И. Уварова - Глина, вода и огонь Страница 11

Чтобы уразуметь смысл непонятного рисунка, который нарисовал древний человек, остается только одно: разузнать как можно больше про автора рисунка.

Археологи принялись за дело. Они выяснили, что соседями были воинственное племя паракасцев[57], кровожадные Моги и могучее государство Тпахуанако. Все они вечно были заняты тем, чтобы захватить чужие земли и поработить другие племена. Любили драгоценные украшения, были хорошими ювелирами, строили города и неприступные крепости, возводили храмы своим богам и дворцы своим вождям, которых хоронили с большими почестями.

О насках же один зарубежный исследователь писал: «Казалось, их не соблазняла идея мировой славы и они довольствовались той частью земли, которую природа дала им для искусства и земледелия».

Наски жили в простых жилищах, выстроенных из треугольных кирпичей. Кирпичи обжигали в очень простых земляных печах, из грубой глины.

Покойников хоронили, усадив в большие цилиндрические глиняные урны, расписанные рисунками.

Отражая нападения врагов, наски всегда были настороже, и мужчины никогда не расставались с пращой.

Соорудив из пращи шапочку, они надевали ее на голову.

Возделывали землю, занимались гончарством, красили хлопчатую пряжу для тканей. Еще для пряжи шла шерсть длиннорунной домашней латы-альпаки. Из крашеных нитей наски ткали плотные куски ткани с яркими рисунками, похожие на ковры. Эти целые куски составляли их одежду.

Наски были хорошими ткачами, прекрасными горшечниками, но неопытны в ювелирном деле, их изделия из золота были грубы и примитивны.

Могло показаться, что насков более всего на свете интересуют две вещи: гончарство и земледелие. Занятия эти были между собою связаны. Сейчас расскажу как.

Земля наскам досталась очень плохая. Отовсюду наступала горячая пустыня, борьба за землю отнимала все силы. Чтобы на этой бесплодной земле проросло зерно, нужно было в каждую ямку для зерна класть рыбьи головы. Так наски вводили в землю фосфорные удобрения. Но они, наверное, думали: эти рыбьи головы — не такая уж и плохая еда для духа — покровителя зерна. Пусть он поест, станет добр и сделает так, чтобы зерно пустило побег.

Земледелие насков было подвигом[58]. Подвиг заслуживает того, чтобы о нем рассказали.

Наски рассказали. Это и были их рисунки. Они не рисовали людей, занятых посевом и жатвой. Они рисовали тех, от кого зависел и посев, и жатва, и жизнь зерна, и жизнь племени: они рисовали грозных демонов. Один из них был кот-сороконожка с маленькой маской на морде и другие, подобные драконам и спрутам. Такие же маски из золота находили археологи на губах умерших. Значит, кот-сороконожка имел прямое отношение к царству мертвых. А царство мертвых, по верованиям многих племен, находилось под землей, в подземном мире. Туда, во владения демонов, отправляли зерна, погружая их в землю, и от них зависела жизнь зерна, а значит, и всего племени. Демон с красной кошачьей головой правил не только подземным миром, но и всеми насками, живущими на земле, еще не ушедшими под землю, к предкам.

Самих себя наски изображали удивительно равнодушно, как бы между прочим, врисовывая свои скуластые, мужественные лица среди плодов, раковин и рыб, как часть Великого Орнамента, в виде которого представлялся им мир, окружавший их и находившийся во власти всесильных демонов.

И если судьба приносила наскам рыбу, съедобные раковины и растительную пищу, наски, очевидно, не очень ценили огромный труд, ушедший на их добычу. Они относили свои победы за счет того, что сумели договориться с демонами пустыни и подземелья. Может быть, они добивались своего путем мирных переговоров с демонами. А может быть, воевали с ними.

Во всяком случае, в рисунках их чувствуется страстная напряженность, по которой можно судить, что они дрались с мертвым бесплодием пустыни с отчаянием бесстрашных воинов. Они обращались к рыжим камням пустыни с мольбой и угрозой. Мольбу и угрозу рисовали они на своих кувшинах.

Сохранился горшок, которому наски вылепили женскую голову, и кувшин стал похож на фигуру женщины, ожидающей ребенка.

У женщины большие глаза и горбатый нос, бледное лицо печально, чёрные гладкие волосы спадают на грудь и на спину, руки сложены на животе, на пальцы надеты белые острые наперстки. А на другой стороне горшка нарисована голова страшного демона с красными копьями, торчащими из кудрявых волос. Женщина должна молить демона о том, чтобы у нее родился ребенок. От демона подземелья зависит рождение и смерть всего, что есть на земле.

Может быть, кувшин разрисовывал гончар-художник, лепивший его без круга, способом жгута.

А может быть, женщины, ждущие рождения детей, должны были лепить и разрисовывать такой кувшин в подарок демонам.

От того, будут ли дожди и влага, поящая землю, от того, прорастет ли зерно, от того, родит ли земля урожай, от того, будет ли зерно и другая растительная пища, зависела жизнь человека. Пищу клали в горшок. Еда становилась значительной и священной, еда обозначала жизнь на земле. Горшок вмещал еду, и оттого тоже становился значительным и священным, и все понятия о жизни, о небе, посылающем дождь, о земле, скрывающей в недрах непроросшие зерна, — все это было священно и связано с глиняным сосудом.

Наски были замечательными художниками. Краски на их керамике очень красивы и цвета густы, хотя никто не назвал бы их росписи пестрыми. Любили они пурпурную, фиолетовую, красную, желтую и черную краски, а также и другие и знали тринадцать различных оттенков[59]. Наски не пользовались глазурями, красители у них были ангобы. В тех местах, где они жили, глина попадалась разного цвета. Они толкли ссохшиеся глиняные комья, разводили водой, раскрашивали этой болтушкой свои точные рисунки и отправляли в земляные печи.

Вот и все, что мы знали о насках, о мирных земледельцах и великих художниках, рисовавших с большим мастерством своих демонов.

Сведений было, конечно, мало, непонятного оставалось слишком много. Непонятны в конце концов оставались рисунки, хоть им и придумали различные объяснения, и все-таки…

Почему, гадали ученые, так закономерно и настойчиво повторяются рисунки? Почему они такие законченные, такие определенные и точные? С такой точностью пишут буквы, а не рисуют картинки.

Так, может быть, это не только великолепные рисунки? Может быть, это письмена? Ведь оба континента Америки в древности не знали алфавита, а развитые американские цивилизации владели так называемом пиктографическим письмом[60], то есть письмом в виде сложных картинок.

Да, но письмо, как правило, создавали народы развитых цивилизаций. А наски? Разве наски такую цивилизацию имели?

И тем не менее чем больше всматриваешься в эти непонятные рисунки, тем все более начинает казаться, что это не просто красивый узор, не просто нарядный орнамент. Может быть, эти знаки, фигуры и предметы, их порядок, чередование и повторение, которые нам кажутся декоративным оформлением, жители племени наска могли «читать» и получать от рисунков какие-то сведения, смысл которых скрыт от нас. Как будто они хотели что-то сказать своими рисунками. Но что?

Общались ли они так друг с другом? Или разговаривали с помощью рисунков со своими грозными демонами? Хотели ли они уговорить демонов хорошо относиться к ним, к наскам, или в этих рисунках была скрыта какая-то угроза?

Нет, что говорить, странное племя эти наски. Конечно, их соседи тоже доставили археологам изрядно хлопот и загадок. Тем не менее проблему «наска» выделяют особо, потому что очень все-таки примечательны и совершенны их рисунки на керамике.

Кажется, ученым могло бы хватить с ними хлопот — сиди, изучай, разгадывай.

Не тут-то было.

Недалеко от остатков первых найденных поселений насков, в бассейнах рек Наска и Ика, расположено высокогорное каменистое, ровное, как блюдо, плато. Ничего не растет на нем — ни кустика, ни травинки. Это мертвая темная пустыня, и археолог Бушнелл, пораженный ее унылым и зловещим видом и мертвой тишиной вокруг, утверждал, что даже ветры минуют эти места и что год спустя его экспедиция, вернувшись сюда снова, обнаружила, что бумажка, которую обронили год назад, лежит на том же месте.

Поверхность пустыни исчерчена неглубокими бороздами, которые называют «дорогами инков». Их так назвали потому, что вначале думали, это инки проложили каналы, чтобы оросить безводную пустыню, покрытую ржаво-бурой коркой. Корка состоит из камней, содержащих железо. Эти камни сбивали на месте борозд, обнажая светлый грунт, — линии, начертанные таким образом на пустыне, археологи назвали «графикой».