Анастасия Дробина - Бриллианты для куклы Страница 9

– Опаньки! – воскликнул вдруг Пашка. – А вот и она, Элен Мражинская. Хорошая фотка, четкая. Бли-и-ин, мама дорогая… Юлька, посмотри-ка внимательней, не наша ли это рыжая?

Юлька приблизила лицо почти вплотную к экрану. Долго всматривалась в лицо женщины на фотографии. Затем неуверенно сказала:

– Кажется, нет.

– Кажется или нет? – не унимался Пашка. – По-моему, похожа!

– Не знаю, – Юлька, сощурившись, пристально всматривалась в фотографию. – Я ее вчера полсекунды с гаража рассматривала. В квартире у нее волосы на лице были, сегодня – очки. Не могу наверняка сказать! И потом, Мражинская – американка, а наша рыжая по-русски говорит спокойно, без акцента.

– А может, ее родители с детства языку учили и она свободно общается?

– Но встречала-то она в аэропорту американку, – подал вдруг голос Батон. – И ругались они, ты говорила, по-английски. И диск этот у них откуда-то был, тоже на английском, между прочим. Значит, как-то они повязаны, наша рыжая и эмигранты Мражинские.

Наступила ошеломленная тишина. Юлька с уважением посмотрела на проявившего чудеса логики Батона. Подумав, сказала:

– Факт, связаны. Вот только как?

– Внуково рейсов из Нью-Йорка не принимает, – вдруг сообщила Белка. – Я точно знаю, мама с отцом всегда в Шереметьево прилетают. Наверное, она все-таки не американку встречала. А по-английски говорили, чтоб никто не догадался…

Снова воцарилась тишина: все усиленно соображали. Мыслительный процесс был прерван появившейся в дверях Натэлой в фартуке, которая весело объявила, что стол накрыт. У ног Натэлы терлась Мата Хари, у которой изо рта торчал кусок мяса.

– Предательница! – буркнула ей Полундра. У Маты Хари было такое выражение на морде, словно она пожимала плечами.

Первое, о чем подумала Юлька, оказавшись в дверях кухни, что «стол» – слишком мягко сказано. Это был не стол, а самое настоящее застолье. Кусок запеченного мяса торжественно дымился, исходя упоительным запахом. Соблазнительно желтела под россыпью укропа молодая картошка. Лоснились чисто вымытые помидоры, огурцы и редиска. В двух хрустальных вазочках горками под майонезом высились салаты. Что-то в кастрюльке золотилось и пестрело фасолинками. Дедовы соленья из банок были аппетитно разложены на двух керамических блюдах.

– Я щас концы отдам… – пробормотал Атаманов, не сводя глаз с этого великолепия. – Натэла… ты что… ты сама так?!

– За час?! – схватилась за голову Юлька. – Натэлка, ты… ты просто супер! Самая суперская девчонка, кого я знаю! Ну, ты даешь!

– Пожалуйста, садитесь, остывает, – улыбнулась Натэла.

Приглашать дважды никого не надо было: голодные пацаны кинулись за стол.

– Откуда ты умеешь так готовить? – спросила Юлька спустя полчаса, когда все наелись, мужская половина собрания убралась из кухни, Белка домывала посуду, а Натэла убирала в холодильник остатки пиршества. – Я, кроме сосисок, ничего толком варить не умею. Даже яичница всегда пригорает!

Натэла пожала плечами и отчеканила:

– Любая женщина, если она хочет чего-то добиться в личной жизни, должна уметь готовить.

– Тоже бабушкины слова? – проворчала Белка.

– Да.

Юлька уже собралась было в который раз поинтересоваться, кто же она такая, загадочная Натэлина бабушка, когда с балкона раздался вопль Пашки:

– Юлька, девчонки, сюда-а-а!!!

– Пашка, ты чего? – Юлька влетела на балкон первой. – Чего орешь?

– Посмотри… – почему-то вполголоса сказал Павел, отходя от края балкона. – Да не высовывайся так!

Юлька выглянула во двор – и сразу поняла, почему кузен велел ей не высовываться. Прямо под ними, внизу, перед старушками на лавочке, стояла… рыжая! О чем-то говоря с бабульками, она почему-то показывала рукой на корпус номер три, зияющий из-за ветвей лип пустыми проемами давно выбитых окон. В третьем корпусе давно никто не жил, дом был в аварийном состоянии и подлежал сносу, но московская администрация давно и прочно забыла о нем.

– Быстренько они, однако, обернулись… – побормотал Пашка, оттаскивая сестру от края балкона. – Да не вылезай ты так, она тебя узнать может! Уж не по вашу ли душу явилась?

– Ох, мамочки… – пробормотала Юлька, садясь на пол. – Вот влипли-то…

– Думаешь, нас искать приперлась? – напряженно спросил Атаманов. – Ну и что делать-то, Полундра, а?

– Я боюсь! – шепотом закричала Белка. – Я тут до самого вечера останусь! Никуда не выйду!

– Перестань психовать, дура! Ты-то ей зачем? – фыркнула Юлька, хотя в глубине души была согласна с подругой. По спине холодными коготками царапала самая настоящая паника. Одно дело – лазить по пожарной лестнице и совать нос в чужие окна, и совсем другое – переходить дорогу международным аферистам, или кто там они, эти рыжая американка и ее подруга…

Пашка молча внимательно осмотрел всю компанию. Негромко предложил:

– Братва, решать, конечно, вам, но… Я предлагаю ловить на живца.

– Это как? – недоверчиво спросил Атаманов.

– Элементарно. Сейчас спускаемся вниз всей бригадой… Да, Белка, всей, всей! И садимся за домом, у клумбы. Вы ведь там куклу нашли?

– Ну да…

– Так вот. Она здесь наверняка за ней. Если она нас там увидит, то… Угадайте, что сделает?

– Подойдет и начнет спрашивать, не видали ли чего, – проворчал Атаманов. – И зачем нам это нужно?

– Увидишь. – Павел поднялся и обернулся на Батона. – А ты, Андрюха, наверное, останься.

– Это еще почему?! – возмутился Батон.

– Потому что ты единственный, кого ни рыжая, ни черненькая не знают. Рыжая Серегу и Юльку могла разглядеть в квартире Совы. Меня – заметить в аэропорту. Черненькая опять же видела меня и Юльку.

– Где?

– В аэропорту и возле гостиницы. Поэтому Андрюха может, пока мы будем выяснять, кто что видел, посмотреть, на какой машине они приехали, и вообще последить… Ваш мотик еще на ходу?

– Конечно! – заверил повеселевший Батон.

– Тогда выходим, – решил Пашка. – Сразу все.

– Натэлка пусть не лезет, – неожиданно проворчал Атаманов, косясь в сторону кухни. – Она вообще не при делах, чего зря впутывать…

– Я не могу быть не при делах, – раздался спокойный голос, и Натэла, снимая фартук, вышла в прихожую. – Ведь именно я нашла куклу! Я иду с вами.

– Ну, и я тогда с вами… – уныло сказала Белка, вставая с пола. – Господи, кошмар… У меня послезавтра концерт! Мне нельзя нервничать! Я… я еще сегодня не занималась ни минуты. Меня Соня убьет! У меня хроматические переходы недоучены, а вы… а тут… Юлька, только не отходи от меня далеко!

– Не боись! – покровительственно сказала Юлька, беря подружку за дрожащую руку. Собственный страх тут же наполовину улетучился, а когда Полундра взглянула на беззаботно шагающего впереди всех широкоплечего, совсем взрослого кузена, ей и вовсе стало спокойно.

Когда гурьбой спустились во двор, рыжей уже и след простыл, и бабки на лавочке бодро обсуждали последнюю серию «Райской любви». Среди них сидела, энергично двигая спицами, Антонина Егоровна, бабушка Батона.

– О, Андрюша! – обрадовалась она при виде внука. – Ты обедал? Хорошо поел? Ну-ка, поди ко мне, я примерю…

– Бабуль, ну куда мне это щас, лето ж уже… – заныл Батон, под хихиканье друзей втискиваясь в сине-зеленый свитер.

– Мало ли что! Вдруг дожди зарядят в деревне? Я еще когда Федору Пантелеичу говорила…

– Бабуль, – поспешно прервал бабушку Батон, – а что за рыжая тетка здесь стояла? Ты с ней вроде разговаривала?

– А-а… Из мэрии, кажется, – пожала плечами бабушка. – Странная какая-то, по-русски совсем плохо говорит. Как только таких на работу в мэрию берут? Спрашивала, давно ли тот дом ломать начали. Вроде он памятник какой-то культурный. Мы и ответили, мол, о чем вы только в своей мэрии думаете, уж шестой год стоит развалюха, по кирпичику раскатывается, а ее все убрать не могут. И это в центре города! Никакого порядка – вот что. Андрюшенька, к ужину смотри приходи, я котлет навертела…

– Зачем ей старый дом понадобился? – тихо спросила Юлька Серегу. – В нем сто лет никто не живет, одни бомжи там бухают…

Атаманов только пожал плечами. Помолчав, процедил:

– Ты лучше скажи, почему она по-русски вдруг плохо заговорила? Вчера лепила как на родном…

– Может, это все-таки не наша рыжая?

– А чья?!

Ответить Юльке было нечего.

В молчании вся компания бодро промаршировала за дом, к заросшей буйной растительностью клумбе… и там их ждало очередное за сегодняшний день потрясение. Посередине клумбы, прямо в крапивно-полынных зарослях, стоял, нагнувшись к земле, худенький подросток в бейсболке и что-то разглядывал.

– Ты чего, шмындрик, тут потерял? – привычным тоном хозяина двора вопросил Атаманов.

«Шмындрик» выпрямился… и оказался брюнеткой из аэропорта. Сейчас она была в шортах, короткой футболке и белых спортивных тапочках. Бейсболка была натянута на коротко стриженные волосы. Девушка улыбалась.