Коллектив авторов - Политология Страница 10

На базе этих идей сформировалось течение французской политической науки – солидаризм (Л. Дюги). Солидаристы выступали за отмену традиционной системы ценностей и институтов (права человека, народный суверенитет, парламентаризм, всеобщее избирательное право) и замену их пропорциональным представительством политических партий и профессиональных союзов, отстаивающих интересы самых широких основ общества.

В этот период сильное влияние на развитие политической науки оказывают психологические исследования, что породило новое направление, прежде всего в рамках американской политологической школы – политический бихевиоризм (Г. Лассуэл). В ее рамках были разработаны методики анализа процесса принятия политических решений, контент-анализа политических коммуникаций, политического поведения, политической пропаганды.

Критика традиционной модели буржуазной демократии получила развитие в теории элит. Процесс монополизации собственности в экономике западного общества объективно породил тенденцию монополизации власти консолидированными группами властных элит. В. Парето, Г. Моска, Р. Михеле не опровергали естественности деления общества на правящую элиту и подвластную массу, основанного на биопсихологических различиях людей. Тем не менее, следуя идеям античной традиции меритократии, они считали, что идеальная элита должна включать людей, доказавших свою эффективность и обладающих соответствующей нравственной конституцией.

Р. Михеле диалектически предвидел риски демократии, обозначенные в свое время А. Токвилем, а именно: неизбежность олигархического перерождения демократических институтов («железный закон олигархических тенденций»). Поздние элитисты (И. Шумпетер, К. Маннгейм) попытались его опровергнуть, настаивая на объективно присущей обществу конкуренции, в том числе элит в условиях незыблемости демократических устоев (теория плюрализма элит).

Одновременно западная политическая мысль обратилась к проблеме многообразия моделей демократического государственного устройства (теории плюралистической демократии). Это объяснялось осознанием того факта, что сосуществование различных форм собственности порождает сложную стратификацию общества и такую же сложную систему социальных интересов. Особенно это было актуально для стран, вступивших в процесс перехода к англо-саксонской модели устройства.

Соответственно, новый импульс развития получили идеи гражданского общества и правового государства. М. Дюверже, Р. Дарендорф, Р. Аллен, Р. Даль и др. «признают» за профсоюзом, ассоциациями предпринимателей, группами лоббистов статус заинтересованных субъектов, воздействующих на институты государственной власти между государственными и негосударственными организациями, а само государство выступает в качестве инструмента согласования интересов различных социальных групп. Этот процесс, по мнению Р. Даля, приводит к появлению феномена плюралистических элит как правления лидеров нескольких элитарных групп, достигших стабильности взаимопонимания (полиархия). Кроме того, Р. Дарендорф заложил основы конфликтологии.

Российская общественно-политическая мысль Х-ХХ веков

Истоки российской политологической традиции непосредственно связаны с двумя мифологическими концепциями, отражавшими социокультурные основания национального самосознания на различных этапах эволюции российской государственности. Именно процесс смены киевской государственности на московско-русскую предопределил историческую динамику политической мысли. Средневековая Русь развивалась абсолютно синхронно с европейским сообществом. Соответственно сложились модели сильной великокняжеской власти (Киев, Владимир), паритетного взаимодействия князя и аристократической республики (Великий Новгород). Это подтверждает несостоятельность утверждения об отсутствии демократических традиций в русской истории.

Правильнее говорить о присутствии авторитарной и демократической тенденций и в российской политической истории, и в истории отечественной общественно-политической мысли. Ее мифами стали «варяжская теория» происхождения российской государственности и концепция «Москва – третий Рим». Здесь уместно сказать о значении национальной (русской) идеи в российской истории. В середине 1990-х годов, когда были исчерпаны ресурсы консолидации общества, президент Б.Н. Ельцин обратился к интеллектуальному сообществу с предложением выработки новой национальной идеи. Все дискуссии свелись к повторению уже выработанного, но однажды чрезвычайно эффективного опыта. Концепция «Москва – третий Рим» стала уникальным историческим феноменом совпадения устремлений власти и общественного запроса на устроение сильной, следовательно, авторитарной государственности. Это стало неизбежным следствием утраты независимости в период распада Киевской Руси и монгольского порабощения.

Русская историко-политическая мысль восприняла и философскую византийскую традицию, и соответствующие установки на понимание того, что есть государство и подданное общество, унаследовала и осталась в русле однозначной традиции – следовать за действиями власти, объяснять и оправдывать их. Либеральные тенденции, объективно получая шанс овладеть массовым сознанием, терпели крах. Причиной этого были нежелание и неспособность государства поднять общекультурный уровень общества и как предполагающее следствие – уровень политической культуры.

Тем не менее следует подчеркнуть, что политическая наука всегда была востребована властью, не всегда ею применяемая, но всегда культивируемая как государственная, державная.

Зарождение русской политической мысли началось с попыток восстановить историческое прошлое и объяснить настоящее Руси. В середине XI века появилось первое политическое произведение – «Слово о законе и благодати» киевского митрополита Иллариона. В нем развивались две основные идеи: независимость Киева от Византии и необходимость сильной великокняжеской власти. Но обосновал эти идеи Нестор в «Повести временных лет». Для государственно-политического самоутверждения отрицалось влияние Византии на процесс формирования русской государственности, а ее происхождение выводилось из факта призыва на княжение в северо-западные земли Рюрика из южной Швеции. Естественно, его потомки – киевские князья – по праву являлись старшими среди всех русских князей. На этой основе создавалась «норманнская» концепция происхождения государства, но именно она позволяет Нестору отвергнуть византийскую гегемонию в окружающем геополитическом пространстве и обосновать особую роль Киева в сохранении единства и безопасности русских земель.

Однако тенденции удельного сепаратизма приобретали необратимый характер. Владимиру Мономаху удалось оттянуть процесс распада, и свои политические принципы он изложил в «Поучении»: забота о мире, простом человеке, милости к нему в суде, укрепление внешней безопасности. Естественную конкуренцию Киеву составлял Великий Новгород. Обоснование необходимости ограничения княжеской власти демократическими представительными институтами (вече) нашло отражение в «Начальном своде».

Осуждение княжеских разводов и призывов к единству получило законченную форму в «Слове о полку Игореве» (события 1185 г.), ставшем летописным образцом до конца XIV века. На рубеже XII–XIII веков этот документ дополняется «Молением Даниила Заточника», в котором осуждается местнический политический эгоизм общества, удельщиков и содержится призыв к установлению жесткого единовластия.

Идеи возрождения русской государственности на фоне трагических последствий монгольского нашествия звучат и в «Задонщине», но примечательной особенностью этого документа является адресование задачи объединения конкретно московским князьям, и его центром видится именно Москва.

Важной особенностью политической мысли XV–XVI веков является уход на второй план внешнеполитических проблем и приоритет вопросов внутриполитических, строительства новой государственности. Соответственно, зарождаются идеи сильной самодержавной власти, отрицающей все виды оппозиции (боярской, церковной, народной). Отражением этого процесса стало соперничество концепций нестяжателей (Нил Сорский) и иосифлян (Иосиф Волоцкий). Первые настаивали на принципах подчиненности церкви государству, отказа церкви от земельной собственности, накопления богатства, свободы совести. Эти идеи получили развитие во взглядах В. Патрикеева, М. Грека, Ф. Косого.

Несмотря на привлекательность этих идей, московские князья в первую очередь нуждались в более объемлющей, инновационной политической концепции. Таковой стала «Москва – третий Рим» псковского монаха Филофея. В ее основе лежали положения таких произведений политической литературы, как «Повесть о Флорентийском соборе», «Послание о Мономаховом венце», «Сказание о князьях Владимирских», а также проповеди митрополита Филиппа I. Обоснование преемственности Московского государства от Киевского предопределило и выбор властной модели, и внешнеполитические приоритеты – восстановление геополитического пространства в пределах Киевской Руси.