый.

– Тамару встретил. Такой хороший человек! Очень красивый. Хочу такой невеста.

– Давайте ее украдем, – с ходу предложил Алешка.

– Что говоришь? – испугался Арчил. – Как украдем?

– Мешок на голову и на коня, – просто пояснил мой братец, будто только и делал, что похищал невест для своих кунаков-джигитов.

– Вах! Зачем так говоришь? – огорчился наивный и простодушный Арчил. – Утром побреюсь, новый пиджак надену и поеду в город. Скажу: вот моя рука и мое сердце! Так правильно будет.

И настало утро. Зеркала в сакле не было. Тоже куда-то делось. Да и зачем джигиту в зеркало смотреть? Разве он женщина? Арчил привычно брился «наощупь». Обильно взбил мыльную пену, нанес ее на заросшие щеки кисточкой для бритья. Той самой, которую накануне Алешка щедро макал в баночку с черными чернилами.

Побрился Арчил. Надел новый пиджак. Сел на свой мопед и поехал в город. Свататься. «Вот тебе моя рука и сердце». Правильно сказал, да.

Мы с Алешкой долго смотрели ему вслед. Мы побоялись ему сказать, что эта кисточка… Даже страшно подумать!

Нам было стыдно. И жалко Арчила.

– Ничего, Дим, – сказал Алешка. – Он до невесты не доедет. Его с таким лицом раньше задержат.

Глава VI

КОЛОДЕЦ С ДЫРКОЙ

– Дим, – сказал Алешка, когда мопед Арчила скрылся в горах, – у нас еще осталось немного бумаги. И крахмал есть.

– Ну и что?

– Давай еще один шар склеим. И улетим.

– Боишься?

– Неловко как-то. Подумает еще, что мы нарочно. А он ведь очень хороший.

– Это мы с тобой.. хороши! – безжалостно отрезал я. – Надо было ему сказать.

– А мы не успели. – Алешка оживился и даже подпрыгнул. – Мы не успели! А когда увидели его, то так испугались, что потеряли дар речи. Так, да? Онемели. А когда опомнились, он уже был далеко.

– Мы за ним бежали, бежали…

– Кричали, кричали…

Ох, этот Алешка! Не поймешь, чего в нем больше – ума или хитрости? Поровну, наверное.

Но все обошлось. По крайней мере мы так думали.

– Очень удивительно, да, – задумчиво рассказывал Арчил, когда вернулся. – Один знакомый ГАИ мне честь отдает, а который девушка цветы продает, быстро убежал. Очень удивительно, да…

– А у вас чем-то лицо немножко испачкано, – этак небрежно сообщил Алешка.

– Где немножко? – забеспокоился Арчил. – Один щека, да?

– Обе, – сказал Алешка. – И шея. Почти вся. И почему-то лоб. Почти весь. И оба уха. Немножко.

Арчил подозрительно посмотрел на него и повернулся ко мне:

– Он правильно говорит?

Я кивнул, сдерживая улыбку.

– Вы какой-то краской испачкались.

– Как я мог? – Арчил пожал плечами.

В общем, мы откачали немного бензина из мопеда и протерли Арчилу лицо. А Лешка при этом незаметно промыл в бензине и кисточку для бритья.

– Арчил теперь пахнет, как бензиновый бочка. – Наш снежный человек раздувал ноздри и морщился. – Который девушка с цветами убежал, я понимаю: испугался. А который ГАИ? Зачем вдруг честь отдавал?

– Он подумал, что вы из спецназа и на операцию едете. Спецназовцы всегда свои лица разрисовывают, – сказал я. – Или маски надевают.

Продолжая ворчать, Арчил ушел в саклю. Наверное, зеркало искать.

– А ты зачем зеркало спер? – спросил я Алешку.

– Надо! – как обычно подробно и обстоятельно объяснил он.

Наступила ночь. Над морем поднялась луна и заглянула к нам в окошко. Положила на пол косые квадраты света.

Алешка уснул. Я тихонько выбрался из дома и пошел к колодцу. Проверить свою версию.

Присел на край, включил фонарик. Точно – воды в колодце не было. Вернее, она была, но на самом дне. Значит, идея моя правильная. Колодец как-то связан с морем, и во время отлива он осушается. Совсем или не совсем. В зависимости, как сказали бы ученые, от фазы луны. Чем больше фаза, тем круче отлив. И тем меньше воды в колодце.

Я погасил фонарик и вернулся в дом. Алешка крепко спал.

– Колодец проверял? – спросил он вдруг ясным голосом. – Мы его завтра зеркалами проверим. Я прибор придумал. – И отвернулся к стенке.

Алешка, забросив все другие дела и даже развлечения, полдня возился с каким-то прибором. Притащил из-за сакли длинную ржавую трубу и пытался закрепить в ее концах два зеркала. Одно – наше, а другое Арчилово.

Я пригляделся к его стараниям.

– Здорово изобрел? – гордо спросил Алешка. – Одно зеркало вот так, под углом. Другое вот эдак, под другим углом. Опускаем трубу в колодец и смотрим, что там на его дне, какие там явления. – И он гордо повторил вопрос: – Здорово изобрел?

– Здорово, – сказал я. – Перископ называется. Его сотни лет назад изобрели.

– А я и не знал, – огорчился Алешка. – Столько времени потратил, пока придумал.

Да, придумал он здорово. Но придумать – мало, нужно еще и сделать.

Я взялся ему помогать. Мы провозились до вечера, но ничего у нас не получилось – закрепить зеркала нужным образом оказалось невозможным. Мы плюнули на свой недоделанный перископ и пошли купаться.

Море застыло, как холодный суп. Солнце садилось в него багровым кругом. Вся даль затянулась каким-то густым маревом.