Юрий Дмитриев - Соседи по планете Насекомые Страница 13

Таким образом получается цепочка: почва — растения — насекомые — птицы. Но цепочку можно продолжить. Если птица не погибает, поедая «начиненных» ядами гусениц (и для нее дозы могут оказаться не смертельны), тогда уже в ее организме происходит накопление пестицидов. И, став чьей-то добычей (может быть, и добычей человека), она сама явится причиной отравления. В этом случае цепочка будет выглядеть так: почва — растения — насекомые — птицы — человек.

В природе, где все состоит из отдельных звеньев, связанных в одну цепочку, могут быть и другие варианты: яд попадает в почву, из почвы пестициды после дождей или снеготаяния попадают в воду. И тут возможны два варианта: либо, попав в воду, пестициды начнут губить все живое в воде (например, продуктивность планктона — основы жизни океана — снижается на 50–90 процентов при концентрации одной части ДДТ на одну миллионную часть воды), либо накапливаются в организме животных (например, в устрицах, оказавшихся устойчивыми к ДДТ, содержится в 70 тысяч раз больше этого пестицида, чем в воде, а маленькая рыбка гамбузия, имеющая, по свидетельству американских ученых, иммунитет к ДДТ, концентрирует его в своем организме столько, что хищник, проглотив эту рыбку, немедленно погибает).

И в том и в другом случае положение становится угрожающим.

Наконец, пестициды просто остаются на поверхности растений после химической обработки.

(Говоря о ДДТ, я хочу предупредить, что это не единственный яд, применяемый сейчас против насекомых. Дальше мы еще поговорим о других пестицидах.

Но ДДТ — наиболее активный, к тому же применять его начали раньше других и он прочно обосновался в арсенале специалистов по химической борьбе).

Так вот, опасность ДДТ заключается еще и в том, что яд этот может переноситься на большие расстояния не только водой. Когда вода, в которой находится ДДТ, испаряется, яд вместе с парами попадает в воздушную среду. Дальше уж «дело техники»: за несколько недель воздушные потоки могут перенести его на многие тысячи километров, где пестицид осядет на землю в составе так называемых кислых дождей. Примером такого «нашествия» ДДТ может служить Швеция: в ее почвах содержится примерно 3300 тонн ДДТ — в два с лишним раза больше того, что использовано в этой стране за последние 20 лет.

Опасность применения ДДТ уже очевидна. Даже в организме пингвинов находят ДДТ. И стоит ли этому удивляться, если учесть, что за четверть века человек выбросил на поверхность планеты полтора миллиона тонн ДДТ?

Однако, как мы уже говорили, ДДТ — не единственный яд, которым пользуются люди. Еще до поступления тревожных сигналов о ДДТ люди стали применять и другие пестициды — ГХЦГ, алдрин, диэлдрин и многие другие. Это стало необходимым хотя бы потому, что, когда прошли первые головокружения от успехов ДДТ, люди поняли: один этот яд, как бы хорош ни был, не может быть панацеей ото всех бед, не может в одинаковой степени действовать на всех насекомых.

Например, на грызущих насекомых действует яд, находящийся на поверхности растений. Но немало насекомых, которые высасывают соки растений.

Для борьбы с такими насекомыми созданы яды, впитывающиеся растениями.

Они не вызывают гибели растений, но губят насекомых.

Есть так называемые контактные яды. Достаточно насекомому попасть в зону, где распылен этот пестицид, и насекомое гибнет: яд проникает в организм вместе с дыханием. В общем, ядов много. Однако немало среди них и таких, которые, как и ДДТ, оказались не безразличными для других животных.

Ну, а как же насекомые, против которых было направлено это грозное и мощное оружие? Они, конечно, тоже страдают от ядов, но совсем не в такой степени, как рассчитывали люди.

Что ж, это вполне объяснимо: человек просто не учел, с кем он имеет дело.

Поначалу ДДТ действовал очень эффективно, и против него способны были выстоять лишь два вида насекомых.

Прошло всего десять лет, и в 1956 году число таких «стойких» видов увеличилось в 20 раз!

Сейчас не страшатся ДДТ по крайней мере полтораста видов насекомых.

Чтобы действия ядов были эффективными, люди вынуждены увеличивать их дозы. Так, за последние 20 лет в США использование ДДТ возросло чуть ли не в два раза на единицу обрабатываемой площади. То же и в других странах. Однако количество яда нельзя увеличивать до бесконечности, поскольку насекомые вырабатывают устойчивость к ядам чуть ли не беспредельно. Во всяком случае чувствительность комнатных мух к ДДТ за последнее время снизилась более чем в 10 раз. А в Швеции, как свидетельствует Р. Шовен, некоторые мухи стали настолько устойчивыми к ДДТ, что дозы, в 200 раз превышающие обычную, не приносят им вреда.

В результате в ряде стран, в том числе и в некоторых районах нашей страны, яды против мух меняются каждые 2–3 года: позапрошлогодний уже, как правило, не действует на новое поколение.

Но это еще не все. Известно, что между вредными и полезными (с нашей точки зрения, конечно) насекомыми соотношение 1:100. Уничтожая ядами всех подряд, мы, естественно, уничтожаем и полезных насекомых. Но их в сто раз меньше, поэтому шансы полностью уничтожить их гораздо большё. А какое-то количество вредных останется. Пусть самое минимальное. Но при той энергии размножения, которая характерна для насекомых, да к тому же никак и ничем не сдерживаемой (ведь естественных врагов мы полностью уничтожили!), восстановить прежнюю численность вредных насекомых — дело лишь небольшого времени.

Однако и это все-таки еще не все!

Ученые заметили, что при уничтожении ядами одних вредителей немедленно происходит массовое размножение других. Например, в Польше при уничтожении колорадского жука наблюдалось массовое размножение свекловичной тли.

В США химическая борьба с огненным муравьем вызвала массовое размножение огневки — другого опасного вредителя сахарного тростника. В разных странах ученые заметили, что один из опасных вредителей садов, паутинный клещик, становится особенно многочисленным после обработки насаждений ядами.

А бывает и так: насекомое, против которого велась борьба, на время исчезает, а затем появляется в еще больших количествах.

В Англии за последние 60 лет благодаря пестицидам число активных вредителей садов снизилось со 100 видов до 50. Но оставшиеся 50 видов стали более многочисленными и более активными.

Еще один пример влияния пестицидов на биологическое равновесие: уничтожение насекомых ведет к активизации других животных, они как бы заполняют пустоту, которую природа не терпит. Например, раньше, до применения пестицидов, большинство клещей не числилось в списках сельскохозяйственных вредителей, так как их деятельность не имела большого практического значения. Сейчас паутинные клещики настолько активизировались и вред, приносимый ими, настолько возрос, что люди вынуждены тратить на борьбу с ними значительные количества производимых пестицидов!

Оказывается, некоторых животных яды не только не убивают, а, наоборот, активизируют.

Наконец, еще один пример отрицательного действия ядов на окружающую среду В 1971 году на северо-западном побережье США в результате химической борьбы с насекомыми-вредителями были также уничтожены и все пчелы. Ущерб, нанесенный этим сельскому хозяйству, был настолько велик (вспомни, ведь пчелы — важнейшие опылители!), что правительство вынуждено было принять срочные меры и, в частности, над пострадавшими районами выбросить с самолетов более 2 миллиардов пчел. Положение исправилось, но далеко не сразу. А нанесенный ущерб, конечно, не был компенсирован. К тому же пчел-то восстановили, а о божьих коровках, стрекозах и других необходимых для природного равновесия насекомых-хищниках никто и не позаботился. А ведь они тоже были уничтожены.

Можно привести множество подобных примеров, которые докажут, что яды не оправдали тех надежд, которые на них возлагали.

«Люди не жалеют никаких затрат, применяют самые губительные средства и все же не в силах стереть с лица Земли вредящих насекомых. Иногда человек довольствуется тем, что сдерживает размножение некоторых видов в каких-то определенных границах, на каком-то определенном уровне. Но часто не удается и это». Так пишет один из выдающихся ученых наших дней, австрийский энтомолог Карл Фриш. Между его словами и высказыванием Фабра о непобедимости насекомых три четверти века — годы великих открытий и великих возможностей, годы напряженной борьбы с шестиногими врагами, годы относительных побед и реальных поражений.

Но если насекомые непобедимы даже при условии применения огромного количества смертоносной химии, может быть, вообще прекратить химическую борьбу с ними? Тем более, что яды уже наделали много бед, а ведь не только яды отравляют нашу планету. Американский ученый Л. Дж. Баттан пишет, например: «Одно из двух: или люди сделают так, что в воздухе станет меньше дыма, или дым сделает так, что на земле станет меньше людей».